Из этой последней фразы у меня сложилось отчетливое впечатление, что классические элементы были не такими, какими я их себе представляла.

— Значит, это не непреложный закон, — проворчала я. — Что ты хочешь этим сказать?

Килиан сделал глоток вина из бокала, который я протянула ему, прежде чем продолжить разговор, откинувшись на спинку стула. Я была очень осторожна, чтобы не позволить своим мыслям задержаться на том факте, что он сидел всего в дюжине футов от очень хорошей кровати, которая, вероятно, могла бы вместить двух человек, если бы эти двое людей были готовы сделать немного… творческого соприкосновения.

— Это значит, что Боги установили этот закон своей собственной силой, — сообщил мне Килиан. — Это то, что мы называем законом творения, правилом, которое появилось, когда Боги проявили свою силу в физическом мире, в котором мы живем.

Я была довольно необразована в вопросах магии — почти все, чему Блэк когда-либо удосужился научить меня в отношении магии, было пояснение что у меня не было врожденного таланта к ней, поэтому он предпочел сразу перейти к лучшим способам убивать магов разного уровня мастерства — но я не была идиоткой. Последствия здесь были довольно простыми.

— Значит, изначальный закон — это нечто, предшествующее Творению, — предположила я.

Килиан неопределенно пошевелил рукой.

— Это закон, который существует независимо от него. Например, как нельзя сделать что-то из ничего. Некоторые утверждают, что для того, чтобы считаться первоначальным законом, он должен применяться даже к Богам.

— Звучит немного еретично, — заметила я.

Намек на то, что Небеса не всемогущи, был хорошим способом быть выброшенным из Дома Света. Конечно, жрецы признавали, что у Богов есть пределы, но, по их мнению, они были навязаны ими самим себе ради блага Творения.

Рыжеволосый улыбнулся из-за края бокала.

— Трисмегист — это праэсское имя для человека, который стал Мёртвым Королем. Небольшая ересь вполне ожидаема, — ответил он.

Это все объясняло. Любой, кто в конечном итоге превратил всю нацию, которой правил, в орду раболепствующей нежити, должен был иметь несколько разногласий по поводу природы Творения с духовенством. И все же трудно оспаривать человека, вторгшегося в одну из Преисподних. Очевидно, Мёртвый Король сделал что-то правильно, в очень специфическом смысле этого слова.

— Мне любопытно, где ты впервые столкнулась с этими терминами, — почти спросил Килиан, его тон подразумевал, что если это не было чем-то, о чем я могла бы поговорить, он бы понял. Он всегда хорошо относился к подобным вещам. Может быть, дело было в том, что маги имели дело с гораздо большим количеством секретов, чем обычные люди, особенно в Праэс.

— Наткнулась на эксперимент, который Подмастерье и Лорд Чернокнижник проводили в своей башне, — пояснила я. — Что-то об определении природы демиургических явлений.

— А, — задумчиво протянул Старший Маг. — Это объясняет тот массивный магический узор вокруг бастиона. Они отделяют это место от самого Творения.

Я наклонилась вперед, внезапно сосредоточившись.

— Так вот что это было? Я знала, что это не охраняющие чары, но то, что я могу получить от своих способностей, довольно ограничено. Если нечто не собирается выпотрошить меня, то мое Имя ничего мне не даст.

— Мне нужно было бы взглянуть поближе, чтобы убедиться, — уклончиво ответил Килиан, — но я не могу придумать ничего такого большого, что они могли бы установить в городе. Я не уверена, является ли это карманным измерением или они тянутся к Аркадии, но конечный результат во многом тот же.

Мхм. В этом возможно были какие-то различия, но с тактической точки зрения я могла придумать одну причину, по которой Чернокнижник отделил свой бастион от Творения. Это означало, что сможет сбежать, если герои к нему наведаются. В конце концов, я читала исторические книги. Чернокнижник всегда был задействован в качестве боевого актива только тогда, когда мой учитель был готов списать все, где бы ни происходило сражение. Если бы Повелитель Красных Небес решил пойти на все в Саммерхолме, инцидент с гоблинским пожаром выглядел бы как драка в таверне. Это объясняло и то, почему он все это время так мило сидел в бастионе. Итак, он не просто позволил Саммерхолму выйти из-под контроля, он готовил поле битвы к конфронтации.

— У тебя такое выражение лица, — тихо сказал маг. — То, которое означает, что ты поняла, что в чем-то ошиблась.

— Это плохо? — мягко спросила я.

Килиан откашлялся, выглядя довольно скромным. — Мне нравится. Как и большинству людей. Даже Верес сказала, что то, как ты не застреваешь в своих предубеждениях, похвально, а получать от нее комплименты — все равно что доить камень.

Я фыркнула.

— Трудно быть высокомерным и могущественным, когда ты ошибаешься так часто, как я, — призналась я.

— Честно говоря, мне повезло, что я нашёл тех, кого нашёл. У меня было бы гораздо больше слепых пятен, если бы я этого не сделал.

Иногда я спрашивала себя, что говорит обо мне то, что все люди, которым я доверяю, — праэс, но что еще я могла сделать? Если я хотела что-то сделать в Кэллоу, мне нужна была поддержка Пятнадцатого легиона, а ядро моего легиона было из Империи. Со временем это может измениться, но по мере того, как проходили месяцы, я начинала думать, что некоторые вещи могут и не поменяться. Как я могла больше доверять новому офицеру только из-за страны, где они родились, когда такие, как Наук и Разбойник, были со мной с самого начала?

— Думаю, нам повезло, что у нас есть ты, — мягко сказал рыжеволосый. — Не думаю, что ты понимаешь, что значит для Пятнадцатого иметь у руля кого-то вроде тебя.

Я выпила слишком мало вина, чтобы оправдать румянец, заливший мои щеки при этих почти прошептанных словах. Боги, но Килиан был красив. Я всё ещё не знала, интересовался ли он мной. Я подумывала спросить Хакрама, но это было бы все равно что заявить о своем интересе, а я ещё не дошла до этого. Ещё. В отличие от беременности, это не противоречило правилам, до тех пор, пока вовлеченные люди не были в прямой цепи командования.

— Кто-то вроде меня, — повторила я шепотом, желая, чтобы рыжий не сидел по другую сторону стола.

Килиан закусил губу.

— Женщина, которая…

Кто-то постучал в дверь, и я почувствовал внезапное желание организовать повешение. Сильное желание. Неужели тот, кто это сделал, не мог подождать еще несколько минут? Мгновение спустя Хакрам вошел в прихожую, и я впервые с тех пор, как себя помню, посмотрела на своего адъютанта свирепо. Старший Маг отпрянул, как будто его обожгли, щеки покраснели. Высокий орк смотрел на нас с любопытством, но знал, что лучше не спрашивать.

— Докладывайте, адъютант, — скомандовала я не слишком любезно.

— Мэм, — приветствовал он меня, приподняв безволосые брови. — Твоя догадка оказалась верной. Около двадцати слуг заболели в последнюю минуту, и их пришлось заменить родственниками. Заменяющие под стражей.

Я заворчала себе под нос, раздраженная тем, что ничего не изменилось бы, если бы он подождал еще немного.

— Они были вооружены? — спросила я, отбросив на время раздражение.

Орк покачал головой.

— Однако у некоторых из них были шрамы. Из тех, что получают на военной службе.

Я поморщилась. Это было подозрительно, но в лучшем случае косвенно. Было много ветеранов Завоевания, которые должны были получить мирную работу после того, как Империя захватила власть. Юридический аспект дела меня не слишком волновал: в другом месте это было бы сложнее, но Саммерхолм находился на военном положении, и, помимо этого, как Оруженосец я была в значительной степени неподочетна. Но часть меня упиралась в приказ о силовом допросе, основанном на едва плавающих уликах. Нам придется обойтись без него.

— Держите их под усиленной охраной, — сказала я Хакраму. — По крайней мере, две линии, одна из них с боеприпасами. Если кто-то с Именем организует спасательную операцию, охранники должны бросить осколочные в камеры, прежде чем убираться оттуда.