Величайший генерал в истории Кэллоу, Элизабет Олбан, как известно, пыталась вторгнуться в тогдашнее королевство Даоин. К тому времени Королева Клинков уже доказала свои способности, заняв три княжества того, что ещё не было Принципатом, подавив восстание Льеса и отразив вторжение праэс. Ожидалось, что в течение нескольких месяцев деорайт станут подданными Кэллоу.

Вместо этого ей пришлось два долгих года пробираться через сельскую местность, теряя тысячи людей из-за засад и ночных нападений, в то время как её обозы с продовольствием исчезали. Историки обычно отмечали, что, будь у неё еще год, она всё равно могла бы победить, навязав решающую битву в столице Даоина, но вторжение провалилось, когда праэс снова пересекли границу ведомые Императрицей Ужаса Регалией. После того, как жители Пустоши были побеждены, а Императрица убита, когда её летающая крепость врезалась в Лауэр, Королева Клинков начала планировать второе вторжение.

И Стража убила её в её же постели, в её собственном месте власти.

Ни один правитель Кэллоу никогда не забывал этого острого предупреждения. Если бы половина населения Даоина не была уничтожена Императрицей Ужаса Торжествующей, когда она захватила континент, Герцогство вполне могло бы быть суверенным государством и по сей день. Сочетание опасений по поводу возрождения Праэс даже после смерти Торжествующей и искусной дипломатии Элеоноры Фэрфакс — чему способствовала её знаменитая «дружба» с королевой Даоина — привело к тому, что королевство превратилось в герцогство, хотя и настолько удалённое от власти трона, что фактически являлось вассальным государством, а не действительно частью Кэллоу.

Такое положение дел сохранялось и после Завоевания: регулярные выплаты дани и фиксированные обязательства военного времени передавались Башне по договору. Мой недолговечный Правящий Совет ничего не изменил в этом отношении: посланник герцогини Кеган категорически отверг любое представление о том, что они подчиняются его власти, и я признала, что в этой битве я не могла победить. И, честно говоря, даже не была уверена, что хочу этого. Даоин всегда прекрасно справлялся сам по себе. Не чини то, что не сломано.

Ворота были открыты для нас, когда мои солдаты наконец добрались до Денье, ряды легионеров на стенах наблюдали за нами. Я въехала быстрым шагом и придержала лошадь только тогда, когда тагреб с опознавательными знаками Штабного Трибуна направился в мою сторону с двумя шеренгами для сопровождения. Я спокойно приказала Висельникам дать им проход, хотя Фэрьер проследил, чтобы они немедленно окружили легионеров Четвёртого, когда те отступят.

— Леди Оруженосец, — приветствовал меня мужчина с оливковой кожей, резко отсалютовав.

— Штабной Трибун, — ответила я. — Подозреваю, что у тебя есть для меня послание.

— Маршал Значимая просит вас немедленно прибыть к ней, мэм, — сказал он.

Я склонила голову набок.

— Мои люди ещё не устроились, — сказала я.

— Я бы справился с этим сам, миледи, — сказал он. — Маршал хотела бы, чтобы вы знали, что через несколько часов герцогиня Кеган переправится через реку с отрядом, чтобы пообщаться с нами. Если вы хотите принять участие в конференции, вам нужно будет пройти инструктаж.

Я улыбнулась тагребу, злобно ругаясь про себя. Что ж, мой план состоял в том, чтобы поработать над Значимой день или два, прежде чем поговорить с деорайт. Когда-нибудь я заставлю Судьбу физически проявить себя и заколю её.

— Мелкие обиды рождают крупные последствия.— Пословица деорайт

Несмотря на то, что посланник маршала убедил меня в срочности ситуации, я обнаружила, что жду. Балюстрада выходила во внутренний двор, и со своего насеста я наблюдала за солдатами, снующими внизу. Я оставила там линию Висельников и линию Разбойника вместе с ним самим. Моя личная свита не стала смешиваться с гоблинами, но Специальный Трибун и его люди были рядом.

Гоблины были, пожалуй, чересчур дружелюбны. Я вздрогнула, когда Разбойник покатился по брусчатке, выцарапывая глаза другому гоблину и громко хихикая. Их острые ногти испачкали друг друга в крови, но, кроме моих явно напуганных кэллоу, никто из легионеров, казалось, не испытывал ничего, кроме удовольствия. Другой зеленокожий был крупнее — скорее всего, из рода Матрон, поскольку считалось, что они крупнее и умнее других гоблинов, — но мой ублюдок был моложе и более злобным. Всё закончилось тем, что он сел верхом на своего противника, слизывая кровь со своих пальцев под радостные крики всех гоблинов во дворе.

Дверь за моей спиной открылась бесшумно, но мои чувства стали ещё острее после Аркадии. Я почти чувствовала движение воздуха и мягкое шуршание кожаных ботинок, направляющихся ко мне. Пройдя по комнате и встав рядом со мной у балюстрады, гостья ловко взобралась на каменный парапет, чтобы иметь возможность опереться локтями о край, отзеркаливая мою позу. Я не выказала удивления и даже не потрудилась обернуться, ибо уже знала, кто это была, а годы общения с Разбойником научили меня, как опасно позволять гоблину задавать ритм разговору.

— Племя? — спросил слабый голос.

— Разрушители скал, — ответила я.

Маршал Значимая усмехнулась, звук был похож на сухой скрежет.

— Я понимаю, почему даже такая бесплодная старая сука, как Ткачиха, избавилась от него, — сказала она.

Только теперь я взглянула на маленькую морщинистую старушку, которая была одним из трёх самых важных коммандеров в Легионах Ужаса. Кожа маршала Значимой выглядела так, словно слишком долго оставалась на солнце, — вся потрескавшаяся, сухая и коричнево-зелёная — отвратительное зрелище. Её лицо было исчерчено сеткой глубоких морщин, стягивающихся к тонким коричневым губам и заострённому подбородку.

Однако её глаза заставили меня насторожиться. Глубоко посаженные, тёмные, с извилистыми красными прожилками в склере. Она была древней по меркам её народа, а старые гоблины либо мертвы, либо чрезвычайно опасны. Печально известная почерневшая рука, в честь которой носил название её легион, была скрючена и неподвижна, выглядя искалеченной навсегда, но я знала, что лучше не принимать за чистую монету всё, что показывает эта старуха.

— Её потеря, — сказала я. — Его послужной список говорит сам за себя.

Гоблинша прищёлкнула языком.

— Этот мальчик слишком хорошо усвоил свои уроки, — сказала она. — Мы учим их никого не бояться, быть бесстрашными, но это неправильно — они должны бояться нас.

Матрон. Я мало что знала о Племенах, не то чтобы кто-то знал больше, но то немногое, что я узнала от Разбойника и Мастерящей, не вызвало у меня симпатии к их правящему классу. Мне всегда казалось абсурдным вырывать власть из рук способных людей из-за какой-то не относящейся к делу мелочи — наличия у этих способных людей яиц. Если и был какой-то аспект философии Блэка, который я искренне поддерживала, так это то, что власть должна принадлежать компетентным людям — растрачивать талант из-за мелкой предвзятости означало ослаблять всех вовлечённых.

— Страха самого по себе никогда не бывает достаточно, — сказала я.

— Империи строились и на меньшем, — фыркнула Маршал.

— Только не эта, — сказала я.

Последовала пауза.

— И всё же ты распяла их, — сказала Значимая.

— Они перешли мне дорогу, — ответила я. — Немного страха требовалось.

Ответом мне был взрыв резкого смеха.

— Маршал Значимая из племени Голодных Псов, — наконец представилась она.

— Кэтрин Обретённая, — кивнула я. — Герцогиня Безлунных Ночей.

— Я в курсе, — легко ответила гоблин. — Как, я уверена, и ты, что на тебя наставили арбалеты с тех пор, как ты впервые вошла в Денье.

Я криво улыбнулась.

— А что вся эта комната оснащена зарядами для подрыва, не упомянешь? — спросила я.

Обоняние тоже стало острее, и я научилась распознавать резкий запах боеприпасов гоблинов.