– Вот в него и верь! Всё плохое давай в прошлом оставим! А впереди – только свет!

– Только свет…

Сотканные из тумана паруса трепетали в порывах ветра. Корабль рвался вперёд нетерпеливо, как чересчур горячий конь. Где-то внизу подмигивали игриво крошечные фонари спящего города.

А хрустальная ладья скользила по реке лунного света.

Серебряные волны расплёскивались всё шире. В их глубинах вспыхивали далёкие огоньки звёзд, словно морские обитатели, светящиеся во тьме океана. Сияние обступало со всех сторон. Исчезли последние напоминания о людях, там, внизу. И лишь блистающая вечность простиралась вокруг, увлекая вперёд.

Красота, которую невозможно вообразить! Но как может быть иначе? Ведь это самая прекрасная дорога в мире – та, что ведёт домой…

Корабль удалялся и удалялся, пока не превратился в крохотную искорку, исчезнувшую с небосвода стремительно, как падающая звезда.

И только старый клён прощально махал вслед ладье узловатой полуголой веткой.

***

– Олеська, Олеська, иди сюда скорее!

– Ну чего, тётя Галя? Я волосы сушу…

– Выключи фен! Ничего не слышно… Иди скорее! Опять про твою подругу в новостях.

Петрушенко выскочила из своей комнаты в пижаме, сжимая в руке щётку для волос. Тётка неуклюже тыкала в пульт, добавляя громкость.

– …при странных обстоятельствах два дня назад, – вещала симпатичная худенькая журналистка в строгом синем платье. – По словам главврача психоневрологического диспансера Анны Фердинандовны Герц, пациентка пришла в себя несколько дней назад, но вела себя неадекватно. Она была одержима идеей, что всё это время находилась в иной, параллельной реальности, которую описывала невероятно подробно и ярко. По этой причине врачебной комиссией было принято решение оставить Анастасию Владимировну в клинике для дальнейших наблюдений.

На экране замелькали кадры с пустыми больничными коридорами.

– Напомню, что Анастасия Романова провела в больнице больше года. За это время ей так и не смогли поставить точный диагноз. Благодаря этому случаю даже появилось новое понятие в медицине – «псевдолетаргия». В такое состояние, близкое к коме, девушка впала после посещения скал в окрестностях города, где на неё было совершено нападение неизвестными. На этом самом месте неделю назад было обнаружено тело женщины с признаками насильственной смерти. Репортаж об этом вы могли видеть на нашем канале.

Больницу сменил осенний лес, по которому бродили люди в полицейской форме.

– И вот теперь, новая загадка в этой запутанной истории… Вчера утром Анастасия Владимировна Романова бесследно исчезла из своей палаты. Охрана городского психоневрологического диспансера продолжает утверждать, что покинуть самовольно территорию учреждения девушка не могла. Все палаты в целях безопасности закрываются на ключ, на окнах установлены решётки. Врачи отрицают свою причастность к исчезновению, но не могут дать внятного объяснения произошедшему.

– Отрицают они! Знаем этих врачей… – зло фыркнула тётка. – Угробили, небось, девчонку, и следы замели. А теперь сказками народ пугают!

– Тише! – цыкнула на неё Леська. – Слушайте!

– …полиция и волонтёры прочёсывают лес в окрестностях больницы, опрашивают знакомых и друзей девушки. Но пока безрезультатно. По достоверной информации, полученной нами, полиция проверила записи с камер внутреннего наблюдения диспансера, установленных во всех коридорах и на лестничных площадках. На видео хорошо просматривается, что в палату к исчезнувшей пациентке ночью никто не входил. Не зафиксирован ни одной из камер и факт ухода девушки из больницы. Ведётся расследование.

На экране снова появилась хорошенькая журналистка и многозначительно добавила:

– А нам остаётся только изобретать собственные версии. Учитывая все мистические детали, начинаешь невольно подумывать, что слова Анастасии о параллельных мирах – не такой уж бред и фантастика…

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою — как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,

У всех золотых знамён, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —

Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя — замолчи! —

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты —

О проклятие! — у тебя остаёшься — ты:

Два крыла твои, нацеленные в эфир, —

Оттого, что мир — твоя колыбель, и могила — мир!

Марина Цветаева

Вот бы где-нибудь в доме светил огонёк,

Вот бы кто-нибудь ждал меня там, вдалеке…

Я бы спрятал клыки и улёгся у ног.

Я б тихонько притронулся к детской щеке.

Мария Семёнова

— Неужели совсем не жалеешь?

Орлех прищурился лукаво и сверкнул белозубой улыбкой.

— Вот, в самом деле? Скажи честно! — торговец проводил долгим взглядом двух симпатичных девиц, только что покинувших лавку Эливерта. — Никогда таких мыслей не бывает, а, Ворон? Эх, сейчас бы!..

— Нет, не бывает, — отрезал вифриец, продолжая невозмутимо перекладывать рулоны ткани в обозе. — Ты что алый корркор всего один привёз? Я же три просил.

— Ну, сколько было… — вернулся к делам Орлех. — В следующий раз довезу. Может, ещё какой цвет приволочь?

— Зелёный, пожалуй… — Эл вытащил свёрток материи. — И золотой, если будет. Митувинский корркор хорошо берут. Вот это тоже всё возьму! Давай неси, не стой!

Эливерт забрал часть покупок, вышел снова на крыльцо лавки, остановился, глядя пристально вдаль, на берег Киримы.

Там, по деревянному помосту пирса, носилась местная детвора. Играли в догонялки. Их радостные визгливые крики долетали даже сюда, на рынок.

Среди светлых, выгоревших на солнце макушек сразу выделялась тёмная головка Граю. Девочка выскользнула из шумной ватаги приятелей, словно почувствовав на расстоянии взгляд вифрийца, и вприпрыжку побежала к лавке.

— Орлех! — с радостным криком девчушка запрыгнула на руки смуглого торговца.

— Здравствуй, Воробышек! — мило улыбнулся тот. — Соскучилась по мне? Я тебе тут гостинец привёз.

Из недр обоза тотчас были извлечены дешёвые бусы, похожие на низку сочных красных ягод.

— Ой, спасибо! — Граю сцапала подарок и ещё раз обняла благодарно Орлеха.

— Вот-вот, так ты мою дочь и подкупаешь! — хмыкнул Ворон. — А потом говоришь, что она в тебе души не чает…

— Неправда, я Орлеха люблю не за подарки, — возразила Граю и добавила рассудительно, по-взрослому: — Он просто добрый и красивый. Я его за это люблю.

— Слыхал? — засмеялся Орлех. — Бескорыстно у нас всё, и взаимно. Скажи ему, Граю! Скажи, что я лучше всех на свете! Самый добрый и красивый, так?

— Да, ты хороший, — Граю улыбнулась застенчиво, шагнула к Эливерту и добавила, прижавшись к его руке: — Почти как мой папка!

Ворон захохотал довольно — дескать, съел!

— Коне-е-е-чно! Куда мне за папкой твоим угнаться! — поддержал его смех Орлех.

— Я пойду, покажу Юрану… — Граю накинула бусы на шею и теперь пыталась разглядеть, как они на ней смотрятся.

— Иди, красавица моя! Я тебя позову, как домой соберусь, — кивнул Эл.

Малышка стремительно умчалась обратно на пирс, только тёмные косички приплясывали в такт её прыжкам.