— Чего это с Сашкой? — поинтересовалась Светлана, увидев выражение лица их водителя и коллеги.

— Он понял, что девочку не зря перенесло с нами, — улыбнулся Виктор, накрыв затем губы девушки своими. Они целовались, не обращая внимания даже на родителей, смотревших на детей с пониманием, особенно после рассказа. Марк не мог поверить поначалу, что все это правда, но побывав в диспетчерской, посмотрев записи, мужчина согласился с тем, что так будет лучше. Их дочь рассказывала взрослым людям о том, как страшно ей было, и если бы не Витя… Как эти двое любят друг друга, было заметно и без всяких слов, Эмма Грейнджер это просто видела.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовалась женщина, погладив пусть изменившуюся, но все равно самую любимую доченьку.

— Придется ехать в Хогвартс, — сообщила девушка. — Луну оставим с вами на домашнем, возможно, еще и Слона с ней. Саш, ты как?

— Нет, ребята, я с вами, — покачал головой Коновалов. — Как ты говоришь, из психбригады я тут один. А вот девочку мою действительно оставим под защитой.

— Подождите, так вы серьезно про экстренную медицину? — удивился мистер Грейнджер.

— Эх, папа, кабы знал ты, как я по нормальной работе соскучилась, — с тоской произнесла Светлана.

— Так за чем же дело стало? — спросила улыбавшаяся миссис Грейнджер. — Хотите завтра в больницу сходить? Может, и поездить…

— Я тебя люблю, — с чувством произнесла девушка. — Еще как хотим… А нас пустят к пациентам?

— Я устрою, — улыбнулся мистер Грейнджер. — В Хогвартсе что думаете делать?

— Найдем артефакт, отвечающий за модифицирование реальности и… — Слон показал, что он сделает с артефактом. — А потом воспользуемся тем, что мы совершеннолетние.

Вопрос Хогвартса обсуждали до позднего вечера. А ночью в кровать к Коновалову проникла обнаженная Луна, знавшая, что юноша ее не тронет, но хотевшая прикоснуться к нему, чувствовать его… Того, кто стал всем миром для беловолосой девочки. Слон обнимал девушку, целовал и гладил ее, отчего уснули они далеко не сразу. Как ни странно, но Луна почти моментально отвечала на ласки юноши, раз за разом удивляя его.

— Я тебя люблю, — произнесла девушка. — Всего люблю, понимаешь?

— Понимаю, малышка, — ласковое прозвище вырвалось будто само собой.

Утром Света и Виктор видели уже сложившуюся пару, собственно, такую же, какими были и они сами. Этот факт заставил девушек, переглянувшись, заулыбаться.

Поднявшиеся рано утром доктора уже позавтракали и выжидательно поглядывали на родителей, заставив мистера Грейнджера рассмеяться. Слон с Луной заняли места в кабине и, пока родители завтракали, приводили транспорт в рабочее состояние. Вместе с докторами, конечно. Наконец все устроились внутри, транспорт СКМП рыкнул сиреной, отправляясь к больнице, в которой работали родители кудрявой девочки. Добрались быстро, даже очень, сильно удивив Грейнджеров. Коновалов и Луна остались в транспорте.

— Вить, в человеческой я только по психиатрии что-то могу подсказать, так что развлекайтесь, а нам и тут хорошо, — сообщил Слон, обнимая девушку.

— Нам тут будет чем заняться, — хихикнула полностью утратившая страх и абсолютно счастливая Луна.

Еще больше взрослые удивились, увидев молодых людей в хирургических костюмах с одинаковой надписью на груди и спине — ноль один три. Спрашивать, впрочем, что это значит, они не стали. Решив для начала посмотреть на детей в больнице, мистер Грейнджер пригласил молодых людей в ординаторскую.

— Уважаемые коллеги, — обратился мистер Грейнджер к пьющим утренний кофе докторам. — Сегодня у нас…

— Цирк… — прокомментировала Светлана, сдержанно улыбнувшись.

— Скорее, все-таки, театр, — ответил ей в тон доктор Альперович.

— Так вот, сегодня юные дарования покажут, насколько они дарования, — закончил Марк, стараясь не рассмеяться от комментариев дочери и, подумать только, ее мужа.

— Давно я в цирке не был, — признался кто-то из врачей, отчего присутствующие рассмеялись. Думая, что начальник хочет познакомить будущих врачей с живыми пациентами, чтобы дать им возможность прочувствовать профессию, юных «коллег» приняли благосклонно, немедленно отправившись на обход палат и боксов педиатрического отделения.

Заметив у очень юных дарований одинаковые стетоскопы незнакомой конфигурации, доктора пригляделись и, узнав фирму, заулыбались, понимая, что шеф подходит к делу серьезно, что вызывало большое уважение. Не каждый будет готовить подростков и оснащать их так, как не все врачи оснащены. На взгляд врачей это было достойно, даже очень. Дойдя до первой палаты справа, доктор Грейнджер с улыбкой показал молодым людям на дверь. Светлана кивнула, оглянулась на Витю и постучала, чтобы затем довольно уверенно войти внутрь. На кровати обнаружился мальчик, лежавший на животе, спрятав лицо.

— Здравствуй, меня Гермиона зовут, а тебя как? — поинтересовалась Света, подаваясь в сторону, чтоб обеспечить доступ доктору Вите. Пациент хранил молчание.

— Он, наверное, спит, — проговорил Виктор, отмечая напряженную позу ребенка. — Это хорошо, сейчас мы ему в подставленное место парочку шприцов вколем.

— Не надо, — тихо попросил мальчик. — Меня зовут Алекс.

— Здравствуй, Алекс, что у тебя болит? — спросил Виктор, отметив, что положение ребенка явно вынужденное.

— Жив… вот… — почти прошептал ребенок, что было совсем нехорошо. Витя начал осмотр и пальпацию, а Света подошла к медсестре с вопросом: какие анализы сделаны и каков анамнез.

— Вить, в анамнезе у нас изжога, необъяснимые приступы рвоты, отмечалось вздутие живота и метеоризм. Симптомы общей интоксикации, конечно: бледность, лихорадка, тахикардия, ну и так далее, — прокомментировала девушка, уже понявшая, с чем они имеют дело.

— Вынужденное на животе еще, — сообщил Виктор, отметив пальпационные признаки. — Острый панкреатит.

— Браво, — покачал головой лечащий врач конкретного пациента. — Просто выше всяких похвал.

— Вот видишь, — произнесла Света. — Доктора уже все знают, поэтому тебе скоро станет лучше, плакать не надо, договорились?

— Спасибо, — прошептал ребенок, которому было больно сидеть и стоять.

Закончив в этой палате, перешли в следующую. Почему-то две палаты были пропущены, зато та, в которую их запустили, вызвала интерес. Девушка лет… навскидку, шестнадцати, лежала с согнутой ногой, ей было откровенно нехорошо. На юных докторов пациентка не отреагировала совершенно. Доктор Витя хмыкнул, осторожно осматривая.

— У нее положительная на гонококк, — сообщила Света, отчего лежавшая девушка заплакала. — Подозревают нефрит, но пока под вопросом.

— Слева подозревают? — поинтересовался Альперович.

— Слева, — кивнула супруга, пытаясь вспомнить, что означает такое положение больной.

— Ну вот смотри, Малышка, — Виктор еще раз хмыкнул. — Положение пациентки: лежа с согнутой в тазобедренном и коленном суставах ногой на стороне поражения, так?

— Ой… паранефрит,[46] да? — вспомнила нефрологию девушка. — Но почему гонококк?[47]

— Может быть возбудителем, не обязательно половым путем, кстати, — ответил доктор Альперович. — Судя по состоянию, уже под нож пора.

— Вы уверены, молодые люди? — посерьезнел доктор Грейнджер.

— А чего тут, на ней же нарисовано, — пожал плечами Виктор. Пациентка отправилась в хирургию — подтверждать. Случай паранефрита докторами клиники вообще не рассматривался после обнаружения положительной реакции на гонококк.

Марк уже увидел все, что хотел — дети действительно были врачами, причем знающими и профессиональными. К сожалению, больше спорных пациентов не было, поэтому он вернул молодых людей в ординаторскую, отправившись выяснять про диагноз подростка. Подтверждение сказанного дочерью и ее «мужем» доктора Грейнджера уже не удивило. А вот Светлана со своим доктором Витей были просто счастливы — работа оказалась глотком воды в пустыне. Сразу же появилось ощущение, что все будет хорошо.

***

— Центральная, получен сигнал из тринадцатого специального, — сообщил наблюдавший за портальными кольцами дежурный. — Сигнал нестабильный, кольцо в аварийном состоянии, связь возможна.