Виселица была не более чем в тридцати футах от меня, так что теперь я могла видеть, кто на ней находится. За петлями в две шеренги стояло человек пятьдесят, и я узнала каждого из них. Ветераны из Потерянной Короны, горстку которых я видела в Королевской Литейной, которые, должно быть, пережили ночь.

— Ты не можешь этого сделать, — сказала я настойчиво. — Не все из них были членами Сынов. Некоторые просто сочувствовали и…

— А также были причастны к убийству императорской Наместницы, — решительно перебил он меня. — Государственная измена, за которую полагается петля.

— Вы уже знали, кто эти члены, — умоляюще произнесла я. — Ты мог бы повесить их и тогда, но сейчас в этом нет необходимости.

Зелёные глаза смотрели на меня сквозь глазницы в шлема.

— Их можно было терпеть, пока были безвредны, — заявил он. — Они больше не безобидны.

— Это же бойня, — прошипела я. — Тебя будут ненавидеть за это.

— Меня уже ненавидят в этом городе, — отметил он. — Вполне приемлемая потеря, если при этом будут бояться.

Я потянулась к силе своего Имени, но там было пусто. Ни капли силы, которую я использовала, чтобы сокрушить своих врагов, несмотря на то что я погрузилась так глубоко, как только могла.

— Ты связал моё Имя! — обвинила я его.

— Твоё бессилие — дело твоих рук, — ответил Блэк. — Ты предприняла действия, которые противоречили природе твоего Имени, и таким образом повредила доступ к нему. Что-то связанное с твоей конфронтацией с героем, я полагаю. Тела так и не нашли.

— Так ты наказываешь меня, убивая жителей Кэллоу? — прорычала я.

— Я вешаю предателей, которые подняли оружие против Башни, — резко поправил он. — У меня нет привычки тратить жизнь на мелкие уроки.

Я никогда никого так не ненавидела, как этого человека в тот момент. Он сидел на лошади и смотрел на меня сверху вниз. Он олицетворял каждую дьяволову ухмылку праэс, с которой я встречалась, глядел на меня, как будто я была всего лишь скотом в их стаде. Притворяясь, что законы, которые он поддерживает, — это не что иное, как правила, которые Пустоши использовали для исправления игры, чтобы они каждый раз выигрывали.

— Я не приму в этом участия, — сказала я таким холодным и яростным голосом, что едва могла поверить, что это мой собственный голос.

Мои пальцы сомкнулись на рукояти ножа. Его взгляд не дрогнул даже на мгновение, и я осознала, насколько абсурдной, должно быть, казалась ему девушка, которая не могла даже использовать своё Имя, но угрожала резать ножом самого Чёрного Рыцаря. В десяти футах от меня стояли два Бедствия, и даже сквозь дымку ярости этот факт пробился в сознание. Я разжала пальцы.

— Я не буду в этом участвовать, — повторила я уже спокойнее.

Возможно, я не смогу остановить это, но мне не нужно было притворяться, что я одобряю это. Я повернулась, чтобы уйти, пойти куда угодно, лишь бы не оставаться тут.

— Остановись.

Мне казалось, я знаю, что такое страх. Я почувствовала это в ту ночь, когда мы впервые встретились, когда сила Рыцаря сковала, казалось, сам воздух переулка. Но я ошибалась. О, как это неправильно. Мои конечности замерли, а сердце сжалось. Тёмные существа прятались вне моего поля зрения, жаждая моей смерти.

— Обернись.

Я повиновалась. Я даже думать не могла о том, чтобы не подчиниться. Монстр изучал меня без тени эмоций в глазах, почти ленивое веселье, которое он всегда демонстрировал, соскользнуло с его лица, как вода с глиняной маски. В том, с чем я столкнулась, не было ничего человеческого, и, наконец, я могла сказать, что встретила Чёрного Рыцаря. Настоящего.

— Ты думала, что это игра, Кэтрин? Что действия не будут иметь последствий? — тихо сказал он. — Сила — это «обоюдоострый клинок». Власть приходит вместе с ответственностью. Амбиции, подобные твоим, требуют жертв, так что стой здесь и наблюдай.

И моё тело подчинилось. Даже когда я кричала внутри, моё тело подчинилось. В толпе воцарилась тишина, когда генерал Разоряющая взобралась на виселицу и жестом приказала своим легионерам продолжать. Потянули за рычаги, земля разверзлась под пленниками, и двадцать пять кэллоу умерли от перелома шеи. Тысячи людей стояли во Дворе, но можно было услышать, как упала булавка. Легионеры отвязали трупы, как только последний из них перестал дёргаться, позволив им упасть в люки, и подтолкнули вперед второй ряд пленников. Я читала их лица одно за другим, слишком ошеломлённая, чтобы быть должным образом испуганной. В середине очереди стояла стройная белокурая девушка с серыми глазами. Элиза. Наши глаза встретились, и на её лице промелькнуло узнавание, за которым последовала мольба. Боги, простите меня. Я не знала. Ты должна мне поверить, я не знала. Прошло мгновение, и прекрасное лицо исказилось отвращением. Она сплюнула на землю, и через мгновение петля затянулась вокруг её шеи.

Генерал Разоряющая снова взмахнула рукой, и она умерла.

Толпа испустила долгий вздох, и все было кончено. Десятки тысяч людей стояли во Дворе Мечей, окружив менее двухсот легионеров, но, когда последний труп упал под виселицу, они начали расходиться. Запуганные, как и я.

— Мы уходим с полуденным колоколом, — спокойно сказал Блэк. — Возвращаемся в казармы.

Не сказав больше ни слова, он поскакал прочь, и его закованный в сталь конь повиновался невысказанным командам своего хозяина. Я оцепенело поплелась прочь, ноги сами понесли меня подальше от Двора. Не важно, куда именно, главное, чтобы не здесь. Не знаю, как долго я бродила, чтобы в конце концов оказаться в тупике. Больше никого не было видно. Я прислонилась к стене, уткнувшись лбом в грубо обтёсанный камень. Я медленно опустилась на колени, радуясь боли от раны, когда моё тело вытянулось. Я очень, очень устала. Более двухсот миль отделяло меня от дома, и внезапно я осознала, как одинока на самом деле. Окружённая людьми, которые ненавидели меня, людьми, которых я охотно оставила бы на растерзание монстрам.

И вот теперь я здесь, даже без защиты Имени, за которое променяла свою душу.

Сухое рыдание сдавило горло, и я медленно покачнулась, закрыв глаза. Я сама сделала это с собой, воображая себя умной, думая что у меня всё под контролем. Для меня всё было похоже на сон. Один красочный абсурд за другим: Имена, видения и претензии. Материал, из которого были сделаны легенды. Может быть, поэтому это далось мне так легко — я не могла поверить в реальность происходящего, поэтому относилась как к сказке. Я подшучивала над злодеями, которые пропитывали кровью страницы учебников истории, как будто я была равной, а не муравьём, которого они могли раздавить без раздумий. Одного воспоминания о том, как я разговаривала в первый вечер, было достаточно, чтобы кровь застыла у меня в жилах — теперь, когда я знала, что разговаривала с зеленоглазым существом, с которым встретилась во Дворе, а не с вялым злодеем, с которым, как я думала, столкнулась.

Теперь уже не верилось, что это сон. Не тогда, когда в ушах остался хруст, с которым шеи кэллоу ломаются под веревкой. Слёзы покатились по моим щекам, и я позволила им быть.

Если это не стоило того, чтобы плакать, то что тогда?

— Все уроки, которые стоит выучить, написаны кровью. -Императрица Ужаса Торжествующая, Первая и Единственная Её Имени

Мы направились в Атер. Я заставила себя проснуться для уроков фехтования и продолжила чтение, но с самого Саммерхолма я не сказала Блэку ни слова. Поля окружали нас со всех сторон, фермы и луга простирались так далеко, насколько хватало глаз: большинство из них были пусты. Фермеры, казалось, знали, что приближается имперский отряд и избегали нас.

Я проводила вечера в тишине, глядя на закрытые книги и думая о городе, который только что покинула. Я совершила ошибку. В том, как я отреагировала в день повешения, были вещи, которые меня беспокоили, и у меня не было для них реального объяснения. О, я испытывала отвращение бо́льшее, чем могла выразить словами. Я и раньше отнимала жизни, но узнать о жертвах было совсем другое. Я убивала ради справедливости, когда никто другой не был готов отстаивать ее. Я убивала в бою, когда мои враги не оставляли мне другого выбора.