— Вроде того, — хищно улыбнулась Хозяйка. — Но для меня они неопасны.

Холодом повеяло в серебряном зале. Помолчали. А потом Хозяйка снова улыбнулась, теперь уже грустно.

— Видишь, я обсуждаю с тобой то, что вы зовете государственными делами. Почти как с мужем… В мой мир относительно легко попасть из двух слоев — вашего Верхнего мира, и того, где живут хэ-ути. Поэтому границы охраняются, хотя не так строго, как границы Сада. Из Верхнего мира порой являлись незваные гости, но большинство оказывались в моем Зале, — снова недобрая улыбка тронула губы Хозяйки. — Кстати, и ты особенно не болтай.

Горечь в голосе Хозяйки тронула, и Варламов сказал:

— У меня и раньше были странные встречи. Например, меня навестил даймон. Мог произвольно менять форму, и сначала явился в облике огромного пса. Разговор был необычный, я мало что помню. Но он упомянул о царстве минералов — с сожалением, что контакты бывают редки.

Глаза Хозяйки снова сузились.

— Даймоны?.. Я немного знаю о них. Это могущественные существа, только их слой далек. И они как будто выше наших забот, помощи от них ждать не приходится. Но спасибо, буду знать, что интересуются моим миром.

От выпитого чая стало жарко. Варламов снял куртку и положил на табурет рядом.

— Слишком теплая, — сказал он.

— Скоро увидишь, что нет, — тихо рассмеялась Хозяйка. — Ладно, пора прощаться. А то еще передумаю. Возвращайся на станцию, Кемень проводит вас дальше.

Хозяйка встала. Серебристое платье, диадема, удлиненные темные глаза. Только кожа лица белая, ведь здесь не бывает солнца. Неопределенная тоска стиснула сердце: он коснулся мира чудес и могущества, и какая-то часть его существа не хотела покидать этот мир.

Неожиданно для себя он шагнул к Хозяйке и поцеловал ее в губы. Та было отпрянула, но потом положила ладонь на его затылок и плотно прижала губы Варламова к своим. Горьковатый вкус, странное онемение в теле, он будто скользит куда-то. Сердце замерло: вспомнилось ощущение предельного ужаса, который испытал при встрече с Ренатой. Но тут ужаса не было, вместо него ощущение пьянящей свободы…

Варламов очнулся от боли — перстни на пальцах Хозяйки больно врезались в затылок. Он отшатнулся, учащенно дыша. Грудь Хозяйки тоже вздымалась, а в глазах горело пламя. Она подняла руку ладонью вперед.

— Уходи! После второго поцелуя ты останешься здесь навсегда.

Она повернулась и исчезла в колонне. За спиной Варламова распахнулись высокие двери, в них маячила фигура Кеменя.

Отец Вениамин посматривал на Варламова смущенно, а Кемень глядел больше на стены коридора. Они были высокими и гладкими, без неровностей, обычных для туннеля здешнего «метро». И свет исходил непонятно откуда — похоже, светился сам воздух. Появилось ощущение, что туннель возник только что и растворится в земных недрах, едва люди оставят его.

Арка впереди, самоцветные камни засияли с нее. Знакомый перебой сердца, все вокруг поплыло, и в глаза ударил солнечный свет. Варламов повернулся, думая помочь отцу Вениамину, но тот прошел без труда — видимо, сказалась близость Хозяйки.

— Прощайте, — глухо донесся голос Кеменя.

— Спасибо вам, — сказал в ответ Варламов, но сзади уже возникла глухая скала.

Небо было высокое и ярко-голубое, не как в «нижнем мире», Вправо и влево тянулись невысокие горы, желтея в свете солнца. Похоже, утро… Только почему горы желтые?

Холодок тронул щеку Варламова, потом еще раз. В воздухе порхали снежинки.

— Вот тебе раз! — удивился отец Вениамин. — Лето ведь.

— Уже нет. — Варламов вспомнил смешок Хозяйки при упоминании о куртке. — Похоже, мы побывали там, где время течет быстрее. Еще хорошо, если тут минули месяцы, а не годы. Но скорее первое… Помнишь, когда мы впервые попали к Хозяйке, военные действия только начинались. А когда оказались в Белорецке, были уже в полном разгаре. Жаль, тогда не обратил внимания на даты. Сейчас, наверное, уже сентябрь.

— Чудеса! — покрутил головой отец Вениамин.

Они стояли на склоне холма, внизу поблескивала речка, по берегу тянулась дорога. Варламов привычно собрал «Сайгу» и пошли через перелесок. Поглядывали по сторонам, но похоже, говорящих кошек или хэ-ути здесь не водилось. Без приключений добрались до дороги, тут Варламов подумал и разобрал «Сайгу».

— Не будем пугать местных жителей. Надо ловить попутку, Чита должна быть близко.

— Чита! — вздохнул отец Вениамин. — Вон куда занесло.

Побрели по щебенке. Навстречу пропылил грузовик, а потом сзади показалась машина. Варламов поднял руку, машина поехала медленнее и остановилась. Опять китайская «Тойота»! Высунулся парень в камуфляже.

— Вам куда?

Все-таки на севере и в Сибири сохранилась традиция помогать путникам.

— Нам до Читы, — ответил Варламов.

Парень помотал головой.

— Вообще-то туда не собирался.

Он оглядел щегольской наряд Варламова и потрепанный подрясник отца Вениамина.

— Хотя… Деньги есть?

Варламов кивнул: — Если подбросите до банкомата.

— До Читы будет стоить пять тысяч.

Варламов снова кивнул: — Ладно.

— Садитесь. Ты, с ружьем, вперед. Поп назад, справа. А в Чите куда?

— Нам в аэропорт. — Варламов забрался на переднее сиденье и пристроил «Сайгу» в ногах. — Не знаете, сколько стоит билет до Хабаровска?

— До Боли, что ли? — парень тронул машину. — Точно не знаю, тысяч пятнадцать. А вы откуда взялись?

Варламов смешался, не рассказывать же про чертоги Хозяйки. Выручил отец Вениамин.

— Пути Господни неисповедимы, — прогудел он. — Привел нас в места незнаемые, и гостили мы у людей странных.

— У староверов, что ли? — с любопытством глянул парень. — Рассказывают, иногда выходят к людям. Но где селение, никто не знает.

— И нас просили держать в тайне, — поддержал Варламов выдумку отца Вениамина.

— Ну-ну, — вздохнул парень. — Поговаривают, золотишко копают. Но в это лучше не лезть…

Он замолчал, а вскоре показалась линия железной дороги и поселок. «Тойота» остановилась у домика почты, внутри оказался стандартный терминал китайской платежной системы. Варламов вставил карточку и, подумав, запросил десять тысяч в рублях и сорок тысяч в юанях — чтобы лишний раз с карточкой не светиться. Поежился, вдруг денег не хватит? Но автомат послушно выдал требуемое, а увидев на дисплее цифру остатка, Варламов расплылся в улыбке: в Сталинграде расщедрились!

Он отсчитал пять тысяч и передал парню. Тот был явно доволен, поехали дальше. Шоссе стало лучше, приблизилось к железной дороге, за ней голубело озеро. Проехали километровый столб с цифрой «6189».

— Это от Москвы? — спросил Варламов у парня.

— Ну да, бывший Транссиб, но теперь по нему не проехать. Китайцы строят меридиональную трассу из Ордоса. Тогда всё тут заполонят.

Здание читинского аэропорта оказалось старой постройки, с колоннами у входа. Впрочем, и в Кандале сохранились такие здания еще со сталинских времен. Название «Чита» было по-русски, по-английски и, похоже, по-китайски (иероглифы Варламов, конечно, прочитать не смог).

Повезло, самолет до Хабаровска отправлялся через час, и были свободные места. Варламов еле успел купить билеты, побежали на регистрацию. «Сайгу» пришлось сдать в багаж. Как ни странно, у отца Вениамина оказалась карточка — выходит, не изъяли. Из уважения к сану?

Самолет был опять «Великий поход 929», словно так и летели на нем из Сталинграда. Взлет, зеленое море тайги отдалилось в туманную дымку. Возникло сожаление, что оставляет Россию.

Хотя жалеть было рано. Через два часа сели в Хабаровске, хотя на стеклянно-бетонном аэровокзале этого названия не оказалось. Сначала шли китайские иероглифы, затем английское BOLI, и уже напоследок по-русски — БОЛИ. Когда-то Россия пришла на эти берега, но, не сумев удержать, откатилась назад.

Тут их пути расходились. Варламову предстояло купить билет до Ванкувера, а отцу Вениамину ехать в епархиальное управление за назначением. В дела русской православной церкви китайцы не вмешивались. Прошли паспортный и таможенный контроль: они были уже на официальной территории Китая. «Сайгу» не вернули, обещав отправить дальше багажом.