Они настигают нас через минуту. Космос расцветает огнями вспышек, взрывами гибнущих кораблей. Мне некогда жалеть людей, пришедших с нами в это мрачное место и уже расставшихся со своими жизнями. Я лишь молюсь, чтобы лохматый оказался пилотом столь же хорошим, как и старина Хэлг, чтобы он вывез нас живыми из круговерти яростной схватки.

Успеваю заметить, как большой корпус Золотой лани получает удар в бок, но корабль еще сражается и остальные тоже не сдаются, превращают в осколки один эйнерский истребитель за другим. Пеллициус закладывает умопомрачительные виражи, стараясь оторваться от орды преследующих нас врагов. В какой-то момент я уже перестаю понимать, где плоскость эклиптики, где свои, где чужие… Все вращается, резко уходит то в одну сторону, то в другую, звезды в обзорном окне пляшут с азартом ночных светлячков.

“Давай, лохматый… Я знаю, ты можешь!” Темным пятном вдруг появляется впереди планета. Она приближается, но плотный огонь заставляет нас отклониться от выбранной траектории. Кто-то бросается справа и сверху на истребители, преследующие наш корабль. Яркие вспышки за кормой и мы вдруг вываливаемся из сражения, остаемся наедине с космосом и диском планеты. Несколько эйнерских машин замечают ускользающую добычу, бросаются следом, но фора, которую нам дала судьба, позволяет достичь Некрополя раньше, чем они нас догонят.

– Атмосфера разреженная, входить будем круто, – тихо говорит Хэлг, который хоть и не управляет кораблем, но понимает в этом гораздо больше нас с Юлькой, – Держитесь крепче!

Малиновым ореолом начинают светиться плоскости, корабль оставляет за собой шлейф пламени. Нарастает вибрация. Нам нужно достичь поверхности как можно быстрее и корабль камнем падает с неба, лишенного облаков. Внизу не видно ни морей, ни рек, ни горных вершин или равнинных просторов. Сплошная темнота. Что там, на поверхности Некрополя?

Появляются несколько ярких точек, которые поднимаются с поверхности. Они приближаются очень быстро, нацеливаясь на нас. Пеллициус что-то изменяет в настройках своего хитрого бортового компьютера. Ракеты противовоздушной обороны тут же теряют нас, разлетаются в стороны, тщетно разыскивая цель.

“Невидимый режим!” – хвастается мне лохматый, передавая характерные образы.

“Почему до этого не использовал?!” – возмущаюсь я в ответ.

“Вся энергия на него. Раз – и все, больше нет энергии. Только аварийный запас, чтобы не разбиться”.

Корабль с трудом выравнивает полет, когда до поверхности остается метров сто. Впрочем, точно я знать не могу – под нами по-прежнему мрак. Бросаю взгляд наверх, где прозрачный треугольник еще одного обзорного окна позволяет взглянуть на небо. Пляшущие светлячки отсюда кажутся ничтожными, а вспышки разрядов совсем не страшными.

Толчок, скрежет под брюхом машины. “Мы сели. Покинуть корабль”. Лохматый дергает за ручку, поднимающую люк шлюза, но я не даю ему выйти первым, протискиваюсь вперед и спрыгиваю на твердую почву, больше похожую на скалы.

“Я пришла. И я все помню, каждый день, каждую минуту. Начиная с того момента, как потеряла сознание от выстрела парализатором и очнулась с горбом. Папа, мама, сестра… Я их больше не видела. Но я все помню. Поэтому пришла отдать долг!”

На моем лице маска с очками и фильтрами. Прохладно, но температура приемлемая, а вот дышать можно только через очищающие устройства. Воздух не слишком подходит для людей. Вокруг простирается бесконечное, теряющееся в ночи поле из скальных выступов правильной, прямоугольной формы. Кажется, они разбросаны хаотично, но я не удивлюсь, если и в этом прямоугольном хаосе есть свой, непонятный нам порядок.

– Нужно уйти подальше от корабля, – из-за маски голос Хэлга звучит глухо.

Он перекидывает через плечо автомат, помогает спуститься Юле. Все вместе мы стараемся как можно быстрее убраться с места посадки. Лохматый на удивление ловко перепрыгивает через препятствия, хотя весит раза в два больше любого из нас. Но мы выбираем среди выступов те, что пониже, чтобы не тратить на обход много времени.

– Чертовы камни. Здесь даже природа чокнутая.

– Это не камень, Вер.

– Что?

Хэлг на мгновение останавливается, бьет по поверхности, на которой стоит, каблуком ботинка.

– Слышишь? Металл!

Я наклоняюсь, чтобы провести рукой в перчатке по гладкому параллелепипеду, еще минуту назад казавшемуся мне каменным.

– Ничего себе… – поднимаюсь, еще раз оглядываясь по сторонам, – Сколько же здесь металла?

Поверхность планеты скрыта металлическим панцирем, под которым может быть все, что угодно. Можно ли было представить себе что-то другое, когда мы гадали – как выглядит планета? Не знаю. Но этот темный, железный шар прекрасно вписывается в мое представление о Некрополе.

– Идем! Нельзя задерживаться.

Уходим еще дальше, хотя позади не слышно воя двигателей, не видно прожекторов или отсветов от дюз маневровых двигателей. Кажется, нас не преследуют. Потеряли из виду и решили, что нас уничтожили ракеты? Все может быть. Однако с эйнерами следует быть настороже: не угадаешь, где они тебя подловят и на чем.

– Это не может быть грандиозной декорацией. Я железную поверхность имею в виду, – говорю я Хэлгу, перескакивая очередное препятствие, – Что-то под ней есть и нам надо обнаружить вход.

– Не сказал бы, что я мечтаю забраться в недра Некрополя, но раз ты говоришь, что так надо…

– Вон там, впереди! – Юлька указывает рукой вдаль, – Что это может быть?

Мы вглядываемся, пока на темном фоне не получается увидеть вздымающуюся вверх конструкцию. Башня? Вентиляционная вытяжка? До нее метров триста и мы преодолеваем это расстояние меньше, чем за пару минут. Подходим осторожно, осматриваясь по сторонам и держа оружие наготове.

Цилиндрическое сооружение, выходящее прямо из металлической поверхности планеты, заканчивается наконечником, похожим на большой фильтр. Я прикасаюсь к трубе и чувствую, как ее корпус вибрирует.

– Это наверняка вентиляция!

– Значит должен быть и вход в их подземное царство. А ты его не чувствуешь, Вероника?

– Стараюсь себя контролировать. Мы же не хотим, чтобы мои мозги кричали всем вокруг – я здесь!

“Нашел” – посылает мне вдруг образ лохматый.

Вход в подземелье не похож ни на одну из дверей, сделанных людьми. Это восьмигранник, закрытый плотно сомкнутыми лепестками металла. Рядом нет ни пульта, ни рычага – ничего, чем можно было бы разомкнуть лепестки.

– Юль, попробуй ты.

Конопатая подходит ближе, протягивает руку, осторожно касаясь гладкой поверхности. Но ничего не происходит.

– Мда, это тебе не склеп на Маргине, – замечаю я, кусая ногти на пальцах, – Черт! Нам нужно попасть внутрь. Пока мы здесь, снаружи, любой патруль будет считать нас группой диверсантов. Но если окажемся внутри… Ведь эйнеры считают, что чужие туда не могут проникнуть.

– Юля, попробуй снять перчатку, – советует Хэлг.

Она оголяет ладонь, разминает пальцы, сжимая их в кулак и снова выпрямляя, наконец касается лепестков. Сверкающие пластины вздрагивают. Почти бесшумно они расходятся в стороны, исчезая в толстых железных стенах, открывая проход в другой мир.

Когда я проскакиваю через открывшиеся ворота, меня не покидает неприятное ощущение, что они вот-вот снова сомкнутся, превратившись для кого-то из нас в гильотину. Юля проходит первой, я за ней. С тревогой оглядываюсь, но все благополучно – Хэлг и пеллициус тоже внутри. Выждав еще мгновение, створки снова закрываются.

Мы внутри мрачного цилиндрического тоннеля, освещенного неизвестными источниками света – кажется, будто фосфоресцирует часть свода и пол под ногами. Тоннель начинается от того места, где мы стоим и уходит вдаль, сужаясь до маленькой точки. Поворачиваюсь к лохматому, посылаю ему образ: “включил на корабле маяк?”

“Включил”.

“Хорошо!”

Отправляемся в путь, внимательно оглядываясь по сторонам, стараясь не ступать слишком громко. Неизвестно, что будет впереди, но я уверена – там скрывается нечто большее, чем просто катакомбы, подземелья машинной цивилизации. И мы должны попасть в это место!