Здесь император не нашёлся что ответить.

— Почему молчишь? — спросил я. — Боишься признавать что я прав? Ведь ты прекрасно всё знал. А еще ты знал, что Максимус все эти десять лет пытался меня убить и забрать мою силу в себе. Тебя ведь тоже моя частичная смерть не удовлетворила. Тебе нужна была полная аннигиляция моей сущности. А ещё подконтрольный архимаг, который был бы покорен, и слушался бы только тебя. Который поощрял бы все твои капризы, пожелания и не представлял бы для тебя угрозы. Ведь так?

Признаюсь я дал волю эмоциям, но меня можно понять, после всего пережитого.

Император промолчал. Злится, наверное, а я продолжал давить:

— А теперь ты просишь меня о помощи, того, кто всю жизнь имел характер выступать против, имея свое мнение. Кого ты люто ненавидел и пытался убить. Я не сведущ в политике, но знаю, что это создает опасный прецедент, дорогой мой император. Подумай, кого и о чем ты просишь. Ведь когда я вернусь, я больше не буду играть дипломатию. Не буду изображать удивление, видя, что ты присылаешь в качестве учеников ассасинов. И, возможно, сделаю то, чего ты всё время так боялся.

— О чем ты, Архимаг Алексиус? Что за глупости говоришь? Что за ужасные вещи? Это наговоры врагов. Не слушай их, слушай только меня. Я всегда беспокоился о тебе. Всегда действовал в твоих интересах. Защищал тебя перед другими вельможами, которые требовали призвать тебя к порядку. Или того хуже, осудить. Но я не такой. Я защищал тебя. Выступал на твоей стороне. И теперь так ты платишь мне? Так ты решил отплатить империи, которая взрастила тебя?

Примерно чего-то подобного я и ждал, для того чтобы поэффектнее отказать. Но не смог. Всё же император действительно пёкся не только о себе. Я это ощутил весьма явственно. Я еще я точно знал, что не брошу простых людей в беде.

— Ладно, император. Давай уже закончим играть в дипломатию, мне привычно смотреть на вещи незамутнённым взглядом и говорить о них откровенно.

— Если есть что сказать, то говори. Как я знаю, нас по этому каналу связи никто не подслушает.

Я больше не стану относиться к тебе как к помазаннику божьему. Смерть избавила меня от всех клятв. Не буду носить маску. Ты прекрасно знаешь, насколько я силен. Я куда сильнее всех твоих армий. Я та сила, с которой всегда следовало считаться, которую ты, в своей наивности, никогда не воспринимал всерьез. Теперь же придется это делать. Мне власть по-прежнему не нужна. Но… И изображать покорность я тоже не стану. Поэтому подумай хорошенько. Хочешь ли ты получить от меня помощь? Император Агриппус.

Я ощутил, как император на том конце вздрогнул.

Имя его давно было тщательно истерто отовсюду, Но и я ведь не простой человек, всегда умел получать любую информацию, которую хотел. Даже стертую отовсюду. В том числе и из умов долгожителей, что знали императора с младенчества?

— Это все не имеет значения, — осипшим тоном произнес император. Империи, людям, действительно нужна помощь. И я готов пойти на что угодно. Готов продать свою душу. Лишь бы подданные и империя сохранились.

Он был в отчаянии.

Я тяжело вздохнул, но не смог удержаться от колкости.

— А ты часом уже не подал свою душу? Как я знаю, в при дворе уже от простых людей места не осталось. А одни демоны там и ошиваются.

Император не стал отнекиваться.

— Да, демонов в при дворе было много. Но это был политический союз. И это было необходимостью. Я остался без защиты перед соседями.

— И решил продаться иномировым тварям.

— Без сильнейших архимагов я остался уязвим, а демоны предложили хорошую сделку.

— У демонов не бывает хороших сделок, — безапелляционно заявил я. — И это мы с вами, дорогой Агриппус, не раз обсуждали.

— Я признаю свою ошибку, — смиренно произнёс император. — Признаю. Я был неправ. И я могу себе позволить так сказать. Я могу признать все свои ошибки, которые допустил по отношению к тебе. Без империи, статус и условности не имеют значения. Просто потому, что на другой чаше весов вечное забвение и небытие. И я прошу в который раз, архимаг Алексиус, спаси нас.

Какие же честные и откровенные становятся люди на грани смерти. Страх гибели всех делает искренними и кристально чистыми. Неужто Агриппус не верит в перерождение? Или боится, что ему суждено переродиться улиткой или пожухшей травинкой под ногой земледельца?

Я, будучи архимагом менталистики и магии разума, хорошо владел своими эмоциями. Бывало, допускал ярость, да и другие чувства мне не чужды, но в основе моей всегда был разум. Поэтому, Императору я больше ничего едкого не отвечал. Я над ним больше не глумился, не говорил все, что о нем думаю.

Он был искренним со мной. Быть может впервые в жизни.

Не скажу что теперь верю ему, но он законный император. Он действительно печётся о подданных, я это чувствую. И так уж вышло, что он имеет право представлять свой народ. А значит, он является главным шансом на выживание для простых людей.

В итоге, я сказал ему то же, что до этого пообещал Архимагам моего мира.

— Агриппус, я постараюсь прийти тебе на помощь в ближайшее время. Более того, я приведу подкрепление. Твоя задача — сохранить людей. Как можно больше твоих подданных и соседей, если это потребуется. Делай, что хочешь. Защищай людей. Не позволяй демонической погани проникнуть в ряды чистых людей. Убери из своего окружения всех одержимых и всех демонов.

Тут меня кое-что кольнуло.

Я вспомнил, что Агриппус и сам выглядел как демон, последний раз, когда я видел его, посредством ментального взгляда. Однако император согласно закивал головой. Я это почувствовал даже на расстоянии, хотя и не видел его.

— Я сделаю все, что потребуется. Поверь, Алексиус, я тебя не подведу.

— И запомни раз и навсегда, среди демонов у тебя нет союзников. Даже если кто-то попытается затесаться, тех просто убивай. Безжалостно, бескомпромиссно, не давая никаких шансов. Все эти шансы будут попраны.

На этом я прервал нашу связь, и тут же, едва не столкнулся лбом с Лупицким.

Генерал стоял надо мной и тряс за плечи. А я, оказывается, валялся ничком. Как любопытно на меня влияет ментальная связь.

— Э, ты опять что ли в отключку ушёл? — вопил генерал. — Бронин, просыпайся. Я сейчас молнию активирую.

— Я тебе дам молнию! — взревел я. Тут же, заставив генерала отпрянуть, у меня получился столь грузный рык, что он от неожиданности схватился за меч.

— Ты мне тут не грози, Бронин. А то, ишь, распоясалась молодежь.

— А вы на учениках магию не применяете, — парировал я. — Что это за антисоциальные опыты на курсантах?

— Все опыты давно проведены, — хихикнул генерал. — Это самые действенные методики.

Я едва не подавился. Он даже не скрывает.

Хотя… Не моё дело. Он явно не менее опытен в наставничестве. А я и не такое своим лентяям устраивал.

Я поднялся на ноги.

— Идемте. Нельзя терять время.

— Время на что тебе потребовалось? — удивился генерал.

— Время на новые битвы, — бескомпромиссно ответил я. — Вы же не думаете, что всё закончилось? Нас с вами ждут великие дела, господин генерал…

Из крепости мы выбрались спустя десять минут. Пришлось поплутать. Все-таки внутренние коридоры были несколько запутаны. Но, прикинув в голове план помещений, я понял, что это не просто стены и не просто коридоры. Это был собранный из камней магический узор, необычайно сложный и мощный. Теперь я по-другому смотрел на божественный артефакт. Прекрасно понимал, какая в нём таится мощь и сколько всего нужно, чтобы он был столь мощным, а ещё чтобы он действовал даже спустя тысячи и десятки тысяч лет.

Радостные воины предавались веселью. Кто-то танцевал, кто-то горланил песни, но контроль не ослабевал ни на секунду.

Люди пользовались мгновениями, пока не не поступало ценных указаний от вышестоящего руководства. По крайней мере, Лупицкий тут же принялся выдавать команды, лишь появившись под небом, которое до сих пор не затянулось тучами.