- Наша доченька, - всхлипнула женщина, не в силах продолжать.

- Она болела с рождения, - объяснил мужчина. – А вчера мы ее похоронили… Нам незачем больше жить.

- Но вы можете же родить еще детей? – тихо спросила Гермиона, такой привязанности и не представлявшая.

- Ты не поймешь, - покачала головой грустно улыбнувшаяся женщина. – Это трудно понять…

- А если бы вы могли уйти, но на ваше место пришли другие, вы согласились бы? – спросил Гарри, на которого посмотрели с улыбкой. И было в этой улыбке столько понимания, что у закаленного, как он думал, парня просто потемнело в глазах.

Обменять душу на душу можно было без специальной подготовки, а учитывая, что хозяева тел были согласны и сами желали уйти, то несложную операцию провели прямо на месте. Глядя на устремившиеся в небо яркие шарики душ, полные своей любви к дочери, Ольга не сдерживала слез. Люди, не маги, люди! Не бросали даже тяжело больных детей, а она, а ее… Все понимающий юноша прижал к себе тихо-тихо плакавшую девушку. Здесь не было куратора, значит, не было и наказания за слезы… Значит – можно немного поплакать.

На траве пошевелился мужчина, судорожно вздохнув. Рядом с ним открыла глаза, полные ужаса и женщина. Она медленно приподнялась, но, увидев Гермиону, буквально кинулась к девушке, чтобы обнять. Медленно вставал и мужчина, также потянувшись к ребенку, а Гарри смотрел на это, как на чудо. Именно взгляд юноши остановил мужчину, обнявшего обоих подростков.

- Миона, - прошептала когда-то миссис Грейнджер. – Малышка, как ты?

- Мама… - ответила девушка, поворачиваясь, несколько мгновений Ольга вглядывалась в лицо женщины. – Мама! Мама! Ты есть, мама!

В парке обнимались люди. Гарри хотел было сделать шаг назад, но Гермиона остановила его, а в следующее мгновение юноша испытал то, чего не испытывал в своей жизни никогда – ласку женских рук. Вдруг захотелось просто разреветься, но Гарри жестко держал себя в руках, поэтому сквозь судорожно сжатые зубы прорвался лишь тихий всхлип, а вот девушка себя совершенно не контролировала, будто выплакивая всю накопившуюся боль вопроса: «За что?»

***

Внешне новые Грейнджеры сильно отличались от старых, но это проблемой, по мнению Гарри, не было. Во-первых, для мастера такой проблемы вообще не существовало, во-вторых, об этом можно было поговорить. Забрав взрослых и еще не пришедшую в себя Гермиону, молодой человек шагнул в дом прямым переходом. На базе прямые переходы были запрещены, а здесь, судя по всему, даже не фиксировались. Темные Века…

Гарри уже привычно двинулся на кухню, кистевым движением уничтожив конструкты, сидевшие за столом в гостиной. За ним двинулся и мистер… хм… Грейнджер. Мужчине было многое интересно. Он видел, насколько изменилась дочь. Опыт у Марка был самым разным, поэтому разницу он знал даже слишком хорошо. Миона выглядела ребенком войны, у которой был только этот парень, заботившейся о ней и понимавший девушку с полуслова, а это достигается только годами…

- Расскажешь, что с вами случилось? – поинтересовался мужчина, глядя на четкие движения парня. Вот только некоторые реакции показывали бывалого, или хорошо обученного военного, а это тоже было странно.

- Да примерно то же, что с вами, - хмыкнул юноша, не прерывая своих действий. – Пытались убить, нас вынесло в другую жизнь, которую мы и прожили, а потом там бах, и мы тут.

- Информативно, - оценил мистер Грейнджер, понимая, что военный юмор – штука неизменная. – А там вы были военными?

- Давайте мы поедим и расскажем? – тихо спросил Гарри, а Марк замолчал, глядя в удивительные зеленые глаза, в которых плескалась боль. Боль ребенка войны, у которого никого нет. Кроме Гермионы.

Рассевшись за столом, при этом девушка с явным сожалением покинула мамины руки, привычно сев рядом с напарником, что подарил ей самое важное в жизни по мнению Гермионы. Молодые люди принялись есть. Марк смотрел на то, как ели подростки, понимая, что жизнь их простой совсем не была – те ели молча, быстро, но тщательно пережевывая еду, не глядя по сторонам, но при этом будто чувствовали друг друга, а такое достигается годами, значит, пацан сказал правду.

- Что же за мир был у вас, дети? – спокойно поинтересовался мужчина, когда подростки закончили трапезу. От этого, вроде бы, обычного вопроса, Гермиона уткнулась лицом в плечо Гарри, давя слезы.

- Не-маги вымерли от вируса, остались только маги, - начал объяснения юноша, привычно поглаживая девушку по волосам. – Большинство из них неагрессивны. Но иногда рождаются дети с высоким индексом агрессивности и… - Гарри запнулся, чтобы поцеловать Гермиону. – Как-то слишком сильно тебя накрыло, - заметил он.

- Не знаю, что со мной, - призналась девушка. – Как будто снова стала маленькой… - Мужчина и женщина на этих словах с тревогой переглянулись.

- От ребенка с высоким индексом родители чаще всего отказываются, - продолжил объяснения Гарри, чуть покачивая Гермиону. – Нас забирают в школу, вы не подумайте, у нас все есть…

- Кроме тепла, - поняла миссис Грейнджер. – А у вас двоих были только вы, и это годами. Как ты-то только держишься?

Ответа на этот вопрос Гарри не знал. Он вообще не задумывался на эту тему, потому что юношу всегда волновали совсем другие вопросы. А Гермиона впервые в жизни ощущала леску и тепло маминых рук, отчего плакала так, что Гарри поинтересовался, не получит ли напарница обезвоживания. К его счастью, он спросил у женщины, а не у девушки, потому его и не побили, но один этот вопрос очень многое сказал Эмме, с детьми было не все так просто.

Пока Гермиона угрожала устроить наводнение, Гарри думал и выходили у него неприятные вещи. Решив поговорить о своих мыслях с напарницей, когда закончится слезоразлив, юноша просто завалился спать. Девушка же рассказывала, выталкивая из себя боль брошенного, преданного ребенка, заставляя родителей хмуриться. Детей надо было реабилитировать, но пока не было времени, поэтому скрепя сердце, Грейнджеры, ставшие внешне похожими на себя прежних, решили отложить вопрос до следующего года. Гермиона, в свою очередь, задумалась о том, как обезопасить маму и папу. От всех и всего, включая нашествие инопланетян и ядерную бомбардировку.

С этими мыслями она улеглась спать, а обновленные Грейнджеры еще долго обсуждали услышанное. Еще долго они размышляли о том, как защитить детей, в том числе и от самих себя.

- Надо же, за слезы наказывали, - вздохнула миссис Грейнджер. – Что-то мне напоминает такой способ подготовки…

- Еще бы тебе не напоминало, - невесело усмехнулся мистер Грейнджер, задумавшись о том, что надо детям хоть пару гранат в школу дать. Магов ему тоже жалко не было, Марку вообще не нравилось, когда его убивали.

***

С утра началась активная деятельность. Мистер Грейнджер сел на телефон, кого-то обзванивая, Гермиона и Гарри быстро поели, после чего девушка задумалась, что-то выстраивая в голове. Юноша молчал, обосновано предполагая, что, когда будет нужно, его позовут.

- Так, я смотаюсь к милашкам, а ты охраняй родителей, - наконец, решила Гермиона. – Мама, папа, не скучайте!

- Договорились, - спокойно кивнул Гарри, настраиваясь на долгое ожидание.

- Что это за «милашки»? – заинтересовалась миссис Грейнджер.

- Среднего размера крокодил на задних лапах, которому по морде заехали кирпичом, - несколько образно объяснил не полностью проснувшийся юноша, заставив женщину опешить. – Милое, спокойное создание.

- Ты так легко об этом говоришь? – удивилась Эмма.

- Они жить хотят, - объяснил свое видение ситуации Гарри. – У Гермионы индекс – десятка, это… хм… Ну если ее попытаться ударить, то хоронить будет нечего.

- Насколько я поняла, агрессивность вам подняли искусственно, - заметила миссис Грейнджер. – Это можно решить, но пока, насколько я понимаю, не нужно.

- Так, после обеда едем на стрельбище, - улыбающийся Марк договорился уже обо всем с друзьями, даже о том, чтобы правильно вооружить отправляющихся в не самое безопасное место подростков. Что именно и кому он сказал, Гарри не знал. Юноша вообще очень мало знал о Темных Веках, может быть, тут норма – такое поведение.