— Синицын Анатолий Борисович, здешний староста. Пострадавших среди вас нет?

— Нет, нас всего двое. А как называется деревня? Мы хотели садиться в Таре, но мотор вышел из строя.

— Деревня Окунево, скорее уже поселок. В своем роде знаменитое место. От Тары сорок километров, но мы как раз на берегу речки Тара.

— А чем оно знаменито? — поинтересовался Варламов. Они шли к деревне по хорошо накатанной дороге, с местом для посадки повезло.

— О! — Синицын воздел большой палец. — Про Омскую дугу слышали? Ведь вы, наверное, издалека.

— Ну да, — сказал Варламов. — Единственное место на земном шаре, где Темная зона отклоняется от прямой линии, выгибаясь на запад. Иначе Омск оказался бы в Зоне.

— Это из-за нас, — гордо объявил Синицын. — Точнее, из-за Окунева. Это место еще до войны прозвали «Окуневский ковчег». Великий прорицатель Эдгар Кейси предвидел, что здесь будет новый Ноев ковчег человечества. Это подтвердил и индийский провидец Сатья Саи Баба. У нас найдены остатки очень древнего храма, именно его энергия закрыла защитным экраном всю Западную Сибирь…

Все ясно. Синицын из неумирающего племени энтузиастов, помешанных на древних цивилизациях, встречах с инопланетянами и другой эзотерике. В Канаде таких тоже хватало: искатели следов тамплиеров в Северной Америке и прочее… Варламов вздохнул, а ведь в чем-то эта публика права. Хотя спокойнее без таких чудес.

Подошли к дому, обшитому ярко-зелеными досками и с желтыми наличниками. Вообще дома в деревне были изукрашены, кто во что горазд. Зато мобильной связи не оказалось, на столе старосты стоял обычный телефон. Пока жена Синицына готовила завтрак, связались с полицией в Омске (хотя оказалось, что в Российском союзе ее называли милицией). Там выслушали рассказ Варламова и попросили подождать. Когда гости уже сидели за столом, раздался звонок. Оставаться в Окуневе, завтра подъедут. Варламов вздохнул, так и будут перекидывать от одного УМВД к другому.

На завтрак была яичница («Яйца свойские», — гордо объявила хозяйка), чай из каких-то трав и домашние ватрушки. Бутылки, к разочарованию отца Вениамина, на стол не поставили. Синицын без умолку рассказывал о местных делах, а после завтрака отправились знакомиться с деревней.

Посмотрели памятник Речкину, первому исследователю Окуневского феномена, пошли по улице. Кто тут только не жил: вездесущие кришнаиты, буддисты, охотники за паранормальными явлениями, фотографы, художники, деревянных дел мастера. Попадались индуистские символы, свастики бон, причудливый крест («сварожич», — пояснил Синицын). Встретилась и часовня с православным крестом, отец Вениамин истово на него перекрестился. Сельским хозяйством, похоже, никто особо не занимался.

— До войны, говорят, было много москвичей и питерских, — рассказывал Синицын. — Теперь не приезжают.

— В Московской автономии не до эзотерики, — пожал плечами Варламов. — Империю восстанавливают.

Отец Вениамин насупился: — Зато там вера твердая. Во Христа и Богом посланного Президента.

Варламов с иронией покосился на него: впервые слышал от отца Вениамина о богоизбранности президента Московской автономии. Но видимо, выражение стало ритуальным.

Синицын отмахнулся и стал рассказывать о чудодейственных озерах Окунева. К одному из них съездили на старой «Тойоте» старосты, чтобы искупаться. Вездесущность китайской марки поражала — от Канады до российской глуши!

Навестили и чудесный храм. В склоне холма («увала», — вспомнилось Варламову) был проем, обложенный кирпичом. Вниз вела грубая кирпичная лестница, к стене был прицеплен электрический провод.

— Штольню выкопали еще до войны, — объяснил Синицын. — Когда выявили подземную полость по данным геологоразведки. Но вот исследовать толком не успели…

Спустились на глубину трех-четырех этажей. Лампочка тускло освещала каменный свод и стены с остатками резьбы. Варламов бывал в древних подземельях майя, когда ездил с Джанет в Мексику. И тут впечатление давящего камня, многовековой затхлости. Не ощущалось присутствия чудодейственной энергии.

— Речкин в своей книге описал сон, — несколько грустно продолжал Синицын. — Он видел в этом зале металлический трон и на нем человека с темным лицом и красными глазами. По сторонам стояли две высокие фигуры в переливающихся одеждах. А вскоре племянник Речкина увидел почти такой же сон. Только там фигур было шесть, очень высоких, и на шеях висели медальоны с красными кристаллами… К сожалению, мне такого видеть не довелось, хотя необычных историй в Окуневе рассказывают много. А храм гораздо больше, чем мы видим. Тут есть еще подземные полости, но раскопки вести дорого. Нужен крепеж, иначе все обвалится.

Отец Вениамин неодобрительно озирался.

— А он и был построен под землей?

— Нет, на поверхности. Очень давно. А когда арии ушли из этих мест, опустился под землю.

Похоже на сказку. Только… Вспомнилась Хозяйка Медной горы. Затхлость подземелий — и внезапно сумрачное великолепие, стоит перешагнуть незримый порог.

Близился вечер. Ночевать решили у самолета: и посторожат, и речка рядом, да и надоел разговорчивый староста. Тот снабдил их спальными мешками, в сельской лавке купили продуктов, и устроились на берегу.

Песчаный пляж, спокойная река… и все-таки стало томить беспокойство. Не слишком ли расслабились? Слишком поздно пришла мысль, что и «Сессну» могли снабдить радиомаяком.

Солнце садилось, вода окрасилась красным. Отец Вениамин уговорил четвертинку и подремывал у костерка. Варламов подтянул «Сайгу» поближе.

Легкий туман потек над водой. Варламов насторожился, что-то двинулось на том берегу… Куст? Но только что был один, а теперь два. И это не куст, а огромный пес!

Струйка холодного пота протекла по спине: неужели гонятся от самой Москвы?

Пес постоял, а потом вдруг бросился в воду и поплыл к берегу, где сидел Варламов.

— Что это? — сипло спросил отец Вениамин.

— С-собака, — ответил Варламов, зубы стучали. — Очень большая.

Он убрал руку с карабина. ТЕ не любили оружия.

Собака вылезла на берег и отряхнулась.

Это была уже не собака. На берегу стоял ЧЕЛОВЕК.

Высокого роста, в белой одежде. Он зашагал к путникам, и только когда подошел к костру, стало ясно, насколько он высок, в полтора раза выше Варламова. Темное лицо, красноватые глаза…

Отец Вениамин поднял дрожащую руку и перекрестил визитера.

— Здравствуйте, — кивнул тот и сел на землю. Как японец, скрестив ноги, и даже так его голова возвышалась над Варламовым.

— Здравствуйте, — принужденно сказал Варламов. — Извините, мне наверное померещилось…

— Нет, — спокойно сказал незнакомец. — Вы все видели правильно и отреагировали адекватно. Это своего рода тест. Способен ли человек воспринимать необычное? Вот он его не прошел.

Он кивнул на отца Вениамина. Удивительно, тот уже спал, подложив руку под голову.

— Он все равно ничего бы не понял, но мог рассказать.

Странный, едва уловимый акцент слышался в голосе гостя.

— Кто вы? — сипло спросил Варламов. — Конечно, тут в деревне всякий народ, но оборотни…

Он осекся. Будь предельно вежлив!

— Когда-то мы были похожи на вас. Но теперь можем принимать любой облик. Даже вовсе обходиться без него.

И, к удивлению Варламова, тихо рассмеялся. Стало чуть легче, другие странные встречные склонности к юмору не проявляли. Разве что к юмору висельника.

— Тогда откуда вы? Если не секрет.

— О! — гость потянулся. — Непривычно чувствовать себя в этом теле. А я не особо издалека. Про даймонов читали?

У Варламова открылся рот. Сообразив это, поспешно закрыл.

— Только упоминания в эзотерической литературе, — наконец выговорил он. — Другая цивилизация?

В голосе пришельца (и в самом деле, пришельца!) появилась отстраненность.

— Мы преодолели пустоту между нашими мирами давным-давно. У вас здесь была цивилизация, правда примитивная. Потом те люди ушли на юг. Но мы продолжаем бывать… по старой памяти.