Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

История повторяется снова.

Голодные тянутся к изобилию сытых, и это приводит к раздорам, поскольку делёж не проходит мирно, и это оскорбление не может остаться без ответа. Раздаются громкие призывы, но их заглушают. Змея скользит в сердце Лета, предлагая покой и скрытые клыки, даже когда её голод обостряется за сладкими словами. Яд распространяется в крови, и чемпионы умирают, ибо даже могущественные не могут преодолеть множество мягких смертей Зимы. Когда приходит воинство Лета, оно зияет и хромает, только что вступив в войну, которая пришла без предупреждения. Правосудие, копыта белых крылатых коней грохочут, когда они взлетают. Тени смеются, пожирая их. Больше, они шепчут в ответ мертвым. Могущественные медленно умирают среди своих красных вымпелов, нанося удары по дыму и зеркалам, когда мир начинает покрывать снег. Солнце становится все бледнее, пока не падает с неба, разбивая вдребезги мир, и Зима торжествует.

Ночь простирается над двумя землями. Гордые трупы раздираются когтями до кровавых костей, когда воинство, облаченное в смерть и воровство, выливается наружу. Сочные персики срывают с деревьев и вгрызаются в них, когда деревья, на которых они росли, засыхают и умирают. Лёд змеится по некогда зелёным полям, теперь оголённым, голодным. Зима кормит, кормит до тех пор, пока почти не почувствует сытость. Этого недостаточно. Светлые и величественные стены снесены, вымпелы лишены цвета, пока все не станет голым и пустым, а хозяин все еще жаждет. Их становится все меньше и меньше, в то время как их все еще много, поэтому порочные игры становятся все более порочными, потому что в конце останется только один глоток, и только один рот, чтобы проглотить его. Ночь сгущается, а вместе с ней и отчаяние, поскольку суровые ветры и голод забирают то, чего не дают убийство и предательство. Недостаточно даже питаться друг от друга. Тогда остается только коронованный силуэт на троне, неподвижный на холоде, пытающийся что-то почувствовать, что угодно, и умирающий пустой оболочкой.

Это правда Зимы: мы все умираем в одиночестве.

Холод оборачивается сам на себя, и остатки остатка высвобождаются из земли, зеленые ростки вырастают из унылой чёрной земли. Из этого урожая вырастает город, ибо пришла весна. На земле, которая когда-то была Летом, обглоданы голые кости того, что когда-то было изобилием. Город умирающих формируется вокруг малого, превращающегося в ничто, ибо Осень формируется из прихода отсутствия.

История повторяется снова. В конце концов, этому нет конца.

Я не была точно уверена, когда пересекла границу между сном и бодрствованием. Не было никакого перехода, никакого всплеска осознания. Я не проснулась, но бодрствовала. От этой мысли меня бросило в дрожь. Я была под одеялом, в постели, скорее грубой, чем мягкой, и в одежде, которую я не помнила, как надевала. Я поднялась в сидячее положение и обнаружила, что меня окружают голые каменные стены, которые были мне немного знакомы. Снаружи доносились звуки, но один был ближе: в углу комнаты, развалившись на стуле, храпел Хакрам. Марчфорд, поняла я. Я вернулась.

— Кэтрин?

Я взглянула на дверь, когда Адъютант резко проснулся от шума. Масего стоял на пороге, выглядя где-то посередине между облегчением и беспокойством. Я рассеянно откинула назад волосы.

— Итак, — сказала я, — теперь в моём списке убийств есть бог. Кто-нибудь, будьте добры, принесите мне выпить — это будут трудные несколько месяцев.

Том III / Злодейская интерлюдия: Авансцена

— Мы никогда не должны забывать, что для победы великого зла, сначала мелкое зло должно стать великим. — королева Элеонора Фэрфакс, основательница династии Фэрфаксов

Льес был в осаде, хотя войска ещё не соизволили испытать его стены. После того, как Летний Двор захватил Дормер и Холден - два города Кэллоу, ближайших к Увядающему Лесу - Империя оставила юг и начала собираться к северу от Вейла. Располагая лишь двумя отрядами охотников на фейри, прочесывающими землю с запада и востока, Акуа была вынуждена полагаться на свои собственные уловки, чтобы сохранить свою территорию в безопасности.

Лето разместило Двор в Дормере, и те, кто представлял истинную угрозу, ещё не вышли на поле боя, но даже мелкие дворяне Аркадии были достаточно опасны. В отличие от Зимних, они не контролировали и не подчиняли население: все, кто немедленно не поклонился Королеве Лета, были уничтожены шквалом пламени. Что было довольно прискорбно, поскольку Дьяволисту всё ещё требовались южные лейбористы, чтобы закончить свою работу в Льесе. Фейри не были благосклонны к её планам.

Собирать собственные силы для участия в боевых действиях оказалось утомительно, хотя ей была предоставлена неожиданная возможность. С тех пор, как она публично пожертвовала последним отрядом наёмников, которого наняла в Меркантисе, — торговцы не были особенно против, ведь она заплатила огромные штрафы — нанять свежую кровь было сложно.

Война в Вольных Городах привела к тому, что самые уважаемые отряды уже были наняты той или иной стороной, оставив после себя лишь отбросы. Левантийские рейдеры, слишком свирепые даже для этой дикой нации, компания ненадёжных изгнанников-дроу и, что довольно забавно, геликейские солдаты, которые были врагами как Изгнанного Принца, так и правящего тирана. Последние из этих трёх были самыми стойкими, но их насчитывалось всего тысяча.

Благо, Акуа создала себя сама с милостивой помощью Матери и Императрицы Ужаса Малисии. Даже когда юг Кэллоу был охвачен пламенем, Пустошь вступила в войну сама с собой.

После того, как Верховная Леди Тасия из Волофа не выплатила несколько платежей, причитающихся Башне за предоставленные привилегии, двоюродный брат Акуа Саргон немедленно предпринял попытку переворота. Обычно он бы не осмелился: одно дело, когда кузен Саргон настраивает себя против Матери, и совсем другое — пытаться украсть причитающееся Именованной. Но Дьяволист послала ему сдержанное сообщение с предложением удовлетворить его притязания в обмен на несколько уступок, связанных с золотом и различными услугами. Вооружённое восстание вспыхнуло в Волофе ещё до конца дня. Саргон выиграл начальную стычку, задействовав дюжину могущественных дьяволов, но Мать тут же ответила, выпустив демона на его людей. Последовавшая за этим драка переросла в избиение.

Императрица Ужаса Малисия послала все Легионы, стоявшие гарнизонами на территории праэс, чтобы восстановить порядок, даже когда то, что осталось от Старой Крови, наблюдали, как величайшую из них загоняют в угол, как животное. Акуа, естественно, связалась с самыми видными оставшимися членами. Золото, люди и маги потекли на её территорию, когда Холден пал перед Летним Двором, и она оказалась окружённой с обеих сторон. Под командованием Акуа теперь было чуть более десяти тысяч солдат, включая её наемников. Из них почти десятая часть была магами, хотя лишь горстка из них могла прикоснуться к Высоким Арканам. Тем не менее, ей стоило больших усилий скрыть восторг на лице: о, какие вещи она могла бы сотворить, имея в своём распоряжении столько заклинателей.

И ей придётся их сделать, в этом не было никаких сомнений. В обозримом будущем подкрепления не ожидалось. Легионы Пустоши были заняты тем, что сдерживали Волоф, и в течение нескольких месяцев не могли никуда двинуться. Ходили разговоры о том, что некоторые из легионов, охранявших Долины Красного Цветка под командованием маршала Грэма Одноглазого, двинутся на юг, когда сам орк примет оперативное командование, но движение процеран по другую сторону границы заглушило эту идею в колыбели.

Корделия Хасенбах хоть и правила отборным сбродом, но Акуа должна была отдать ей должное: та была честным игроком в Большой Игре. Поскольку Одноглазый и его люди остались, чтобы предотвратить вторжение Принципата, командование перешло к маршалу Значимой в Денье, которой также пришлось отказаться, поскольку герцогство Даоин объявило полную мобилизацию Стражи и отказалось давать какие-либо объяснения.

383
{"b":"838074","o":1}