— Какое богохульство, — восхищенно сказал дьявол.

— Мы будем другими, — сказал Подмастерье. — По той же причине мы продолжаем обыгрывать соперников сильнее нас. Они думают, что они сильны, потому что они накопили силу, а мы нет, но они не понимают главного. Мы никогда не использовали только свои собственные силы: мы позволяем Творению побеждать за нас.

— Ты кажешься удивительно здравомыслящим для сумасшедшего, — заметил Тиколоше.

— Я все еще могу умереть завтра, — сказал маг. — Именно поэтому мне нужно задать тебе два вопроса. Я обязываю тебя ответить. Ты пытался соблазнить меня на протяжении всего этого разговора?

— Нет, — ответил инкуб.

— Я обязываю тебя ответить, — снова заговорил он. — Я тебя привлекаю?

— Меня привлекают все, — сказал Тиколоше.

Темнокожий маг допил остатки вина, затем поднялся на ноги. Векеса расстегнул верхнюю пуговицу своей туники. Он поднял бровь, глядя на инкуба.

— Ну? — спросил он. — Тогда чего же мы ждем?

۞

Когда Верховный лорд Дума приказал построить новую серию фортов в северных пределах своих владений, это было встречено большинством с некоторым удивлением. Владение Аксум занимало треть Пустоши, но ему уже давно никто не угрожал: хотя Император Ужаса Подлый и стал затворником-гедонистом, в Империи по-прежнему царил мир. Амадей недавно сказал Векесе, что на самом деле это вовсе не было идеей Верховного Лорда. Отказ орочьих кланов платить причитающуюся Башне дань подтолкнул Канцлера, который в эти дни фактически правил Праэс, к мысли о войне с зеленокожими. Хотя между Аксумом и степями стоял Волоф, Аксум все еще оставался последней линией обороны между орками и Зеленым Простором. Если дело дойдет до войны, житницу Империи нужно было защитить любой ценой. Повсеместная нехватка продовольствия, вызванная неистовствующими зеленокожими, привела бы к беспорядкам, которые уже много раз свергали тиранов.

Теперь эти укрепления препятствовали продвижению повстанческой армии, хотя, как и опасались, ее ряды были заполнены зеленокожими. Амадей умел обращаться с ними, особенно с орками, и Канцлер заставил весь вид выбрать сторону после резни, произошедшей в Ночь Красных Ветров. Решение уничтожить целый клан, чтобы запугать остальные, оказалось ошибкой. Это предательство подняло в бой десять тысяч разъяренных орков, и все они сражались за Императрицу Ужаса Малисию, считая её законной правительницей Праэс.

Под командованием Амадея и Грема Одноглазого повстанцы шли от победы к победе, и Алайя использовала это как рычаг для того, чтобы привлечь на свою сторону сомневающихся из верховных лордов. Нок уже объявил об их поддержке, и ходили слухи, что Кахтан вскоре может сделать то же самое. Все это очень было многообещающе, хотя и совершенно неинтересно для Подмастерья. В любом случае, у него было чем заняться. Например, крепостью впереди.

Форт перед ним был самым северным в оборонительных линиях Аксума, и каждая попытка их маленького восстания хотя бы оценить, какие силы находятся внутри, провалилась. Разведчики, которые подходили ближе чем на полмили, превращались в высушенную шелуху выпущенными из него заклинаниями — Векеса был знаком с этим ритуалом. Он изучил его основы, когда был одним из многих Подмастерьев, назначенных к Чернокнижнику. До того, как этот человек попытался убить его, а затем послал монстров охотиться на него, когда Векесе удалось сбежать. До того, как он познакомился со странным парнем из племени Дуни, который хотел изменить Империю по одному трупу за раз, до того, как он встретил официантку с лукавым юмором, которую загнали в сераль по прихоти сломанного безумца. Ещё до того, как он нашёл свою новую семью, у него был счёт к Чернокнижнику. Он должен был расплатиться по этому счёту, и он уже долго ждал такой возможности.

Подмастерье облачился в хорошо подогнанный комплект одежды для этого случая. Традиционная агбада сонинке, хотя и скроенная немного теснее, чем это было модно в настоящее время. Одеяние состояло из трех частей: пары свободных темно-серых брюк, сужающихся вокруг лодыжек, рубашки с длинными рукавами того же цвета и гранатовой безрукавки, надеваемой поверх обоих. Эффективность и внешний вид должны сочетаться, когда это возможно, таков был путь сонинке. На платье был намек на золотую вышивку, узоры были загадочными и трудно различимыми. Узоры усиливали амулет щита, который он носил под одеждой, что было совершенно необходимо: он вложил много сил в защиту, но его противник был намного сильнее. Векеса всегда знал, что он силен в магии, что ненормально для того, кто не родился среди потомственных магов, но врожденный талант не шел ни в какое сравнение с десятилетиями накапливаемой силы и инфернальных контрактов.

Он увидел, что форт был простым, вероятно потому, что верховный лорд Дума поскупился на средства, выделенные ему Башней на его строительство. Одна кольцевая стена стояла близко к вершине холма, с приземистой башней внутри. Векеса был достаточно близко, чтобы разглядеть силуэты на стене: две дюжины магов по бокам от тагреба средних лет с выдающимся крючковатым носом, на которого он когда-то равнялся как на учителя.

Дважды по пути по грязной тропинке амулет под одеждой нагревался на его коже, знак того, что Чернокнижник безуспешно пытался испарить всю воду внутри его тела. Подмастерье подошел к форту, остановившись всего в тридцати футах или около того от ворот. Чернокнижник выглядел так, словно собирался заговорить, поэтому он выудил камень из кармана и бросил его в сторону мужчины. Он отскочил от невидимой стены и затерялся где-то на зубчатой стене.

— Следящий амулет, — усмехнулся Чернокнижник. — Это то, на что ты рассчитывал?

Векеса достал свою трубку из драконьей кости, небрежно набивая ее бангом. Он чиркнул спичкой и зажег ее, вдыхая аромат трав с легким вздохом удовольствия.

— Я обессилен, — честно ответил Подмастерье. — Я даже не смог создать огонёк, чтобы зажечь эту трубку, если бы захотел.

— Разочаровывает, — сказал Чернокнижник. — Хотя ты всегда был разочарованием.

— Почему? — спросил Векеса. — Потому что я не позволил тебе скормить меня дьяволу, чтобы ты получил долю моей магии?

— Была заключена сделка, — сказал старший по Имени. — И я ещё получу причитающееся. Неужели ты думал, что одного щита будет достаточно, чтобы остановить меня? Возможно, это было сделано искусно, мальчик, но моя сила выросла с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Я чувствую, как твои приспешники прощупывают его, — заметил Подмастерье. — Я полагаю, как только они найдут слабые места, вы начнете бить по ним.

— Это всегда было твоей слабостью, Векеса, — скривился Чернокнижник. — Ты слишком слаб в наступлении. В твоем распоряжении столько необузданной силы, а ты решил специализироваться на низшей ветви магии.

— Щиты — это самая чистая форма магии, какая только существует, — не согласился темнокожий маг, вдыхая дым и выпуская его. — Щиты — это границы, и если присмотреться, Творение — это всего лишь набор взаимосвязанных границ, установленных Богами.

Одна из приспешников наклонилась поближе к Именованному и что-то прошептала. Чернокнижник оттолкнул женщину.

— Ты действительно обессилен, — сказал его старый учитель. — Ты пришел сразиться со мной без способности колдовать?

— Ну, сегодня я уже произнес три заклинания, — задумчиво произнес Векеса. — Я могу выжать из этого тела только столько энергии, чтобы не появились морщины, а кому это нужно?

— Лорд Чернокнижник, — позвал другой миньон. — Посмотрите вверх.

Подмастерью не нужно было смотреть, чтобы понять, что они заметили. Небо окрасилось красным, насколько хватало глаз. Третье заклинание, которое он сотворил этим утром, начинало действовать, как раз вовремя. Капли жидкого огня уже начали падать дождем, стуча по его щиту. Один из приспешников был подожжен и начал кричать, когда пламя преисподней распространилось по всему его телу и поглотило его в считанные мгновения. Остальные поспешно поставили свои собственные щиты.