— Я этого никогда не скрывал. — Дик с полным хладнокровием посмотрел в глаза умершего. — Думаешь, другие живые генералы относятся к вам лучше? Считаешь мое решение жестоким? А заставлять столько лет скрываться под землей — это не жестоко? И заметь, этот приказ отдал им ты, а не я. Ты просто оставил их, как запасной план, а я просто использовал их.

Дик уверенно шагнул вперед. Несмотря на всю непредсказуемость мертвецов и их периодические яростные срывы, отчего-то он знал, что сейчас на него не нападут. Даже если бы и напали, Дик нисколько не сомневался в своей силе.

— Ничего личного, — произнес мужчина, проходя мимо Мирита, — Сам же знаешь, для нас самое важное — это победа.

Вслед за Диком пошли и его подчиненные. Все эти люди, намеренно отходя как можно дальше от мертвеца, быстро миновали его и ушли прочь.

Мирит сдерживался. Плотно сжимая руки в кулаки, он с нескрываемой яростью размышлял:

«Считал ли я также, когда был живым? Стал ли я другим, когда умер?»

Не спеша мужчина обернулся и слегка приподнял голову. Во взгляде его ярость начала постепенно исчезать, но на смену ей пришло презрение.

«Одно могу сказать точно: мертвым с живыми уже не по пути».

Перед глазами на больничной койке в окружении лекарей сидел рыцарь. Сильвия не знала ни того, кем он являлся, ни того, откуда он был родом. Она уже даже не помнила какой по счету рыцарь сидел вот так вот перед ней, ожидая вынесения вердикта.

Приглядевшись к очертаниям мужской фигуры, Сильвия начала различать вокруг нее знакомую темную ауру. Такой же аурой с недавнего времени обладал Хонас, а также многие другие в лагере.

Девочка приподняла свой разочарованный взгляд на Аллена, стоявшего рядом с этим рыцарем, и отрицательно покачала головой. Лекарь сделал короткий, еле уловимый вдох, а рыцарь тем временем ужаснулся. По его быстро округлившимся глазам стало заметно, как сильно он был удивлен и напуган, ведь одно это покачивание головы обозначало то, что он был болен.

Сильвия быстро развернулась и направилась прочь. Она даже не хотела знать того, что было бы дальше с этим человеком. Вернее, она уже знала это.

После официального объявления о текущей ситуации весь лагерь оказался разделен на две зоны. Первая располагалась ближе всего к границе, в ней обитали те, кто еще был здоров. Во второй же должны были проживать зараженные, причем их контакт с внешним миром должен был быть минимален.

Когда о болезни только-только было объявлено, многие рыцари даже не поверили в это. С чего бы им вообще нужно было верить в то, что мог заметить только какой-то ребенок? Однако все изменилось сразу после первого инцидента. Тогда один из рыцарей внезапно свалился без сознания. Как только болезнь пробудилась, его оттенок кожи посерел, на глазных яблоках стали лопаться капилляры, местами тело покрылось сыпью. С того момента, как тот человек заболел, он уже не мог говорить. Он практически не пробуждался из своего бессознательного состояния и просто спал. Спал, почти не дыша. Так, будто бы он уже был мертв.

«С того момента все как-то пошло наперекосяк».

Сильвия вышла на улицу, на мгновение остановилась и подняла голову к небу. Усталость была видна не только в ее взгляде, но и в выражении ее обессиленного лица.

«Карантин обозначает не только для зараженных, но и для всех нас полную изоляцию от мира. Больше никто не может входить или выходить из лагеря. Исключением можно назвать лишь сами боевые действия на границе, в которых нам неважно заразится противник или нет».

Сильвия опустила голову и спокойно направилась вперед. Сейчас она находилась на той стороне лагеря, где проживали здоровые люди, но с каждым днем их становилось все меньше. Казалось, будто на защите границы в скором времени могло и никого не остаться.

«Если все пойдет так и дальше, — Сильвия направилась куда-то в отдаленную часть лагеря, где было меньше всего людей, — тогда скоро некому будет защищать это место. Харресон и его люди не зря атакуют именно север. Им выгоден тот путь, который ведет сразу до столицы, и они от него не отступят. Если еще предположить, что они по какой-то причине не боятся собственной болезни, тогда повторное нападение на лагерь уже не за горами».

Девочка отошла к высокой деревянной стене, возведенной вокруг всего лагеря буквально в считанные часы. С момента нападения Харресона время бежало, словно сумасшедшее. За сутки появились первые зараженные, за эти же сутки пришлось сооружать ограждения и карантинные зоны.

Сильвия остановилась, приподняла взгляд вперед и настороженно нахмурилась. Теперь даже тень усталости на ее лице меркла на фоне решимости в глазах.

«Если Харресон снова нападет, я больше не могу ему проиграть».

Сильвия приподняла свою правую руку и, стянув с нее перчатку, освободила из-под нее метку дракона. Ее задумчивый, частично даже настороженный взгляд, остановился на очертаниях этого пугающего изображения.

В это же время следом за Сильвией шла Авелина Фелинче. Принцесса королевства Флоренц случайно заметила быстро уходившую девочку и направилась вслед за ней. С того момента, как она прибыла обратно в лагерь, им так и не удалось ни разу поговорить, но Авелине очень хотелось рассказать Сильвии о том, как ее старшая сестра за нее переживала.

Сильвия приподняла руку и активировала метку. Кит появился перед ней, словно по щелчку пальцев. Из-за его возникновения и одного только маха его плавников поднялся ветер.

Сильвия раскинула руки в стороны, посмотрела в глаза кита и уверенно заявила:

— Сожри меня снова, но только быстро. Не надо меня жевать.

Авелина видела все происходящее собственными глазами и была просто ошарашена. При появлении кита она растерялась, но когда Сильвия так отчаянно высказала свою просьбу, она была изумлена еще больше.

— Сильвия! — истошно закричала Авелина.

Прямо на глазах принцессы кит раскрыл свою пасть и склонился над Сильвией. Девочка, услышавшая этот крик, повернула на него голову.

Появление принцессы пусть и удивило, но нисколько не остановило. Сильвия улыбнулась, приложила указательный палец к губам и слегка наклонила голову влево, не то высказывая свою просьбу, не то просто прощаясь.

В тот же миг пасть кита подхватила ее и с грохотом захлопнулась. Исчезла Сильвия, исчез и кит. Он будто растворился в воздухе, оставляя на прежнем месте лишь пустоту.

Авелина осталась одна, в полном шоке и волнении. Сердце ее учащенно билось, а мысли так сильно были спутаны, что даже выделить и произнести хотя бы одну из них было просто невозможно.

***

Обстановка вызывала отвращение. В воздухе витал запах крови и гнилой плоти. Со всех сторон слышались то жалобные крики, то жуткий вой. Вивьен находилась в самом центре всего этого месива. Вокруг нее сражались как товарищи-флоренцианцы, так и мертвецы-хастионовцы.

Ситуация складывалось не в их пользу. Территория, на которой они сражались, была открытой. Враг с самого начала успел занять позицию на возвышенности, с которой было отлично видно все окружение. При этом он находился на солнечной стороне, из-за чего ослепительные лучи яркого светила падали прямо в глаза нападавших флоренцианцев.

Вивьен пронзила своим мечом тело очередного зомби. Она всегда вонзала свой меч в эти гнилые тела так глубоко, чтобы точно убедиться в том, что их ядра были уничтожены. Вот и в этот раз, глубоко проникший меч смог уничтожить ядро, но выбраться наружу уже не захотел.

Вивьен пришлось поднять ногу и оттолкнуть ею от себя уже давно мертвое тело. Лишь тогда, когда противник повалился назад, лезвие наконец-то поддалось и начало вытягиваться наружу.

Внезапно справа зазвучал жалобный пугающий стон. Девушка даже не стала разбираться в том, что же это был за звук. Высвободив свой меч, она быстро сменила позицию, развернулась и наискосок взмахнула им.

Тонкое острое лезвие прошлось по телу врага, оставляя в нем глубокую смертоносную рану. Чтобы убедиться в своей победе, Вивьен активировала магию. Пламя ее силы переместилось от руки к мечу, а от меча к телу мертвеца. Противник в миг вспыхнул, как фитиль свечи, закричал и повалился назад.