— Ищете что-то конкретное или просто выбираете книги потяжелее? — путь мне преградила девушка в простом воздушном платье в горошек.

— Ищу. А Вы тут работаете?

— Да, могу подсказать. Я люблю книги. А Вы?

— Тоже, но времени на них нет.

— Все так говорят. Так что Вам подсказать?

— Ну… Есть у меня друг, приятель, который очень увлекается работой шпионских организаций, художественную и не очень литературу, про шпионов, разведчиков, лазутчиков и диверсантов. Про тайную полицию или наоборот, бойцов за линией фронта.

— Как Вас зовут?

— Аркадий.

— Вика.

— Очень приятно.

— А мне вот не очень. Зачем Вы лжёте про друга, городите околесицу? Нужны Вам такие странные книги, так и скажите, зачем врать?

— Я… Привычка, Вика, привычка. Профессиональная деформация. Но отчасти это правда, у меня есть… Ну, не сказать, что друг, но знакомый, он очень интересуется работой тайной полиции, нашей и иностранных. Я даже помог ему устроится на работу, чем-то родственную этой деятельности.

— А ведь это правда…

Я покрутил головой. Детектора лжи не видно. Может, у неё навык?

— А про диверсантов?

— Всего не могу рассказать, уж простите. Но в одной далёкой стране, гордые и немногочисленные воины защищают её от вторжения орды.

— Вы поэтому приехали в Москву?

— И снова не могу ответить. Не вправе.

— Ну, тайны я уважаю, хоть они очень меня заводят. И как это связано с диверсантами?

— Численность не на стороне хороших парней.

— А как же технологии?

— А что, есть что-то по военным технологиям?

— Нет, — она опустила глаза, — министерство обороны такое не одобряет. Даже в запасниках нет. Публикуется и распространяется только внутри ведомства.

— Вот видите. А мы знаем местность, можем действовать малыми, но эффективными группами против больших. Знать бы ещё как.

— Как, — она закусила пухловатые без всякой гиалуроновой кислоты. — «Как?» — это хороший вопрос.

Она повернулась, резко, так что меня обдало её тонким запахов и шагнула вперёд, куда-то между стеллажей, так что мне пришлось просто следовать за ней.

— Вот.

— Что это?

— Позвольте представить, — она очаровательно улыбнулась, — история без романтики. Вы знаете такое слово как «пират»?

— Да, конечно.

— А что оно значит?

— Ну, пират — это морской разбойник, промышляющий нападением на гражданские суда, на города и поселения, как правило, по морю, более распространены в Новом свете. Быть пиратом уголовно наказуемо.

— Это Вы определение дали, Аркадий. А пират от греческого «пейран», что значит — искатель, добытчик. Слово «корсар» — испанское, от латинского «бег». «Флибустьер» от старо-норманнского «Фрайбайтер» — вольный добытчик. В общем, из этих слов, апеллирующих к словам — добыча, искать, свобода. Из этого ряда синонимов выбивается слово «буканьер».

— Не понимаю к чему это и почему.

Она открыла книгу и показала на одну из первых иллюстраций.

Там был нарисован непропорциональный мужик, который коптил мясо.

— Знаете слово «барбекю»? — сморщила носик девушка.

— Блюдо такое, мясо.

— Слово французское и оно сильно искажает смысл. «Барбако» — это решётка, на котором мясо готовят. А мясо называлось — «букан».

— Отсюда английское «буканьер»?

— Французское. В общем, французские колонисты поселились на острове Гаити. Там нашли общий язык с индейцами и научились у них приготовлению букана. Само собой, европейцы использовали барбако не из веточек, а из металлических проволок. В таком виде устройство для барбекю используется и сейчас.

— Такое видел.

— Так вот. На острове, а он был размером с пару губерний, расплодились дикие свиньи и коровы. Буканьеры не стали сажать огороды, они охотились по лесам, убивали свиней и готовили букан.

— Не много ли мяса для одной группы людей? А зелень, салатик?

— Много. Мяса было много, метод приготовления делал мясо хранимым, особенно если мясо пересушить. И оно вкуснее солонины, а консервы ещё не изобрели. Словом, они продавали его морякам, в том числе английским. В том числе и откровенным пиратам.

— Бизнес?

— Да и весьма прибыльный. Дела шли так хорошо, что это не понравилось испанцам, которых те английские пираты грабили. И они пару раз буканьеров попросили перестать снабжать вражеских разбойников первоклассной пищей.

— А буканьеры?

— Послали их, ведь для них пираты были просто хорошие и щедрые клиенты.

— Испанцы обиделись?

— Ещё и как, прислали войска и разгромили колонию.

— Буканьеры полегли?

— Нет, они разбежались. Но тут и начинается самое интересное. Буканьеры — охотники, отлично знающие свои леса. Из тех же ружей они начали отстрел испанцев, которые стали лагерем в их колонии. И, хотя испанцев было раз в двадцать больше, они лучше обучены и вооружены, даже легкую броню имели, раз за разом буканьеры выбивали солдат и офицеров, но оставались в лесах неуязвимы.

— У них там еще и еда. И долго буканьеры продержались?

— Пару лет.

— Ого. Молодцы.

— Да. В какой-то момент прибыли их бывшие клиенты и перевезли всей толпой на Ямайку. Там буканьеры приобрели корабли и с утроенной силой гоняли испанцев. Со временем они основали свой орден, забыли про фермерство и стали чистокровными пиратами.

— Об этом книга?

— Книга про пиратов без романтики. Никто не хочет покупать, — усмехнулась она. — Её написал французский офицер Де Жерс. Конкретные примеры, тактика, техника, описание и картинки. Скучно, это не романтическая история, зато обучает.

— Француз? — вычленил из её рассказа я. — Не силён во французском.

— Написано на русском. Де Жерс служил в нашей армии и выйдя на пенсию, он пытался продать свои исследования и тактику императорскому министерству обороны.

— Не проканало? Ну то есть, они не заинтересовались?

— Нет, хотя эта та самая тактика малых групп, про которую Вы говорили.

— Наше министерство — неподходящий клиент. Они та самая регулярная армия, против которой действуют партизаны. Есть такое слово, партизаны?

— Есть, — согласилась она. — А не хотите пригласить девушку на ужин?

Я тут же вспомнил слова мажордома насчет привода девушек и жён, хотя об этом речь и не шла, подумал, что дела мои слишком серьёзны и опасны, чтобы получать удовольствие от ужина с красивой начитанной девушки. Война, политика, дипломатия, двадцать тонн золота. Её, к примеру, запросто возьмут в заложники, как только англичанам покажется что у меня симпатия, чтобы добраться до золотишка.

— Простите, Вика, но меня дома ждёт супруга, дочь кагана, она бы не оценила. Простите.

— И Вы простите, — она отвела взгляд. — Хотите я Вам ещё наберу книг по шпионскому делу?

— Хочу. А скажите, это де Шон… Де Жерс, он ещё жив?

— Не знаю, — буркнула она и устремилась в недра зала.

Утро началось со звонка Баранова:

— Аркадий Ефимович, извиняйте, что солдафонски ругаюсь, но где Вас демоны носят?

— Не прощу. Вы знаете, что меня в той дыре пытались ограбить?

Баранов засопел. Ещё вчера он защищал эту гостиницу, но было видно, что это ему не по нутру.

— И потом, у Вас свой приказ, у нас свой. И вообще, я в очень приличной гостинице, в центре, около Кремля. Называется «Боровицкая».

— Знаю такую. Заеду к Вам. Считается, что мне надо Вас окружить заботой и развлекать до вечера, но мне кажется, что Вы не дитя малое.

— Жду здесь, закажу себе манной кашки без комочков.

Встав с кровати, проверил все амулеты и пошёл отодвигать шкаф (кстати, за шкафом было пыльно) от двери. Да, я обложился, как параноик, но не зря «серый человек» просил меня поберечься.

Спустившись в фойе, обнаружил что у отеля есть своё кафе, где заказал две порции английского завтрака — яичницу, бекон, жареный хлеб, припущенные помидоры, фасоль и чёрный кофе. Словом, рай для холестериновых бляшек. Англичане не задавались вопросом, почему так рано нарезают дуба? Не чувствуют тонкой взаимосвязи?