Пятый курс был страшен тем, что Гарри был предан даже Дамблдором. Страшная Амбридж пытала и младших, и старших, но ничего сделать было нельзя — даже убежать. И именно тот факт, что Гермиона не помнила о происходившем за розовыми дверями, пугал ее еще сильнее. Однажды Гарри сказал девушке:

      — Если бы не было тебя, я бы умер, — он тогда так робко прикоснулся к ее руке… Но Гермиона ничего не поняла, зато поняли те, кто это видел и смог донести.

      Для девушки начался личный ад. Мадам Амбридж будто бы поставила себе цель — сломать. Все чаще Гермиона оказывалась в Больничном крыле, как, кстати, и Гарри. И также, как и Гарри, она не помнила ничего, кроме выворачивающей наизнанку боли. В тот день, сразу после СОВ, стоило девушке выйти с экзамена, следуя за Гарри, как в глазах потемнело, а потом была боль, боль, боль и тьма. Сердце Гермионы Грейнджер не выдержало, остановившись. Оно стояло целую минуту, чтобы потом несмело толкнуться и забиться, но глаза открыла и закричала от нестерпимой муки совсем другая девушка.

      Впрочем, Гарри и Рон, увидевшие нападение на Гермиону и попытавшиеся отбить ее, ненадолго пережили девушку. Вынужденные бежать от превосходящих сил старшекурсников слизеринцев, они оседлали фестралов, чтобы лететь в Лондон. Чтобы спасти хотя бы Сириуса, раз уж Гермиону не смогли. Луну Гарри упросил не отправляться с ними, чем спас ей жизнь. Джинни Уизли также осталась в замке, но вот остальные… Гриффиндорцы, равенкловцы, хаффлы… Они улетали в ночь, чтобы больше не вернуться.

      Пожиратели неожиданно напали, стоило только Гарри коснуться пророчества. Секо, Авады, странные темные заклинания, о которых школьники и не подозревали… Что могли сделать шестеро детей против почти вдвое превосходивших их по численности и опыту взрослых магов? Рядом с Гарри замертво падали такие же подростки, шедшие в свой последний бой. Может быть, они и не подозревали, что этот бой последний, но он стал им. Авадой сразили Рона, заставив Гарри кричать от боли, а потом две такие же зеленые молнии вонзились и в героя магического мира. Казалось, на этом все закончилось и пророчество исполнено, но убитые подростки открыли глаза, и в этих глазах не было детства. Зато было желание выжить и какая-то нездешняя ярость.

      Орден Феникса замер, наблюдая странную картину — двое молодых людей шли в рукопашную, пугая пожирателей своей яростью и незнакомой речью, скорей даже кличем, они чуть ли не зубами рвали взрослых людей, начавших отступать, просто бежать… Первым бежал Долохов, узнавший язык, на котором азартно кричали что-то эти двое. Явление Волдеморта отвлекло внимание от Рона, попавшего в Темного Лорда чем-то острым, что заставило того согнуться и аппарировать прочь. В следующее мгновение Дамблдор оглушил и Рона Уизли, и Гарри Поттера, вызывая этим действием непонимание своих сторонников. Но именно это действие исключило его из числа союзников.

***

      Гермиона не думала, что все закончится именно так. Она не думала об этом на Турнире, даже не воображала в Отделе Тайн, считала себя неуязвимой и бессмертной, когда сироты появлялись каждый день и была опасность нападения вечерами. Когда гибли и сходили с ума другие, девушка считала, что с ней-то такое точно не может произойти. Она считала, что не посмеют, что она чем-то лучше других, что… А потом были их скитания, предательство и уход Рона, которого девушка не любила. За полгода в палатке она поняла это очень хорошо.

      А потом вернулся Рон и их как-то подозрительно быстро обнаружили. Несмотря на то, что сплоховал Гарри, в разуме Гермионы слилось возвращение Рона, егеря и… самое страшное. Она только надеялась на то, что Гарри не узнают, что он выживет. А потом была только боль, рык кого-то из оборотней, разрывающая боль внизу, безумный смех Беллатрикс, яростная боль во всем теле. Девушка чувствовала такую страшную боль, как будто ее резали маленькими кусочками. А потом Белла что-то сделала и боль затмила свет, погасив сознание.

      Боль вернулась, будучи уже гораздо слабее, наверное, безумная Белла утомилась, значит сейчас придумает что-то другое. Внезапно Гермиона почувствовала палочку под рукой и, даже не отдавая себе отчета, создала Экспульсо на пределе своих возможностей. Спасительный обморок, в котором больше не было боли, принял ее в свои объятия.

      Очнулась девушка на чем-то мягком, руки двигались с трудом, с трудом же открылись глаза. Гермиона ожидала… Она даже не знала, чего на самом деле ожидает, но реальность ее ошеломила: Больничное крыло Хогвартса. Этого просто не могло быть, потому что… Она не знала, почему, просто не могло быть. На кроватях сбоку обнаружились Гарри и Рон. Они были неуловимо моложе, чем помнила девушка, что заставляло задуматься. Беспалочковый Темпус получился как-то сам собой. Разглядывая дату, Гермиона тихо заплакала — все начиналось заново. Еще не стерта память родителей, не найдены крестражи, еще жив Дамблдор… И тут… Память начала как будто двоиться, отчего резко заболела голова и все снова погасло.

      Когда майор Вакушев открыл глаза, вокруг был госпиталь. Узнаваемые кровати, справа девчонка, слева пацан, с которым они были в бою совсем недавно. Ветеран Первого Главного Управления, переживший и ПГУ, и КГБ, и сам СССР, застрелившийся, когда начались боли, все еще оставался майором. Лежащих слева и справа он идентифицировал, ибо были они очень похожи на актеров в фильмах. На эти фильмы офицер водил внучку. Если справа Гарри Поттер, а слева Гермиона Грейнджер, а память говорит, что он Рональд Уизли, то либо он сошел с ума, либо… Сойти с ума товарищ майор не мог, ибо промахнуться из наградного оружия не мог никак.

      Пацан справа пошевелился и с дивным акцентом, но по-русски, что характерно, высказал свое видение ситуации. Судя по словарному запасу, пацан был из кадровых, ибо пиджаки так не умеют. Внимательно выслушав высказанное мнение по поводу окружающей действительности, товарищ майор хмыкнул.

      — Вольно, военный, ты не сошел с ума, для кадровых это технически сложно, — сообщил Вакушев. — Представься.

      — Лейтенант Альметьев, — послушно доложил Гарри Поттер, — первая специальная, медик.

      — Войска Дяди Васи, что ли? — удивился товарищ майор и, увидев кивок, представился. — Майор Вакушев, ПГУ, — он намеренно использовал старое наименование, чтобы оценить реакцию. Реакция была, но не самая ожидаемая — уважение и нотка страха. — Нам отсюда линять нужно и быстро, сначала линяем, потом инструктаж и вопросы. Девчонку видишь?

      — Так точно, — протянул лейтенант. — Красивая.

      — Ее с собой, на инструктаже поймешь, почему, — коротко сообщил товарищ майор. — Встали, попрыгали и быстро сматываемся.

      Они с трудом, но поднялись со своих кроватей, принявшись сразу же переодеваться. Девушка на соседней кровати пошевелилась, глядя на них, но смотрела при этом с таким выражением… В общем, лейтенант метнулся к девушке, профессионально оглядывая ее, и растерянно повернулся к майору.

      — Тащ майор, ее пытали, — сообщил он. — Много и разнообразно, а судя по реакциям — еще и часто. Ты идти-то сможешь? — спросил он девушку по-английски.

      — Не сможет — понесем, — прокомментировал Вакушев. — Мы своих не бросаем, помоги девочке.

      — Есть, понял, — кивнул военный медик, принявшись массировать девушку по имени Гермиона, тихо с ней о чем-то разговаривая.

      Открывшая глаза Гермиона поразилась — Гарри и Рон о чем-то разговаривали на языке, смутно напоминающем тот, на котором говорил Виктор. Причем главным был явно Рон, что сильно девушку удивило. Гарри подошел к ней, откинул одеяло и быстро осмотрел. Очень профессионально осмотрел, как настоящий доктор, Гермиона даже смутиться не смогла, а вот потом юноша тихо заговорил с ней, массируя.

      — Душманы проклятые мучили девочку, — как-то совсем непонятно проговорил Гарри, хотя вполне по-английски. — Ты сможешь ходить, как чувствуешь?

      — Не знаю, Гарри, — честно призналась Гермиона. — Такое чувство, что у меня все кости сломаны.