— Сир, — поприветствовала генерал, поспешно спешиваясь и опускаясь на колени.

— Генерал Базилия, — ответил Тиран, ласково похлопывая ее по бронированному плечу. — Армия должна немедленно прекратить отступление.

Что-то дикое мелькнуло в глазах женщины.

— Значит, мы должны готовиться к битве? Враг находится в полудне марша отсюда, мы все еще можем подготовить почву.

Именованный усмехнулся.

— Нет необходимости готовить наших солдат к бою, — сказал он. — Оставайтесь в колонне. Мы выступим на Аталанте до наступления темноты.

Анаксарес видел, что она почти заколебалась, но не протестовала. Преданна как и остальные. Мальчику, более чем наполовину сумасшедшему. Да спасут их всех боги. Он должен был принести вино.

— Как прикажете, сир, — сказала она. — Недалеко отсюда есть ферма, должна ли я подготовить ее для вас?

— Нет необходимости, — отмахнулся Тиран. — Мой советник и я будем ждать наших друзей на поле.

Без малейшего намека на объяснение мальчик зашагал прочь со штандартом на плече. Дипломат вздохнул и направился следом, но генерал остановила его, положив руку в перчатке ему на плечо. Она пристально посмотрела на него сверху вниз.

— Если он умрет, — сказала генерал Базилия, — вы вскоре последуете за ним. Вопя.

— Девять, — ответил Анаксарес.

— Что? — удивилась она.

— Количество раз, которое мне сегодня угрожали смертью, — пояснил дипломат. — Будет ли десятый до полудня? Это благоприятное число в Беллерофоне.

После этого он зашагал прочь, а она все еще была слишком удивлена, чтобы протестовать. Он нашел Тирана одного на раскинувшемся травянистом поле, пристально смотрящего вперед. Мальчик напевал, услышал он, приблизившись.

— Что теперь? — спросил дипломат.

— Теперь мы ждем, — сказал Тиран.

۞

Была середина дня, когда прибыли войска Аталанте. На них было жалко смотреть по сравнению с солдатами Гелике. Гражданские призывники, вооруженные копьями и щитами и одетые в закаленную кожу, городская и караванная стража, сменившая дубинки на мечи, невооруженные призывники с дротиками и пращами. Только кавалерия выглядела профессиональной, дворяне с длинными копьями и в кольчугах. Наемники выглядели более устрашающе, пехота из всех частей Калернии, которая жила в деревнях наемников, окружающих берега Меркантиса, пока не была нанята покровителями.

Он видел, что там были ашураны с их изогнутыми луками и богато украшенными доспехами. Левантийцы с раскрашенными лицами и кривыми мечами, даже рыцари Кэллоу с длинными знаменами, которые, должно быть, пережили чистки праэс. Позади него армия Гелике оставалась в стройной колонне и не двигалась. Командиры с другой стороны приказали остановиться, но после того, как прошла большая часть часа, а никто не двигался, вдоль аталантийских линий начали раздаваться приказы. Выстроив ряды противник снова начал наступление.

— Они даже не посылают посланника, чтобы поговорить со мной, — пожаловался Тиран.

— Вы убили последнего, — напомнил Анаксарес.

— Это все равно очень грубо, — протянул мальчик, перекатывая деревянное древко штандарта между ладонями. — У них должны быть более хорошие манеры.

Дипломат наблюдал за двадцатью тысячами солдат, марширующих в его направлении, и задавался вопросом, кто из них убьет его. Желательно чтобы это был тот, у кого есть меч. Ему говорили, что раны от копья, как правило, убивают медленно, если только не пронзено что-то важное.

— Прошлой ночью гончие Малисии прибыли в Пентес, — непринужденно сказал Тиран.

— Пусть Земля Разверзнется И Поглотит Низменных Пентесийцев, — по привычке ответил Анаксарес.

— Город будет есть себя заживо еще до того, как пройдет две недели, — сказал он. — Никея не сдвинется с места, пока они не разжиреют на процеранском серебре и "наемниках", Делос будет иметь дело со стигийской фалангой, движущейся на север. Остаются только наши дорогие аталантийские друзья и их сопровождающие.

— С которыми вы решили бороться, — сказал дипломат. — Без вашей армии.

— О, я мог бы приказать генералу Базилии разорвать этих бедных дураков заживо, если вы простите мои слова, — сказал Тиран. — Это было бы даже не очень сложно. Именно так в наши дни поступают праэс. Отдают все на откуп тактике и стратегии.

Губы хрупкого мальчика скривились в отвращении.

— И подумать только, что когда-то они были величайшими среди нас.

— Империя Ужаса — на пике могущества за последние столетия, — нахмурился Анаксарес.

— И их Императрица играет в шатрандж с Первым Принцем на всем континенте, чаще выигрывая, чем нет, — согласился Именованный. — Несмотря на все это, они сбились с пути.

Беллерофан скептически поднял бровь.

— Дело не в победе, Анаксарес, — сказал Тиран. — Все дело в том, как ты побеждаешь.

Штандарт снова перекатился между ладонями мальчика, в то время как вражеское войско подкрадывалось все ближе.

— Даже сейчас, если бы я отдал приказ генералу Базилии, я верю, что она могла бы выиграть эту схватку. Да, это была бы победа, но будет ли это победой Зла?

— Ты злодей, — указал беллерофан. — Твоя победа — это победа Зла.

— Простое столкновение между армиями? — Нет, — сказал он. — Это требует большего, чем это. Война, в которой я сражаюсь, имеет мало общего со сталью: я солдат Нижних Богов в игре, которая положит конец Творению. Должен быть смысл, смысл истории.

— И какой смысл нам стоять на этом поле, наблюдая за приближением смерти? — спросил Анаксарес.

— Двадцать тысяч человек идут, чтобы покончить со мной, — сказал Тиран. — Они сломаются, потому что стоят у меня на пути. Смотри, дипломат, и учись.

Мальчик вогнал штандарт в землю, подняв свое знамя одиночки перед лицом войска, раскинувшегося по равнине.

— Я Кайрос Теодосиан, — засмеялся он. — Тиран Гелике. И я говорю, что мое Правление распространяется даже на небо. Придите, слуги Небес. Эпоха чудес не закончится. Пока я дышу.

Облако над головой сгустилось, теперь оно было скорее черным, чем серым. Долгое мгновение ничего не происходило, а затем в солдат Аталанте ударила молния. Гремел гром, небо плясало по прихоти безумца, и Анаксарес наблюдал, как самая большая армия, которую он когда-либо видел, разваливается по швам. Тиран Гелике стоял там и улыбался. Его рука больше не дрожала.

— Не издавайте законов, которые вы не собираетесь применять. Позволение безнаказанно нарушать один закон подрывает их все. — Выдержка из личных дневников Императора Ужаса Второго Ужасного

Только что прозвучал вечерний колокол, и теперь комната была освещена свечами.

Большинство старейшин Саузпула — во всяком случае, те, кто участвовал в моем маленьком визите, — направили мне приглашения погостить в их домах, но я вежливо отказалась. Наместница Ифе впервые за много лет будет держать их под присмотром. После Завоевания собрания старейшин стали беззубыми из-за почти абсолютных полномочий, предоставленных имперским губернаторам, что резко сказалось на мужчинах и женщинах, которые когда-то соперничали с гильдиями и знатью. Их новообретенная неуместность позволила им пережить незаметные чистки, которые прошли во всех городах, находившихся под прямой оккупацией праэс, что, как только сейчас поняли губернаторы, было ошибкой. Ошибкой, обусловленной культурой, как это и произошло. В Пустоши не было эквивалента старейшинам, где власть в крупных городах всегда находилась в единоличных руках правящего Верховного Лорда. Блэк, очевидно, придерживался мнения, что время само удушит институт, не требуя крови: кэллоу, родившиеся без знания ассамблей, не будут склонны подчиняться им, особенно когда их прежние полномочия окажутся в руках других.

Он был прав только наполовину. В Лауэре, где гильдии и Дом Фэрфаксов всегда были намного сильнее, ассамблеи были мертвы и похоронены еще до моего рождения. Однако в Саузпуле все было по-другому. Графы Саузпула долгое время были ослаблены своей близостью к резиденции любимой монархии, а город не был достаточно силен в торговле, чтобы гильдии могли иметь значительное присутствие. Наместница Ифе, которая уже третий срок управляла городом, столкнулась с сильной и очень хорошо организованной оппозицией против нескольких пунктов взимания платы и чрезвычайных налогов. Были беспорядки, и сначала она отступила после маневра, чтобы не потерять лицо. Затем она тихо начала устранять самых уважаемых старейшин, разрушая влияние ассамблеи по одному трупу за раз. Как и большинство форм сопротивления кэллоу после Завоевания, это предприятие было обречено с самого начала. Старейшины Саузпула теперь были бледной тенью того, чем они когда-то были, неспособные оказать какое-либо достойное названия сопротивление.