В результате войн царей XII династии Нубия была прочно закреплена за Египтом, по сути дела, в качестве его владения (ее частым египетским названием становится «Куш»). В Азии египетское влияние опиралось на сложную систему вассальных связей, союзов и торговых контактов с местными независимыми государствами и племенами (в центре этой системы, в качестве главной базы египтян, по-прежнему остается Библ). Немаловажной предпосылкой к тому, что египтяне уже в начале правления XII династии были неплохо осведомлены о политической ситуации в Азии, стало распространение в I Переходный период такого необычного для Египта явления, как своего рода политическая эмиграция за его пределы.

Так, в «Рассказе Синухета», литературном произведении, написанном в форме автобиографии и относящемся ко времени Аменемхета I и Сенусерта I, рассказывается о бегстве египетского вельможи в Азию на рубеже этих двух царствований из страха перед возможной междоусобицей, причем при дворе вождя полукочевого племени, давшего ему убежище, находились и другие египтяне и имелась возможность «слышать египетскую речь». Показательно, что среди иноземных богов, ставших известными Синухету на чужбине, упоминаются «боги… островов Великой Зелени (т. е. Средиземного моря)» — скорее всего Крита, цивилизация которого в это время находилась в начале своего подъема. О контактах Египта Среднего царства с Критом говорит и ряд археологических находок.

Власть XII династии по-настоящему упрочивается только при последнем ее крупном представителе Аменемхете III (1853–1806 гг. до н. э.). Еще при его предшественнике Сенусерте III ирригационные работы в Фаюмском оазисе приобрели такой размах, что вблизи него была основана новая столица (г. Хетепсенусерт — совр. Кахун) и стали возводиться царские пирамиды. При Аменемхете III эти работы подошли к завершению: в оазисе было создано огромное водохранилище, соединенное с Нилом системой каналов в произведениях греческих авторов это так называемое Меридово озеро). Благодаря ему огромный массив земель мог орошаться совершенно независимо от нильских разливов. Урожай с этих земель был достаточен для пропитания около 50 тысяч человек и, что было особенно важно, поступал в распоряжение непосредственно царя, минуя номархов. Вероятно, это позволило существенно расширить и усилить административный аппарат центральной власти Египта и наконец сломить могущество номовой знати.

Гробницы правителей номов становятся значительно скромнее; напротив, царь предпринимает строительство своего великолепного заупокойного храма недалеко от Фаюмского оазиса. В этом храме имелось множество помещений, посвященных различным местным богам египетских номов; таким образом, сам его замысел предполагал определенную централизацию религиозной жизни Египта в связи с культом царя. Соответственно, это сооружение оказалось обширным и сложным в планировке и получило позднее у древнегреческих авторов обозначение «Лабиринт» (оно было также созвучно тронному имени Аменемхета III в греческом произношении). Значение служилой знати, зависимой от царя в материальном отношении, очевидно, возрастает: как раз при Аменемхете III чиновник по имени Схетепибра помещает на своем заупокойном памятнике текст, обращенный к своим детям, в котором восхваляет царя и побуждает их верно служить ему, ибо «царь — это пища».

В начале II тысячелетия до н. э. египтяне осваивают целый ряд новых технических достижений. Экологические проблемы I Переходного периода заставили египтян усовершенствовать обработку земли, в том числе начать шире использовать земли, лежавшие вне зоны нильских разливов («высокие поля»). Совершенствуются орудия труда; к концу Среднего царства для их изготовления, помимо чистой меди, начинает использоваться ее более прочный сплав с оловом — бронза, хотя из-за недостатка олова это новшество стало известно в Египте позднее, чем в других странах, и получило меньшее хождение. Широко распространяется изготовление ряда предметов из стекла.

Важнейшие черты общества Египта в начале II тысячелетия до н. э. стали известны благодаря исследованиям отечественного египтолога XX в. О. Д. Берлева. Он обратил внимание на то, что одним из самых широких по своему значению терминов, относящихся к слоям общества этого времени, оказывается обозначение «царские люди» (егип. хемуу несу). Оно относилось ко всему трудовому населению Египта, занятому в работах на полях и в мастерских, и было связано с тем, что на свои работы эти люди распределялись по воле государства.

В рамках слоя «царских людей» выделялось большое количество разрядов, связанных с той или иной конкретной профессией: медники, резчики по камню, строители, огородники, землепашцы, рыболовы, прачечники и т. п.

К каждому из таких разрядов работник приписывался на особых смотрах, проводившихся ежегодно в номах от имени царской администрации. На эти смотры были обязаны являться все дети «царских людей», достигшие совершеннолетия, а также «царские люди» по достижении определенных «пороговых возрастов», когда требовалось выяснить, способны ли они по-прежнему качественно исполнять свою работу. После отбора самых крепких юношей для службы в войске остальные распределялись по профессиональным разрядам в зависимости от своих способностей и умений; учитывая, что эти умения приобретались прежде всего в семьях, в которых они росли, они чаще всего наследовали занятия своих родителей. Прикрепление к профессиональному разряду являлось, по сути дела, пожизненным, хотя бывали случаи, когда одряхлевший земледелец или ремесленник мог быть назначен на более легкую службу (к примеру, привратника).

В начале правления XII династии, при Сенусерте I, уже упоминавшийся видный сановник и литератор Хети создает «Поучение», обращенное к своему сыну Пепи. Оно представляло собой серию увещаний, якобы произнесенных его автором, когда тот вез своего сына в столичную школу: суть их сводилась к тому, чтобы мальчик старательно учился и стремился достичь наилучшего в египетском обществе положения «писца», т. е. чиновника государственного аппарата. Говоря о преимуществах положения писца («нет писца, лишенного еды от вещей дома царева»), Хети в то же время подробно рассказывает о тяготах людей, распределенных по различным профессиональным разрядам. Такое подчеркивание и без того очевидного различия в положении чиновников и трудового населения имело смысл только в том случае, если Хети стремился специально устрашить сына тяготами жизни простолюдинов, как вполне возможным вариантом его собственной судьбы, если тот не выучится «на писца» (по аналогии с хорошо известной молодым людям советского и постсоветского времени альтернативой «институт или армия» — с той разницей, что в случае с Египтом Среднего царства наихудший вариант в этой альтернативе грозил растянуться не на два года, а на всю жизнь!).

Из этого можно сделать вывод, что система смотров (по крайней мере, в начале своего существования, когда она только была введена первыми царями XII династии) охватывала не только «царских людей», но вообще все население Египта, включая детей представителей элиты. Понятно, что они, скорее всего, имели возможность обеспечить своим детям благоприятное положение на царской службе; тем не менее, судя по «Поучению» Хети, ситуация, когда недоросль, откровенно пренебрегавший своим образованием и не получивший квалификации писца, мог быть приписан к одному из профессиональных разрядов, была возможна, по крайней мере, теоретически.

Трудно сказать, насколько вероятен был обратный случай, когда писцом и чиновником, по своим способностям, выявившимся при государственном распределении, стал бы выходец из «царских людей». Конкретные примеры такого рода, кажется, неизвестны; однако, зная, что египетскому обществу даже на уровне элиты никогда не было свойственно пренебрежение к простолюдинам как к людям качественно иного, низшего сорта, такие случаи нельзя исключить категорически (хотя, конечно, практические возможности получить квалификацию писца у детей простонародья были крайне ограничены).