Остатки «Висячих садов» в виде ряда сводчатых помещений с водопроводными устройствами были обнаружены при археологических раскопках. При Навуходоносоре II, если верить древним описаниям, они представляли собой искусственные террасы на толстых каменных столбах, возвышавшихся одна над другой на высоту до 25 м. Под террасами помешались беседки и гроты. Один из столбов был полым: в нем находились трубы, по которым с помошью насосов подавалась наверх вода, орошавшая сады ручейками. Сами насосы, качавшие воду из реки, были спрятаны в основании садов и приводились в движение рабами.

Настоящий раздел начинает обзор древней истории стран Леванта, Анатолии, Армянского нагорья и Иранского нагорья. При взгляде «с птичьего полета» все эти регионы позволяет объединять то, что они в геополитическом смысле словно образовывали гористую периферию Месопотамского цивилизационного очага, окружающую его по дуге, и служили ареной культурной, а частично и военной экспансии месопотамцев, существенно подтолкнувшей становление государств в этих регионах.

Далеко не случайно сложившиеся здесь государства — от Арцавы у Эгейского моря или Урарту на Армянском нагорье до Персии и городов-государств Сирии и Палестины — использовали шумеро-аккадскую клинопись и месопотамские культурные достижения; о них можно говорить, таким образом, как о «клинописных» обществах, образующих вместе большую периферию месопотамской цивилизации. В свое время это было одним из обстоятельств, от которых отталкивалась теория «панвавилонизма».

С другой стороны, при очевидной вторичности вхождения этих регионов в цивилизацию сравнительно с Месопотамией, в каждом из них существовали свои богатые этнокультурные и политические традиции, и по временному протяжению и насыщенности своей древней истории эти области не уступают или мало уступают главным цивилизационным очагам Ближнего и Среднего Востока — Месопотамии и Египту.

С севера к Плодородному Полумесяцу примыкает обширный, в основном горный регион, ограниченный Средиземным, Эгейским и Черным морями, Кавказом и Каспием и обнимающий Анатолию («Страна Восхода», так со времен Византийской империи именовалась Малая Азия, совр. Турция), Армянское нагорье и продолжающее его Закавказье. Сложный рельеф делит этот регион на множество относительно изолированных друг от друга частей, что привело к исключительной пестроте и сложности его этнополитической истории. Особенно пригодные для земледелия обширные районы низменных речных долин находились на западе Малой Азии (бассейн Меандра и других золотоносных местных рек), в Киликии и по течению рек Араке и Кура. Горы были богаты металлами и минералами (в частности, Понтийские горы служили источником железа), во многих озерах добывали соль.

Область черноморских проливов и перевалы Кавказа были обычными воротами миграций, обрушивавшихся на регион из стран северной дуги околопонтийской зоны. Пришельцы, как правило, оседали в регионе и уже не покидали его, так что его территория стала настоящим «заповедником» этносов, проникавших сюда с разных сторон в течение тысячелетий. История Анатолии и Армянского нагорья — это во многом история миграций.

В VI–V тысячелетиях до н. э. этническая карта региона выглядела примерно следующим образом: большая его часть, от центра Малой Азии до Каспия, была заселена племенами северокавказской этнической общности, причем Армянское нагорье было занято населением, относящимся к восточной ветви указанной общности (сейчас эта ветвь представлена нахско-дагестанскими народами), а Малая Азия — к западной (сейчас представлена абхазо-адыгами).

На Западе Малой Азии некоторые исследователи помещают индоевропейцев или родственные им племена. Неизвестно, когда и откуда в верховья Куры проникли картвелы (протогрузинские племена); во всяком случае, они не были здесь автохтонами. В IV–III тысячелетиях до н. э. Малая Азия была занята более чем десятком этноархеологических областей. Крупнейшим аборигенным ее народом были хатты, обитатели бассейна реки Галис (Кызыл-Ырмак); весь этот край получил по ним название «Хатти».

Армянское нагорье, Закавказье и некоторые другие районы были в это же время огромным ареалом расселения относительно однородной Куро-Араксской энеолитической культуры. Как установлено, ее носителями были племена — предки ряда позднейших восточнокавказских народов этого региона, в том числе хурритов и урартов. В течение первой половины — середины III тысячелетия до н. э. внутри Куро-Араксского ареала происходит обособление локальных вариантов, как раз и соответствующее формированию этих народов как отдельных общностей.

Малая Азия тем временем подвергалась периодическим нашествиям со стороны индоевропейцев, обитавших к северу от Черного моря. В середине III тысячелетия до н. э. одна из групп таких индоевропейцев прорвалась в страну Хатти и доминировала некоторое время в ее южной части, оставив богатые курганные захоронения своей знати в Дораке и Аладжа-Хююке (третья четверть III тысячелетия до н. э.).

Среди причерноморских индоевропейцев имелись племена, говорившие на языках так называемой анатолийской ветви индоевропейской языковой семьи; им суждено было составить главное население Малой Азии в последующие века. Некогда они образовывали этническое единство в Балкано-Дунайском регионе или Северном Причерноморье, но к середине III тысячелетия до н. э. разделились: одна их часть (лувийцы) оказалась занесена на Балканы, а другая — далеко на восток, к Кавказскому хребту.

В XXV–XXIII вв. до н. э. на юге Армянского нагорья обособляются две племенные группы, которым в будущем суждено было сыграть великую историческую роль: хурриты, населявшие глухие горные области между озерами Ван и Урмия и рекой Тигр, и их ближайшие родственники урарты, расселявшиеся у берегов Вана и к востоку от него. В конце XXIII в. до н. э. на Армянском нагорье оказывается восточная, прикавказская группа индоевропейцев-анатолийцев; отсюда она постепенно расселяется на запад, в бассейн Галиса, вступая в симбиоз с местными хаттами (XXII–XXI вв. до н. э.). В науке их общепринято называют хеттами.

На те же XXII–XXI вв. до н. э. падает первое расселение хурритов на плодородные земли Верхней Месопотамии, Сирии и Юго-Восточной Малой Азии; хурриты заняли территорию вдоль линии, изгибавшейся огромной дугой от Среднего Тигра через север Верхней Месопотамии до Сирии и гор Тавра, здесь и возникла россыпь хурритских «номовых» государств. Хурритские цари этого времени обожествляли себя, возможно, в подражание своим могущественным южным соседям, царям III династии Ура.

Урский правитель Шульги с невероятным упорством воевал с хурритскими царями, правившими в горах к северо-востоку от Тигра, разрушал их города по нескольку раз, но так и не смог добиться от них ничего, кроме временного признания зависимости от Ура. В конце XXI в. до н. э., с крушением гегемонии Ура, одна из хурритских династий даже заняла Ашшур и отстроила его стены и храм; впрочем, уже в XX в. до н. э. власть хурритов в Ашшуре была свергнута и сменена коренными ашшурцами.

Начало II тысячелетия до н. э. принесло в регион новые перемены. Около 1800 г. до н. э. новая волна балканцев, на этот раз иллиро-фракийских племен (в том числе знаменитые по гомеровскому эпосу дарданы) двинулась на лувийский запад Малой Азии и заняла его наиболее плодородные центральные области. Дарданы, в частности, овладели важным центром Илионом (Вилиос) и, базируясь на нем, основали на северо-западе Малой Азии свое царство, запечатленное в источниках как Дарданское царство или «Вилуса» (т. е. Илионское царство).

В целом пришельцы создали на захваченных ими землях конфедерацию царств, известную под названием наиболее могущественного из них — Арцава. На востоке Малой Азии в это время важную роль играют существовавшие там в XX–XVIII вв. до н. э. торговые колонии ассирийцев (выходцев из Ашшура) с центром в Канише (Канес, совр. Кюль-Тепе). Дальнейшая история региона может быть освещена лишь от царства к царству.