— Извините, — жалобно сказала Элиза, — я же просила не смотреть туда.

— Кто это с-сделал? — зубы Кэти стучали.

Но Элиза плотно сжала губы, и по щекам опять потекли слезы, делая их еще грязнее. Сердце Толумана сжалось, он порылся в карманах и нашел носовой платок (к счастью свежий, перед Кэти не хотелось выглядеть неряхой).

— Спасибо, — пробормотала Элиза, вытирая платком слезы. — И уже тверже добавила: — Извините, я не могу сказать.

А у Толумана замерло сердце: вспомнил огромного черного пса, вышедшего из леса по дороге в Ольчан.

Кэти немного успокоилась. — Ладно, замнем. А откуда ты узнала, что мы в беде?

Не любила она церемонное русское «вы».

— Звонил этот… — Элиза глянула на Толумана, — ты его называл Палычем. В милицию позвонили из «Northern Mining», не могут найти некую Лору Моуэт. Милиции было не до того, какая-то драка на трассе, но Палыч вспомнил, что ты работаешь с этой Лорой. Поскольку ты не ответил, он перезвонил мне. Я оставила номер, когда сдавала на права. Но ты мне тоже не отвечал, и я забеспокоилась. Хорошо, что в телефоне осталась метка твоего последнего местоположении… — и она робко улыбнулась Толуману.

Не помнил, что разрешил отслеживать себя… Но голова еще болела, опять наглотался дыма. Снова заговорила Кэти:

— Лора — это я. Деловой псевдоним. А не знаешь, кто звонил из «Northern Mining»?

— Этот… чудное имя, оканчивается на «скотт».

— Прескотт, — констатировала Кэти. К ней отчасти вернулось самообладание. — Странно, а я…

Она осеклась. — Ладно. Еще раз спасибо, Элиза. Мне надо в Усть-Неру. Отмокну в ванне, потом к врачу, хотя серьезных ожогов вроде нет, а затем в парикмахерскую. Может, соорудят хоть какую-то прическу. Ты с нами?

— Нет, я полечу домой, — грустно сказала Элиза. — Мне тоже надо привести себя в порядок. До свидания.

Она поглядела на Толумана, и он неожиданно для себя шагнул к ней и поцеловал в испачканную щеку — соленую и со вкусом сажи.

— Спасибо. И до свидания.

Кэти хмуро глядела, как голубой глайдер растворился в серых низких облаках, а потом повернулась к Толуману.

— Даже не знаю, стоит ли говорить, — сказала она, — но иначе ты можешь наделать глупостей.

— Ты о чем? — удивился он.

— Она влюблена в тебя по уши, не видишь? Откуда она взялась?

— Просто свалилась с неба, — ошарашено сказал Толуман, — когда я был на рыбалке. А с чего ты взяла?

— Мужчины… — вздохнула Кэти. — Она меня сразу приревновала и жутко обрадовалась, когда узнала, что я только сестра. И чем ты ее приворожил? Уж наверное не являлся голый, как передо мной?

— Всего-то угостил ухой из хариусов, — сказал Толуман.

Кэти покачала головой. — Не знала, что уха из хариусов такое приворотное зелье.

— И что мне теперь делать? — угрюмо спросил Толуман.

Кэти невесело рассмеялась:

— Милый, делать с ней ты теперь можешь что хочешь, только презерватив не забудь.

— Ну, знаешь!.. — вырвалось у Толумана.

Кэти покосилась на него: — Извини. Твоя сестра бывает грубовата, выросла в финансовых джунглях. Да еще сегодняшнее приключение. Кто же устроил на меня охоту?.. А к ней… Главное, относись бережно. Если она тебе безразлична, не подавай вида. Она какая-то наивная, явно не училась в канадской средней школе.

— Может, и наивная, — сказал Толуман. — Только сама видишь, что стало с бандитами.

— Да уж, — вздохнула Кэти. — Кто же это с ними управился? Догадки есть?

— Кое-какие есть, но говорить пока не готов.

«Откуда ты, Элиза? Почему черные псы охраняют тебя?».

Когда поднялись в воздух, стало видно, что пожар охватил прилегающую к реке часть леса, но вряд ли пойдет дальше: с обеих сторон тянулись галечные косы, видимо намытые при добыче золота.

Толуман включил автопилот: голова еще болела, а хотел разобраться в ситуации. Кто же на них напал? Похоже, это те двое, что преследовали на белом глайдере в день прибытия Кэти. Белый глайдер то ли в ремонте, то ли решили замаскироваться и взяли другой. Из-под ареста могли сбежать: арестованных содержат не так строго, как в тюрьме. Раз его не стали убивать в бараке — значит, охотятся именно на Кэти. Сейчас его просто хотели устранить, как нежелательного свидетеля. Но кто тогда стрелял по нему в горах, те двое вряд ли уже оправились? И кто устроил пожар в гостинице?..

В общем, голова разболелась еще сильнее, но с Кэти своими соображениями поделился. Та всю дорогу молчала, временами разглядывая лицо в зеркале.

В Усть-Нере высадил Кэти и отправился в милицию. Вопреки опасениям, их не стали подозревать в убийстве: как сразу выяснилось, видеорегистратор глайдера продолжал работать и заснял часть происшедшего. Только после появления Элизы по экрану будто мазнуло темное пятно, запись оборвалась, и больше на карте памяти ничего не было… На следующий день пришлось слетать с милицией на место происшествия: помог собрать куски растерзанных тел (хорошо, что привык разделывать оленей), а на полосе земли возле пожарища медэксперт сделал слепок отпечатка большой собачьей лапы. Похоже, псы (или это был только один) сопровождали Элизу в горящий лес, иначе как бы она нашла бы Кэти и Толумана?

Ночью спал плохо, но утром Кэти никуда не торопилась. Попросила Толумана приготовить омлет, а сама сидела перед зеркалом, походя на стриженого мальчика и обрабатывая лицо кремами. Толуман свои волдыри обрызгал спреем.

— Значит так, — сказала она после завтрака. — Заканчиваем здесь дела и летим в Магадан, а через пару дней я отправлюсь в Канаду. Я забыла, ты на каком курсе в институте?

— Перешел на четвертый, по специальности горное дело. И еще курс по дорожному строительству.

— Сойдет. Я создаю в магаданском филиале «Northern Mining» отдел под условным названием «Адыча», и делаю тебя его начальником. На тебе прокладка трассы к участку и доставка техники. Еще нужны геологи, чтобы начать разведку месторождения. Может, переманишь кого с прииска «Первомайский»? И начни строить приличное здание под офис в Усть-Нере вместо того клоповника. Вопросы финансирования и твоей зарплаты обговорим в Магадане.

Толуман покачал головой.

— Ну, ты деловая женщина.

— Я так кручусь годами, — недовольно сказала Кэти. — Пора и тебе привыкать, на кого мне еще положиться? Так что у тебя будет мало времени для романа с Элизой. Да и в самом деле, что ты будешь с ней делать? Жениться тебе рано, а как любовница она не годится, слишком юная и наивная.

Толуман хмыкнул: — И тут у тебя деловой подход.

Кэти только фыркнула.

Кэти

Ночью в Магадане, после изнурительного дня в «Northern Mining», ей приснился сон. Хотя скорее, это был не сон, а видение в той зыбкой реальности, где обычно виделась с Сильвией.

— Долго тебя не было, — сказала Кэти. — Муж? Дети?

— С этим более-менее, — улыбнулась Сильвия, хотя лицо казалось усталым. — Я почувствовала, у тебя неприятности?

— Уже позади, — ответила Кэти. А сама подумала: «Да, укатали Сильвию семейные горки», чуть переиначив одно из любимых выражений отца. Раньше она была куда восприимчивее.

— Я видела сон, — вздохнула Сильвия, на что Кэти слегка удивилась: «Сон во сне?». — Это из будущего. Ты у входа в пещеру, или скорее это рудник. Он уходит глубоко, слишком глубоко в темноту. В будущем его будут называть Хель-Гейт[61]. Я не могу различить, выйдешь ты из него или нет. И мне страшно…

Лицо Сильвии отдалилось и померкло, и только странное название еще какое-то время звучало в ушах: Хель-Гейт… Хель… Гейт… Хель…

Из Торонто часто звонила в Усть-Неру и порой просила Толумана показать вид из окна. В Колымский край пришла осень, горы утратили скудный зеленоватый покров и укрылись серыми плащами облаков. Обычно Толуман сидел в своем кабинете наверху офисного здания, где еще вовсю шла отделка. Обходились без 3D, большой изогнутый дисплей и так создавал иллюзию, что Толуман сидит по другую сторону стола.