— Да, да… — перебила ее Сильвия, поднимая обе руки вверх. — Я знаю.

Вновь наступила тишина. Сильвия развернулась и уже была готова уйти, как неожиданно услышала голос Альджер:

— Какое оружие у тебя забрали?

Девочка удивленно замерла. Она вновь взглянула на старшую и ответила:

— Мою смертоносную косу.

— Откуда, — настороженно заговорила девушка, — у тебя это странное оружие?

— Своровала у кое-кого в лагере врага. Это был кто-то из прихвостней Дика Харресона.

— Ты знакома с Диком Харресоном?

Сильвия посмотрела на Альджер. Та выглядела какой-то напряженной.

— Да, — девочка пожала плечами, — можно так сказать. Он меня одолел.

— И как тебе этот человек? Сильный?

— Какой глупый вопрос, — с усмешкой ответила Сильвия. — Чертовски сильный. Он даже не показал на что действительно способен. Сдерживался, как мог.

Альджер тяжело вздохнула. На мгновение на ее губах появилась полуулыбка, которую она тут же попыталась скрыть.

— Могу сказать то же самое. Мы с Иомой уже сталкивались с ним, и он даже позволил нам уйти.

— Как думаешь, почему?

— Не знаю.

Сильвия задумчиво приложила указательный палец к подбородку и протянула:

— Я слышала, что он ищет кого-то.

— Какую бы цель он не преследовал, — Альджер плавно развернулась к Сильвии спиной, — он остается нашим врагом.

— Но, в зависимости от его целей, — Сильвия опустила руки по швам, — он может быть также и врагом собственной империи.

Альджер замолчала. Своими словами Сильвия открыто утверждала, что желания Дика могли идти вразрез с желаниями империи Хастион, ведь, с какой стороны не посмотри, а оставлять в живых врагов империи было нелогично.

Продолжать этот разговор было бессмысленно. Альджер с самого начала были безразличны мотивы их врага, в то время как Сильвия всегда задумывалась о предпосылках тех или иных действий.

— Ладно, — произнесла Альджер, так и не поворачиваясь к юной собеседнице, — пора возвращаться.

— Ага.

Девушка-теоретик спокойно направилась в сторону лагеря. Неожиданно краем глаза она заметила развалившееся от чего-то дерево. Альджер не знала этого, но именно в это дерево еще недавно попала атака Сильвии. Частично оно еще стояло в земле, частично рассыпалось на крупные и мелкие щепки. Со стороны это выглядело совсем странно и неестественно. Так, будто бы совершенно сухое дерево, стоявшее в окружении совершенно здоровых нормальных деревьев, практически рассыпалось по кусочкам.

«Древесина сухая, — подумала Альджер, — будто бы безжизненная. Нет ни капли влаги ни в листьях, ни в стволе. Оно всегда было таким? Тогда почему все деревья рядом выглядят совсем иначе?»

***

— Ну, и? — прозвучал недовольный голос Клода. Рыцарь в темно-синем одеянии сидел на деревянном стуле прямо напротив той кровати, в которой лежал его покалеченный товарищ. — Что между вами произошло? Сцепились как кошка с собакой.

За спиной Клода стояло еще несколько человек: Захари и Петар — напарники Клода, а также Аллен — главный врач в лагере.

Хонас недовольно отвел взгляд в сторону. На его правую сломанную руку была наложена шина. Левая же, была обмазана странной темно-зеленой мазью, которая должна была снять отек.

— Я конфисковал ее оружие.

— Украл у ребенка игрушку? — удивленно спросил Захари.

Хонас настороженно посмотрел на рыцаря и решительно ответил:

— Коса — это тебе не игрушки!

— Коса? — удивленно повторили Захари и Петар. Парни переглянулись, Клод тяжело вздохнул, а Аллен лишь пожал плечами. Уже зная тайну косы Сильвии, лекарь расслабленно ответил:

— У Сильвии странные вкусы на выбор оружия. Не вижу в этом ничего такого.

— Но коса — это символ смерти, — строго продолжал Хонас. — Это одно из оружий, созданных и существующих в империи Хастион.

Аллен вздохнул. Развернувшись, он подошел к своему письменному столу и начал быстро собирать беспорядочно расставленные по нему медикаменты.

— Поэтому, — отвечал лекарь, — Сильвия и пыталась как можно меньше мелькать со своим оружием на глазах других.

— Ты просто ее защищаешь.

— Это все? — прозвучал недовольный голос Клода.

Хонас перевел взгляд на старшего по званию и напряженно замолчал. Взгляд Клода уже казался угрожающим.

— Это единственная причина, по которой ты, натренированный рыцарь, решил вызвать на бой ребенка?

Хонас неуверенно отвел взгляд в сторону. Это не было единственной причиной, но говорить об остальных даже как-то не хотелось.

— Разве вас не раздражает то, что она себя так ведет?

— Так — это как?

— Будто ей все дозволено, — с нескрываемым презрением ответил рыцарь. — Да, у нее есть связи в верхушке, и потому она может оставаться здесь, но это не значит, что она имеет право умалять наш труд. Все то время, пока мы сражаемся, она постоянно мешается под ногами. К тому же она прямо рядом с ранеными и погибшими бегает и хохочет, будто ничего не происходит.

— Так, — Петар задумчиво сощурился, — она ребенок. Им это свойственно.

— Тогда ей здесь не место! — Хонас повысил голос и гневно посмотрел на товарищей по лагерю. — Любого другого постороннего уже бы сослали из лагеря, а ей разрешено оставаться здесь. Почему? Только потому, что у нее и ее семьи есть связи?

Аллен был удивлен. Плавно развернувшись лицом к раненому рыцарю, он спросил:

— Ты обижаешься на ее из-за того, что она родилась в богатой семье?

— Это еще здесь причем? — Хонас с отвращением посмотрел на Лекаря.

— По твоим словам, — серьезно отвечал Аллен, — я понял, что ты завидуешь ей из-за ее связей.

Хонас замолчал. Отрицать того, что он завидовал людям со связями, он не мог. Вместо этого он чуть спокойнее заговорил:

— Не было бы проблем, если бы она вернулась домой. Почему она продолжает находиться здесь и постоянно мелькать перед глазами? Почему во время сражения прячется за спинами старших, а потом ходит и хохочет во всеуслышание прямо перед пострадавшими?

Наступила тишина. Рыцари опустили головы и задумались.

— Вы думаете, я один ее недолюбливаю? — продолжал спрашивать Хонас. — Я скорее первый решил что-то с этим сделать. Остальные пока что просто помалкивают. И я уверен, что даже эта девчонка подсознательно уже ощущает недовольство, направленное на нее.

— Хонас, — низким, немного грустным тоном позвал Клод, — ты неправильно понял Сильвию. Она не из тех, кто станет прятаться за чужими спинами. Если хочешь убедиться в том, что она делала этой ночью, можешь обратиться к Индгарду, ведь во время всего сражения эти двое находились вместе.

— Клод, — так же уверенно позвал Хонас, — напряжение в лагере все нарастает. Сейчас все представители царской семьи отправились на юг, более того, сильнейшие воины и главнокомандующие также отправились туда. Север намного беззащитнее. Между воинами и магами уже пошли слухи о том, что аристократы вместе с правящей семьей просто оставили нас здесь, как приманку. Из-за этого вера в аристократию падает.

Клод вздохнул. Медленно поднявшись со своего места, парень повернулся полубоком и с тревогой в голосе ответил:

— Мы сами виноваты в наших слабостях. Мы, но не ребенок.

Хонас промолчал. Подсознательно он, конечно, понимал, что все его действия были простым вымещением накопившейся за время войны злости, но признать этого он не мог.

— Я не стану приказывать тебе, как старший по званию, — произнес Клод, медленно направляясь на выход из шатра, — но, как товарищ, я настоятельно советую тебе поговорить с Сильвией с глазу на глаз. Конечно, если она действительно будет тебя задирать, можешь ей треснуть, но только не сильно.

Клод подошел к выходу из шатра, вытянул правую руку и приподнял ею полу. Тогда же он заметил стоявшую прямо на пороге Сильвию.

Девочка выглядела спокойной. Равнодушно смотря на лицо удивленного рыцаря, она спросила:

— Значит так, да?