Я слегка улыбнулась. Мои собственные слова, брошенные мне в ответ. И всё же…

— Я сжигала людей заживо на Трех Холмах, — сказала я. — Сотни.

— Твоих врагов, — сказал он. — Солдат.

Я глубоко вздохнула.

— Хакрам, я делала ужасные вещи, — сказала я. — Уродливые вещи. Я буду делать их снова прежде чем это закончится. Если это когда-нибудь закончится.

Однажды, когда мы разговаривали при лунном свете, орк сравнил попытку изменить мир с толчком камня в гору. А потом наблюдения, как он катится вниз по другому склону. «Но так не бывает» — подумала я. — «У горы нет вершины. Ты просто продолжаешь толкать, пока твое тело не сдастся, и ты — первое, что камень раздавит на пути вниз.» Если бы это было всё, что могло быть, если бы всё, что ты когда-либо мог сделать, это выиграть немного времени…

— Я приняла эти решения с определенной целью, — сказала я. — Я покрыла эту землю трупами не только для того, чтобы изменить вкус тирании, которая правит ею. Если я не исправлю это сейчас, то когда я это сделаю?

Я сжала и разжала пальцы.

— Мы вешаем убийц в Кэллоу. Даже тех, с кем Блэк заключил сделки.

Я засунула трубку обратно в карман плаща.

— Передай сообщение Бестии, — сказала я. — Он должен подготовиться к ликвидации Гильдии Убийц.

— Мы делаем пастухов королями в конце наших историй, потому что они уже знают, как вести за собой непокорных, блеющих существ с ограниченным интеллектом. — Прокопия Лекапене, первый и единственный Иерарх Вольных Городов

У Лауэра не было имперского губернатора со времен бесславной смерти Мазуса.

В бывшей столице королевства было введено военное положение, пока ублюдок еще болтался в петле на рыночной площади, но после этого не было назначено никакой замены — Императрица, как я поняла, использовала возможность назначения, чтобы произвести небольшую генеральную уборку при дворе. Итоговое количество убитых было сравнимо с небольшим сражением, даже Старая Кровь незаметно дрались друг с другом через посредников, поскольку каждый пытался поставить родственника или зависимого во главе самого богатого города Кэллоу. Это ни к чему не привело, когда началось восстание в Льесе, поскольку не было и речи о прекращении военного положения в Лауэре, пока юг был охвачен восстанием. Вопрос о том, что делать с городом, в конечном итоге стал темой самого первого заседания Правящего Совета, и оно показало, как будут проведены границы между его членами.

Теоретически в нем было семь членов. Блэк был одним из них, назначенным главой совета и единственным членом, обладавшим правом вето, которое он передал мне вместе со своим голосом. Еще одним была Баронесса Энн Кендал, первая, назначенная мной. Третьей была сестра Абигейл из Дома Света, семидесятилетняя женщина, которая тридцать лет служила странствующей сестрой, прежде чем в зрелом возрасте поселиться в аббатстве близ Анку. Она была одной из самых активных членов Палаты Представителей, выступавших против вооруженного восстания после Завоевания. Блэк сообщил мне, что она все еще находилась под наблюдением как с его стороны, так и со стороны Малисии исключительно благодаря тому, что у нее столько связей по всему Кэллоу. В Доме Света не было формальной иерархии, но некоторые из его членов были более влиятельными, чем другие, и сестра Абигейл выделялась даже среди них.

Именно ее внучатого племянника задушил Хакрам на Трех Холмах. Он был священником, который помешал нам увидеть Серебряные Копья, вызвавшись служить с наемниками в качестве посредника моей предшественницы в управлении Марчфордом. Я должна был признать, что то, как она, казалось, искренне не держала зла на события, выбило меня из колеи. Священники, давшие обет достаточно давно, всегда были… не от мира сего, но сестра Абигейл была в своей собственной лиге. Не смотря на возраст она, казалась, воплощала собой идеальное здоровье, и Крыса рассказал мне, что она залечила кровоточащую рану в животе в соборе, даже не вспотев. За любящей бабушкиной улыбкой скрывалась сила.

Двое мест праэс были похожи на день и ночь. Мурад Калбид был присягнувшим верховной леди Кахтана, дальним кузеном, женившимся на представительнице низшей семьи, и был именно тем, кого представляют себе кэллоу, когда думают о Тагребе. Он был худощав как все пустынники, с загорелой, будто выдубленной, кожей, имел коротко подстриженные бороду и усы, оттенявшие его карие глаза. Всегда и везде носил при себе меч и был превосходным оратором. Сатанг Безродная, как, по-видимому, звали сонинке, была выжившей после спора о престолонаследии в Аксуме и перешла на службу к Верховному Лорду Окоро. Она показалась мне немного похожей на Наследницу, когда дело дошло до внешности, со скулами не такими высокими и изгибами не такими полными. Свои волосы она заплетала в косу, как это делал Подмастерье, хотя и без магических побрякушек. На ее щеке была красная отметина, похожая на три линии, и я не могла сказать, была ли это татуировка или какое-то особенно яркое родимое пятно. Что бы это ни было, в нем было колдовство.

Два иностранца, не теряя времени, заключили неформальный союз, работая вместе, чтобы подтолкнуть Совет в направлении, которое одобрили бы их покровители. Вначале они пытались предложить, чтобы имущество, конфискованное у дворян, участвовавших в восстании, было выставлено на аукцион под наблюдением Мурада, якобы для сбора средств на реконструкцию, но я решительно пресекла эту идею при поддержке сестры Эбигейл. Половина сокровищ исчезнет еще до того, как будет произведена первая продажа, упакованные в телеги, отправленные в Пустошь. Айша была убеждена, что Сатанг общалась с Наследницей, но у меня уверенности не было. Мои люди не раскопали ничего конкретного, хотя, конечно, то, что считалось моей шпионской сетью, едва вышло из колыбели. Мне все равно пришлось бы вести себя так, как будто это так, на всякий случай. Я точно знала, что Акуа внимательно следила за происходящим здесь, в Лауэре, чтобы подготовиться к ударам, прежде чем я смогу нанести их ей. До сих пор я только закручивала гайки, лишая губернаторство Льеса земель и издав указ, запрещающий любому чиновнику Кэллоу вызывать дьяволов или иметь дело с ними, но я еще не закончила. Не раньше, чем она уползет обратно в Пустошь, или, предпочтительно, прямо в Подземный Мир.

Последнее и седьмое место предназначалось для личного представителя Малисии и осталось незаполненным. Императрица время от времени посылала гонцов, чтобы отдать свой голос, но пока только по вопросам, связанным со сферой полномочий Правящего Совета над Кэллоу.

Теоретически сегодняшнее заседание будет легким, и темой будет только мой собственный отчет о событиях в Саузпуле после того, как мы получили ежемесячный отчет от магистратов, которые теперь правили Лауэром. Баронессе Кендал было поручено лично наблюдать за ними после назначения, но оба праэс настояли на регулярном отчете совету. Они были не совсем неправы. Я сомневалась, что такая женщина, как Энн Кендал, попытается набить свои карманы взятками, но генерал Орим все еще держал гарнизон в городе, и он открыто скептически относился к тому, что бывшему повстанцу дали власть над его легионерами. Возможность сказать, что будет осуществляться надзор со стороны жителей Пустоши и меня, в значительной степени успокоила эти взъерошенные перья. Компромиссы, — проворчала я. В последнее время мне приходилось постоянно на них идти, и мне это не нравилось. К своему ужасу, я скучала по Блэку, но еще больше — по его советам.

Комната, которую Правящий Совет использовал для своих заседаний, когда-то была личной комнатой для совещаний правителей Кэллоу. Королева Клинков когда-то сидела на том самом месте, на котором теперь восседала я, и Жеан Мудрый тоже. Так же, как и Мазус, позже, но та эпоха уже закончилась. Она была оформлена со вкусом — мраморные полы с шестиугольной плиткой и старые деревянные панели под красиво расписанным потолком, — но я не стала тратить время на осмотр достопримечательностей, прежде чем направиться к своему месту во главе стола: остальные участники уже были там. Все шестеро. Итак, Императрица наконец-то послала своего представителя, подумала я, изучая женщину, о которой шла речь. Сонинке, темные глаза, выдающие простонародное происхождение, и никаких мозолей на ладонях. Значит, она не боец. Вероятно, одна из Двора. Ни один из других праэс в комнате, казалось, не знал ее, и это явно заставляло их чувствовать себя неловко. Как и должно быть. Я обнаружила, что жители Пустоши боялись Чёрного во тьме ночи, но Императрицы они боялись всегда. Она дала им повод для этого.