К концу III тысячелетия до н. э. шумеро-аккадоязычное население Нижней Месопотамии (предки вавилонян) и аккадоязычное население Среднего Тигра (предки ассирийцев) осознавали себя как один двуязычный суперэтнос с единой культурой. Люди этого суперэтноса имели даже общее самоназвание: на обоих своих языках — шумерском и аккадском — они определяли себя как «черноголовые» (шумер, санг-нгига, аккад. цалмат каккади). Этот суперэтнос современные ученые и называют «древними месопотамцами», «носителями месопотамской цивилизации» и т. д. Общность «черноголовых» выделяла себя не по политическому критерию: («черноголовые» не так уж часто объединялись в границах одной державы), а по культово-ритуальному. Члены общин и родов, поддерживавших культ шумеро-аккадских божеств и считавших своим главным общинным покровителем одно из них, относились к «черноголовым», остальные — нет. В свою очередь поддержание такого культа подразумевало в качестве своего неотъемлемого атрибута освоение и использование одного и того же культурного ядра, в том числе ритуалов на обоих языках, шумерском и аккадском, и шумеро-аккадской письменности (так называемой клинописи). Таким образом, общность «черноголовых» оказывалась этнокультурной общностью в современном понимании этого слова.

О том, какую важность придавали месопотамцы своей этнокультурной идентификации «черноголовых», независимо от каких бы то ни было политических границ, ярко свидетельствует пример знаменитых «Законов царя Хаммурапи», правившего всей Месопотамией. Во вступлении к этим «Законам» Хаммурапи объявляет себя правителем и заступником «черноголовых», после чего перечисляет множество подвластных ему городов. Однако, как выяснилось, в этот перечень включены далеко не все города, в действительности входившие в его империю, а те и только те, которые занимало шумеро-аккадское население, поддерживавшее культы соответствующих шумеро-аккадских богов; и в самом перечне рядом с каждым названным в нем городом упомянуты его шумеро-аккадский бог-покровитель и городской храм этого бога. Таким образом, внутри всего круга подвластных ему земель Хаммурапи выделяет шумеро-аккадский этноритуальный ареал и только его рассматривает как «свой» в точном смысле слова, а прочие свои владения даже не упоминает.

Общность «черноголовых» прошла долгий исторический путь, изобиловавший переменами. На рубеже III–II тысячелетий до н. э. аккадцы полностью ассимилировали шумеров; иными словами, шумеры перешли на аккадский язык. Однако былое разделение «черноголовых» на аккадцев и шумеров, как и разделение самой Нижней Месопотамии на шумерский юг и аккадский север, не прошли бесследно. Шумерский язык так и остался для всех «черноголовых» «мертвым» языком учености и ритуала, окруженным исключительным уважением. Нижняя Месопотамия сохраняла название «Шумер и Аккад», а потомки жителей шумерского юга Нижней Месопотамии рассматривались теперь как особый народ «приморцев» в составе общности «черноголовых».

Примерно в то же время, как уже говорилось, аккадоязычное население Нижней Месопотамии обособилось по диалекту от аккадоязычных насельников долины Среднего Тигра с центром в Ашшуре. Вскоре это обособление было закреплено политически: Нижняя Месопотамия оказалась прочно объединена вокруг Вавилона, а Ашшур оставался независимым от него. В результате к середине II тысячелетия до н. э. сами «черноголовые» делили себя на три народа: «ассирийцев», «аккадцев» (вавилонян) и «приморцев» — потомков аккадизированных шумеров крайнего юга Двуречья. В следующие несколько веков приморцы полностью слились с вавилонянами, так что в I тысячелетии до н. э. речь шла уже просто об «ассирийцах» и «вавилонянах». Последние следы былого этнотерриториального различия между шумерским югом и аккадским севером Нижней Месопотамии оказались окончательно стерты и позабыты.

Хотя «черноголовые» выделяли себя в общность не по политическому, а по этнокультурному признаку, позднее они все же выработали особую концепцию, которая оформляла их уже сложившееся единство политически и территориально. Окончательно она сложилась на исходе III тысячелетия до н. э., при царях так называемой III династии Ура (см. ниже). С этого времени считалось, что шумеро-аккадский ареал образует прочное территориальное единство — страну «Шумер-и-Аккад», которую сами боги предназначили существовать под одной властью, в качестве особого царства. Отныне, если в Месопотамии наступала политическая раздробленность, это воспринималось как нечто недолжное, как временное бедствие, которому обязательно предстоит вновь смениться объединением, чуть только боги вернут свою милость стране в полном объеме.

Войны между разными царствами раздробленной Месопотамии и смена центров страны теперь понимались не как обычное противоборство разных государств, а как процесс перемещения единой государственности царства «Шумер-и-Аккад» от одной династии к другой: в ходе самого этого процесса такая государственность, разумеется, отсутствовала, однако она непременно должна была восстановиться в его результате. С XVIII в. до н. э. и до самого конца месопотамской истории столицей «Шумера-и-Аккада» практически неизменно был Вавилон, так что, говоря о событиях середины II–I тысячелетия до н. э., многие авторы называют это царство просто «Вавилонией».

С XIV в. до н. э. описанное выше восприятие месопотамцами своей истории было осложнено тем, что на северном рубеже «Шумера-и-Аккада» (Вавилонии) появилась Ассирийская держава. Город-государство Ашшур, до сих пор рассматривавшийся как один из мелких периферийных центров ареала «черноголовых», объединил под своей властью обширные территории Верхней Месопотамии, превратившись таким образом в столицу нового могучего царства. Ассирия идентифицировала себя как особое, отдельное от «Шумера-и-Аккада» геополитическое целое, но претендовала на объединение с ним под эгидой ассирийских царей. Повторявшиеся в течение многих сотен лет ассиро-вавилонские войны, вызванные этими претензиями, не приводили к сколько-нибудь прочным результатам и закончились лишь с гибелью Ассирии. За это время ассирийцы перепробовали множество способов удержания Вавилонии под своей властью: от прямой аннексии до создания особого автономного Вавилонского царства в составе Ассирийской державы (престол его обычно предоставлялся одному из ассирийских царевичей), — но так и не смогли добиться покорности от вавилонян. В конце концов Вавилония, восстав против Ассирии, уничтожила ее (конец VII в. до н. э.) и осталась единственным государством «черноголовых» — однако ненадолго: в 539 г. до н. э. ее завоевали персы, и с тех пор Месопотамия оставалась частью иных держав — Персидской империи и ее геополитических преемников.

Этнокультурная общность «черноголовых», утратив свою независимую государственность, продолжала существовать еще несколько веков. Ее история завершилась арамейской ассимиляцией «черноголовых». Арамеи (древние «сирийцы», как их называли греки; не путать с современными сирийцами-арабами) — один из крупнейших семитских народов античного Востока, расселявшийся в Месопотамии еще с начала I тысячелетия до н. э. С гибелью Ассирии значительная часть общности «ассирийцев» была вырезана, а остаток стремительно арамеизировался.

После персидской аннексии Вавилонии и ее аккадоязычное население стало довольно быстро ассимилироваться арамеями, утрачивая свой былой язык, письменность и многие культурные ценности. Уже к концу I тысячелетия до н. э. лишь часть населения крупнейших городов говорила по-аккадски и практиковала шумеро-аккадские ритуалы. Около рубежа эр и она оказалась ассимилирована арамеями, а оба ее языка, шумерский и аккадский, а также ее письменность — клинопись — окончательно вышли из употребления. Так завершилась история народа «черноголовых» и цивилизации Древней Месопотамии.

К середине I тысячелетия до н. э. Нижняя Месопотамия стала устойчиво именоваться «Вавилонией», а Верхняя — «Ассирией» (так как ассирийцы завоевали Верхнюю Месопотамию и прочно ей владели). Оба эти термина в соответствующих значениях (с некоторыми вариациями в проведении рубежа между ними) употребляли и греческие ученые. Но при этом термин «Ассирия» в античном словоупотреблении часто распространялся и на земли, лежащие к западу от Евфрата до Средиземного моря. Внутри территории этой «расширенной» Ассирии географам необходимо было различать обе части земель, разделенные Евфратом. В результате первую из указанных частей греческие географы стали называть «Сирией» (редуцированный вариант названия «Ассирия»), а вторую — «Месопотамией».