— И ты извини. — Хозяйка чуть посмеялась, хотя смех был холодноват и походил на пересыпание бриллиантов. — Я одинокая женщина, а твой отец был привлекательным мужчиной.

Морион невозмутимо подошел, наклонился, и Кэти запоздало сообразила подать руку для поцелуя.

— Садись, — кивнула Хозяйка сыну. — У нас почти семейная встреча, чего со мной пока не бывало. За это выпьем.

Она первая поднесла бокал к губам, и Кэти последовала. Вино будто наэлектризованное, теплый ток пробежал по телу, и оно откликнулось легкой болью, словно онемело и теперь отходило от холода… Холод? Откуда это воспоминание о морозе?..

Она отбросила эту нелепицу. До чего забавно, пьет вино с двумя любовницами отца и очередным братом! Действительно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Кэти повернулась к Мориону:

— Вы… — она спохватилась. — Ты учишься?

— Да. Окончил гимназию в Белогорье, а сейчас в университете. — Голос был холодноват и спокоен.

Да, тоже похож на отца. Слегка выдаются скулы, серо-голубые глаза, и только волосы черные, как воронье крыло — это наверное от Хозяйки.

— Пришлось отдать его в обучение в людской мир, — вступила та. — Конечно, не ваш. У меня свой.

— Да, отец немного рассказывал… — пробормотала Кэти. — Очень немного, — осторожно добавила она.

— Ты умная женщина, — снова коротко рассмеялась Хозяйка и помолчала. — Я надеюсь, вы с Морионом еще встретитесь, ключ от моего мира у тебя, — она кивнула на изумруд. — Достаточно слегка постучать им по горной породе. И против обыкновения я не делаю тебе подарка, это сделает мой сын… когда встретитесь снова.

Беседа продолжалась недолго, Хозяйка встала первой, следом остальные. Идя по освещенному бриллиантами коридору, Кэти сказала Рогне:

— Мне понравился и этот брат. Он изящен в движениях, хотя несколько замкнут. Толуман более открытый.

Рогна вздохнула: — Много синяков себе набьет. Хорошо бы ты осталась рядом.

— А разве?.. — удивилась Кэти. Но Рогна заговорила уже суровее:

— Второе путешествие длиннее. Хотя расстояние и время будут сокращены. Ты увидишь то ли закат империи, то ли рождение новой, в которой тебе, возможно, предстоит жить.

Дверь открылась, но перед ними не комната со свечами, а… перрон. Горы вокруг, синяя лента могучей реки — это Усть-Нера. Однако поселок преобразился, это уже красивый город. Вокзал необычной архитектуры, скульптурная группа на привокзальной площади. Кэти не успела ее рассмотреть, как послышался гул приближающегося поезда.

— Мы поедем по дороге, которая только будет построена, — сказала Рогна. — Возможно. Но вы с Толуманом встретились, так что вероятность теперь выше, около сорока процентов. В награду старшая рогна вызвала для нас эту реальность. Поезд особый, только для нас двоих.

И действительно, вокруг совершенно нет людей.

Подкатил скоростной поезд — машинист в черном костюме и с белым лицом приветственно поднял руку, а вагон всего один. Двери открылись.

— Войдем, — сказала Рогна. — Это поезд Великой северной магистрали. В обычном времени путь до Москвы займет двадцать часов, но для нас дорога будет сокращена.

Вагон пуст, они сели друг против друга у окна. Поезд мягко тронулся и стремительно набрал ход. Пронеслась внизу Индигирка, потянулись отроги хребта Черского. Где-то к северу осталось их месторождение, и опять будто морозная игла кольнула в сердце… Стремглав пронеслась тень — миновали Темную зону.

Еще горы — Верхоянский хребет. Потом низменность и долина большой реки — Лена. За ней потянулась унылая страна: болота и холмы, покрытые лесом.

Рогна кивнула на однообразный пейзаж: — Среднесибирское плоскогорье. Во времена Советской империи здесь были найдены алмазы, и началась их добыча. Но далеко не все кимберлитовые трубки разведаны.

Она странно поглядела на Кэти, однако не стала продолжать.

Снова могучая река — Енисей. Опять леса, а затем колеса простучали по мосту через широкую Обь, где-то выше по течению Новосибирск. Вспышкой тьмы промелькнула Омская дуга, которую отец когда-то пересек на самолете. Перед Кэти разворачивались неоглядные пространства Сибири — словно повторяла путешествие отца, только в обратном направлении. Он не проехал по этой дороге, лишь начал строить ее — а завершить выпало ей. И появилась твердая решимость: она достроит ее, во что бы то ни стало….

Невысокие горы Урала и Екатеринбург, еще одна региональная столица России. Опять леса и реки — это уже европейская часть. Пронеслась под мостом Волга, неширокая после исполинских рек Сибири. Россыпь золотых искр появилась на горизонте — Москва.

Поезд замедлил ход и остановился под высокими сводами вокзала. Ни души, разве так бывает?.. Рогна слегка улыбнулась:

— Реальности, которые еще не оформилась, старшая рогна может тасовать как колоду карт. Но кое-что в них остается неизменным. Это то, что уже сбылось или непременно сбудется.

Она встала: — Сейчас мы вернемся в медленное время. До Москвы нам нужно посетить другое место. Ничему не удивляйся, помни — у тебя королевский вид, и тебя должны запомнить такой.

Еще помедлила у дверей.

— Мы выйдем в Санкт Петербург. Сюда перенес столицу президент Московской автономии, и здесь продолжил попытки возродить Российскую империю. Он умер, но возможно это удастся его наследнику.

Двери открылись.

Это не перрон! Сумрачный зал с высокими окнами, хмурый простор реки за ними, на стенах зала картины, а в центре гроб на траурно убранном постаменте. Длинная вереница людей тянется мимо гроба.

— Пройдем и мы, — говорит Рогна. — Я не испытываю уважения, но наш мир во многом создал он. Кроме того, тебе надо знать противника в лицо.

Какого противника?

Прежде чем они успевают двинуться с места, к ним стремительно подходит человек в темной форме, с кобурой на поясе. Спрашивает свистящим шепотом:

— Кто такие? Как посмели?..

— Мы хотим лишь изъявить почтение, — невозмутимо отвечает Рогна. — Нас всего трое.

Почему трое? А охранник переводит цепкий взгляд на Кэти (зрачки расширяются), потом пристально смотрит на пустое место возле нее. Лицо стремительно сереет.

— Вы… можете… пройти, — запинаясь, выговаривает он и отходит, едва не падая.

Кэти бросает еще один взгляд в пустоту, а потом следует за Рогной к очереди. На них изумленно глядят, особенно на Кэти, но без слов пропускают.

Они минуют гроб: ничего особенного, иссохшее лицо гнома. В изголовье стоит толстоватый человек, тоже в темной форме и с пухлыми щеками. Удивленно смотрит на них водянисто-серыми глазами, а потом не отрывает взгляда от Кэти. Все склоняют головы перед ним, и Кэти также коротко кивает. К ее удивлению, Рогна делает то же.

Они проходят.

Очередь уходит в открытую дверь, за ней видна мраморная лестница, какая-то суета начинается справа и слева…

Но их здесь уже нет!

Они стоят на широкой площади, красные кирпичные стены высятся над ними, и башня с часами. Внизу ворота, в них тоже втягивается длинная очередь.

— Мы в Москве, и это Кремль, — объясняет Рогна. — Здесь была его резиденция, и тело для прощания перевезли сюда. Я говорила, что для нас время будет сокращено.

— Вряд ли здесь в восторге от своего бывшего президента, — удивляется Кэти.

Рогна пожимает плечами: — Тем не менее, у него немало сторонников и здесь. Многим нравится быть винтиками могучего государства, Левиафана. А доступ в город закрыть никому нельзя, единственное условие — без оружия.

Кэти завистливо смотрит на стены Кремля: где-то позади них храм Огненного цветка, который хотела бы повидать. Но приходится следовать за Рогной.

— Сократим путь, — говорит та.

И они сразу оказываются в зале, где тоже выставлен гроб и тоже тянется очередь. И здесь к ним подходит охранник в темной форме, но без кобуры на поясе.

Снова короткий диалог, снова охранник смотрит в пустоту, и лицо сереет. Пошатываясь, отходит.

— Мы не пойдем мимо гроба, — говорит Рогна. — Начинается самая опасная часть пути, мы на время выпадем из нашей реальности. То, что заняло недели, для нас пройдет в ускоренном темпе.