За этой сценой из особняка наблюдало еще несколько человек, а именно Раймонд и Люсия. При виде того переворота, что вытворила ее дочь, Люсия довольно улыбнулась, а вот Раймонд бросился к окну, явно собираясь остановить все это действо.

— Дорогой! — возмущенно вскрикнула Люсия, хватая своего мужа за руку и тем самым останавливая его. — Это же просто тренировка. Не стоит вмешиваться.

Раймонд взволнованно посмотрел на супругу и сдавленно протянул:

— Но моя малышка…

Люсия нахмурилась. Она прижалась к Раймонду еще сильнее и укоризненно произнесла:

— Наша дочь ученица академии, а Оскар ее наставник. Каким образом она станет сильнее, если не через тренировки? Это же простой спарринг.

Раймонд отвел взгляд в сторону, плотно сжал губы и сделал глубокий вдох. Слова Люсии звучали действительно логично, да и сама Сильвия не выглядела так, будто это сражение было ей в тягость. Она улыбалась, и, казалось, что даже ее глаза светились от счастья.

— Я знаю… — протянул Раймонд, устало складывая свою ладонь на ладони супруги, сжимавшей его за локоть. — Знаю…

— Зато, — протянула Люсия со зловещим блеском в глазах, — потом она сможет дать отпор любому гаду, посмевшему поднять на нее руку.

Раймонд нахмурился. Посмотрев на широкую коварную улыбку жены и ее пугающий взгляд, он ответил:

— Знаешь, когда ты говоришь такое, твое лицо выглядит жутковато.

Глаза Люсии удивленно округлились. Жажда убийства пропала моментально. Женщина ласково улыбнулась и залепетала:

— Ой, что ты сказал? Прости, я не расслышала. Так разволновалась!

Раймонд иронично улыбнулся. Он знал Люсию еще со времен академии, когда она была настроена по отношению к нему и всем его товарищам-воителям довольно резко. Поэтому все ее нынешние попытки выглядеть заботливее, нежнее и безобиднее, чем есть на самом деле, были для него ясны как день. Склонившись к жене, Раймонд нежно поцеловал ее в макушку и задумался:

«И вот что мне с тобой делать?»

Сражение продолжалось. После головокружительного падения Оскар начал медленно подниматься с земли. Если раньше его намерения в отношении этого сражения не были серьезными и носили скорее предупреждающий характер, то теперь он был просто обязан показать себя во всей красе. Встав на ноги, парень приподнял голову и посмотрел на довольную Сильвию. Девочка широко улыбалась, насмешливо щурилась и явно гордилась собой.

«Она уже добралась до опалового, — задумался Оскар, — а я все еще завис на тааффеитовом. В отличие от нее я не пропустил ни одной тренировки, но все равно уступаю ей в скорости развития».

Оскар плотно стиснул челюсти и, приняв боевую позицию, угрожающе посмотрел на Сильвию. Его взгляд и его аура ясно дали понять, что он был настроен серьезно.

«Завидую. Правда, завидую».

Сильвия недоверчиво нахмурилась. Как и Оскар, она отвела правую ногу назад, слегка присела и, сжав обе ладони в кулаки, приподняла их на уровень груди. Атмосфера стала напряженнее.

Первой в бой бросилась сама девочка. Она успела сделать лишь шаг вперед, и в тот же миг увидела перед собой Оскара. Его скорость вновь поразила ее, однако в этот раз он двигался даже быстрее, чем прежде. Сильвия не успела ни отступить, ни поставить блок.

Оскар подскочил к ней, схватил за руку и, резко затормозив, дернул маленькое хрупкое тело вниз. Девочка оказалась прижата лицом к земле. Оскар заломил обе ее руки за спиной и, наступив коленом между лопаток, практически вжал в траву.

Сильвия не могла пошевелиться. Ее самоуверенность и решимость сошли на «нет» под давлением превосходящего силой противника. Девочка лишь удивленно расширила глаза и замерла.

— Это все? — прозвучал строгий голос Оскара за спиной.

— Все.

«Сегодня день, когда я должна буду покинуть этот дом».

Сильвия быстро шла по длинному коридору поместья, наполненного закатным солнцем. Насыщенный солнечный свет падал через окна на пол, попадая под ноги девочки и тем самым освещая путь. Где-то посередине коридора виднелась дверь, ведущая в рабочий кабинет ее отца. В последние дни своего пребывания дома Сильвия практически не видела его. Раймонд скрывался в своем кабинете, пытаясь разобрать горы бумажной работы, накопленной с момента начала войны. Из-за излишних переживаний он даже не спал нормально, что сказывалось на его медлительности и усталости, а в последствии и на самом рабочем процессе.

Осознав, что так продолжаться больше не может, Сильвия решила перейти в наступление. Девочка подошла к кабинету Раймонда, резко остановилась напротив и, приподняв руку, начала громко стучать в дверь. Ее рука прервала стук только тогда, когда из кабинета прозвучало сдавленное: «Войдите».

Сильвия приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. Там, за рабочим столом, наполненном горами бумажной работы, сидел полусонный Раймонд. Подперев голову рукой, мужчина практически лежал уже на столе, но все еще пытался продолжать писать. Стоило надоедливому гостю появиться на пороге, и Раймонд тут же приподнял голову. Взгляд его показался недовольным и даже злым, однако таким он был недолго. При виде дочери мужчина быстро выпрямился, вытянулся по струнке и радостно улыбнулся.

— Сильвия! — закричал Раймонд, раскидывая руки в стороны.

Девочка приняла эту перемену настроения, как хороший знак. Улыбнувшись, она тихо закрыла за собой дверь и направилась прямиком к отцу.

Раймонд сразу же отодвинулся от стола и, дождавшись пока его дочь подойдет, похлопал по коленям. При этом в глазах его было столько счастья и надежды, столько радости, что Сильвия просто не смогла отказать.

Подойдя ближе, она намеренно развела руки и позволила отцу посадить ее на колени. Раймонд весь засиял от счастья. Он помог Сильвии сесть поудобнее, прижал ее к себе и, положив голову на девичью макушку, довольно протянул:

— Вот она моя малышка.

Сильвия отвела взгляд и, натянуто улыбнувшись, подумала:

«Никогда не привыкну к тому, что взрослый мужчина называет меня малышкой».

Неожиданно мысли отошли на второй план. Прислушавшись к тишине кабинета, а следом и к сердцебиению Раймонда, девочка отметила, что он действительно был рад появлению дочери на пороге. Сама мысль об этом вызвала нежную улыбку.

«Иногда он довольно холоден к окружающим, однако по отношению к своим дочерям он всегда добр».

— Наверное, — заговорила Сильвия, — Вы устали. В последнее время вы редко появляетесь вне кабинета.

Раймонд, все еще крепко обнимавший дочь, открыл глаза и грустно улыбнулся. Посмотрев на макушку девочки, он тихо прошептал:

— Ясно. Так ты переживала за своего старика.

Сильвия недовольно нахмурилась. Ухватившись рукой за рубашку Раймонда, она повернулась полубоком к нему и уверенно взглянула в его глаза.

— Не произносите последнее слово, — укоризненно сказала девочка. — Уж кто-кто, а вы под подобное описание не подходите, отец.

Раймонд нахмурился также недовольно и укоризненно ответил:

— Папа, папуля, папенька — только так и не иначе. Почему ты всегда пытаешься быть вежливой со мной? Мы это уже обсуждали.

Не в силах побороть эту логику Сильвия отвела взгляд в сторону. Раймонд выглядел, как обиженный ребенок, хотя проблемы как таковой и не было.

«Вот когда его сыновья называют отцом, он не жалуется».

— Папа, — произнесла Сильвия шепотом, и Раймонд тут же заулыбался.

— Ты уже ела? — спросил мужчина.

— Да. Ужин был несколько часов назад.

— Правда? — Брови Раймонда удивленно приподнялись. — Странно. Тогда ко мне уже должны были прийти горничные.

Сильвия усмехнулась. Пожав плечами, она ответила:

— Они явно уже приходили, но ты взглянул на них так же, как и на меня, когда я постучала. Подобный взгляд вызывает желание бежать, знаешь ли.

Раймонд неуверенно посмотрел куда-то в сторону, как он делал это всегда, когда чувствовал толику вины. В этом у него, как и у Сильвии, была схожая черта.