Любопытно. Появилось чёткое ощущение, что я что-то упускаю, и этот плащ почему-то очень важен для меня, но почему — без понятия.

Попытался припомнить в каких обстоятельствах я его на себя надел, но как не искал, не нашел, хотя и применил ментальную магию. Так, это что же, на меня кто-то навел какой-то блок? Или кто-то пытается обвести меня вокруг пальца? Разум тут же вскипел от пущенной в него энергии. Если у меня сейчас и есть какие-то блоки, то они себя обнаружат. Тут же нашел небольшую червоточину, которая по какой-то причине искажала воспоминания последних двух недель. Что ещё за новости? Более того, мне очень не понравилось, что кто-то умудрился покопаться в моём разуме обойдя защиту. Я тут хвалился, что меня Крейг не смог прокусить, целый дьявол, а тем временем, кто-то, даже не затрагивая щиты, смог изменить мою память.

Аккуратно следуя по цепочке следов, смог найти вырезанное место, а в следующий миг память хлынула на меня потоком. Оказывается, кое-кто забрал у меня целый пласт памяти о том, как я встретился с хранителем погибшего мира, а потом получил в качестве компенсации тело для своего друга Корка. А в следующий миг до меня вдруг дошло. Единственный, кто мог сделать нечто подобное, был сам Корк.

Я резко встряхнул плащ и грозно произнес:

— А ну, явись передо мной, в своём истинном обличии!

Последние слова я подкрепил ментальным импульсом. Очертания плаща тут же поплыли, и в следующий миг передо мной возник крупный ворон, который, повернув голову на бок, внимательно посмотрел на меня.

— Корк, что это за новости? Для чего ты это сделал? — строго спросил я.

— Корк? — ответил мне мой друг.

— Нечего притворяться. Ты вполне нормально изъясняешься. Ты хоть и попытался изменить мою память, но не смог её стереть. Я все вспомнил.

— Корк… корк, корк, — задумчиво прокаркал ворон, — «с тобой всегда было непросто, мой друг», — раздалось в моей голове.

— Ты ничего не забыл? Вообще-то это я всё время твою задницу спасаю. Зачем ты проник в мою голову? Раньше ты такого себе не позволял.

Ворон промолчал.

— Отвечай, — настойчиво произнес я, — что-то произошло? Ты что-то скрываешь или чего-то опасаешься?

Мне вдруг вспомнилось, что память о Корке оборвалась с того самого памятного похода в мой родной мир, когда я сражался в столице с отродьями Инферно. А до этого я встретил другого Корка, того, что ждал меня больше десяти лет и не дождался. И ведь самое интересное, что Корк тогда забрал его память себе, а со мной не поделился. Это был первый странный поступок с его стороны, на который я почему-то не отреагировал. Тоже воздействие моего излишне самостоятельного друга?

— Я всё ещё жду объяснений, — выждав пару секунд, напомнил я, — и не притворяйся птицей. Ты же знаешь, что со мной это не пройдёт, не заставляй меня раскапывать твой разум по частям.

— А как же все твои слова о том, что мы с тобой друзья, и ты не будешь нарушать моё личное пространство? — тут же раздался голос в моей голове.

— Это в силе до тех пор, пока не касается моей безопасности. А ведь ты влез в мою голову, пользуясь тем, что тебе я доверяю на сто процентов. Ты первый нарушил наши с тобой доверительные отношения, я хочу знать, почему?

Ворон снова промолчал было, но, чувствуя мой нетерпеливый взгляд, он ответил:

— С тех пор, как мы с тобой расстались, у тебя появилось много игрушек, — произнёс он, — мыши, про которых ты, к слову, уже забыл. Два тотема, которых ты тоже меняешь по своему усмотрению и раздаёшь, при необходимости, кому попало. И про меня ты очень легко забыл. Вот я и думаю, надо ли мне сохранять связь с тобой? Это для меня может быть чревато, архимаг Алексиус. Тебе нужны сильные тотемы и питомцы, а я всего лишь птица. Мудрая, быть может, очень умная, — ворон, совсем по человечьи хмыкнул, — и необычайно скромная, но, тем не менее, птица. Юестолковая для тебя.

Я призадумался.

— Ты что, ревнуешь, что ли? — спросил я его.

— Ревность это качество не самых разумных двуногих, не ты ли все время это говорил, архимаг Алексиус?

— И всё же, чем объяснить эти фортеля?

— Я долгое время был твоим другом, но эти десять лет показали, что жизнь ворона совсем другая. Ворон живёт и умирает на воле, летая по небу, там, где он захочет, и когда захочет. Ищет себе вороницу и заводит воронят, а потом… В любой момент может потерять всё или вовсе умереть. И когда он перед этим видит своего старого друга, который бросил его, променяв на иных, более полезных товарищей, это, знаешь ли, сложно спокойно перенести.

— О чём ты говоришь, Корк? Я думал, что та твоя версия давно погибла.

— Но ты и не проверял, — заключил ворон.

— Да я и не мог! Не было такой возможности, — рыкнул я. — но твоя проекция всё время была со мной, я тебя не восстанавливал лишь потому, что боялся потерять. Ты сам это всё прекрасно видел. Ты прекрасно знаешь, какие ограничения в этом мире.

— А ещё я знаю, каково выживать самостоятельно в мире, который разрывают на части демоны. Знаю, каково это обрести семью, а ещё знаю, каково это всё потерять.

— Тогда ты должен меня понять! — воззвал я к разуму ворона.

— Знаешь, что я тебе скажу, архимаг Алексиус? Я понял, что вся моя долгая жизнь рядом с тобой была лишь сублимацией, а не настоящей жизнью. Я просто был твоей игрушкой, вот и всё.

— Что за бред ты несёшь? Мне кажется, ты просто постарел, — произнёс я.

— Нет, я просто прожил ещё одну жизнь и увидел, как может быть иначе.

— А сейчас ты живёшь третью жизнь, — заявил я, — смотри-ка, получил себе новое тело, можешь, как плащ висеть у меня на плечах, — хохотнул я. — И вообще ты, когда планировал появиться вновь? Так и висел бы у меня за спиной все это время? А если бы я тебя не обнаружил?

— Может быть, я никогда бы тебя больше не побеспокоил, — ответил мне мысленно ворон, — а может быть, остался лишь плащом на твоей спине, порой защищая тебя от опаснейших атак. Последнее время ты идёшь путём завоеваний и сражений. Это так не похоже на прежнего архимага Алексиуса, который искал уединения и покоя. А сейчас ты совсем изменился.

— Ладно, к чему мы придём, мой старый друг? — задал я прямой вопрос.

— Ну, раз уж ты разгадал мой план, то выхода у меня другого нет. Решай ты, что будешь со мной делать?

— А что мне с тобой делать? — отмахнулся я. — Ты по-прежнему мой друг, ничего не изменилось. Конечно, я предприму меры, чтобы ты больше не смог влезть мне в голову и что-то поменять без моего ведома. Но ты всегда был волен жить так, как тебе хочется. И если вдруг ты решишь искать здесь себе вороницу и строить семью, то почему бы и нет? Вперёд, только не забывай, что ты больше не ворон, теперь ты метаморф, который может быть кем угодно. И что-то мне подсказывает, что силы твои изрядно возросли с тех пор. По крайней мере, сколько бы ты не называл себя слабой вороной, прежний Корк не смог бы так крошить демонов.

Ворон повернулся ко мне хвостом, затем, будто найдя что-то на полу, поклевал клювом, затем снова повернулся ко мне.

— Я кое-что ещё обнаружил, архимаг Алексиус, — произнёс он.

— И что же? — спросил я, сложив руки на груди, — удивляй уж.

— Тот страж был хитёр, он вложил часть своей силы и разума в это тело.

А вот это мне уже не понравилось. Я помню того монстра, он был очень опасен и не уверен, что даже сейчас с ним справился бы.

— И что это значит? — спросил я.

— Он не хотел умирать, — пояснил Корк, — и хотел получить дополнительный шанс на перерождение, на случай, если Вселенная не позволит ему родиться вновь.

— И переродиться он решил в тебе?

— Я бы сказал — подселиться, — произнёс Корк. — Просто…. Кажется, у меня появился свой путь, архимаг Алексиус. Но не беспокойся, в ближайшее время он будет проходить рядом с тобой. Как минимум, нам по пути. И сущность, что живет во мне, не прочь даже объединиться с дьяволом, ради того, чтобы убивать других дьяволов и ослаблять влияние Инферно на миры. Он хочет отомстить и я его прекрасно понимаю, ведь я тоже хочу отомстить за себя и за то, что потерял тот другой Корк.