Грегори быстро проверяет другие карманы — ничего интересного. Держа футляр в руке, снова смотрит на молодого человека — тот не шелохнётся.

Опять дверь, коридор, лестница. Беззвучно пробуждается к электронной жизни компьютер. Грегори поворачивает перед глазком веб-камеры футляр — сначала закрытый, а потом открытый, — и запускает программу идентификации…

Так, во всём архиве ничего нет, зря гордился своим банком данных. Придётся идти в Интернет.

Компьютер ждёт, ему све равно сколько ждать. Грегори медлит.

После использования Интернета как оружия в Третьей мировой прежнюю информационную вольницу прикрыли: всемирная паутина превратилась в конгломерат изолированных друг от друга правительственных, корпоративных и других сетей с тщательно контролируемыми межсетевыми экранами.

Грегори не интересует открытый доступ, нужна закрытая информационная сеть. Он входит в неё с помощью засекреченного браузера и чужого идентификационного кода, спасибо бывшим коллегам. Даже так сильно рискует, с нарушителями секретности подобного уровня обычно расправляются без суда…

Несколько минут и готово!

Грегори с облегчением выходит из Сети, а компьютер продолжает работать, заметая следы. Грегори сосредоточенно глядит на экран, полученную информацию следует уничтожить как можно скорее …

Не может быть!

Он даёт команду «стереть и перезаписать». Откидывается на спинку стула и глядит в темноту за окном. Впервые за долгое время чувствует холодок страха.

Ничего себе футлярчик! Откуда он у Юджина? Неужели всё-таки ошибся в нём? Первые три цилиндрика ладно — не слишком секретный военный «хай тёк». Теперь ясно, что первый Юджин использовал на кладбище.

Но четвёртый! Холодная аннигиляция! Об этом оружии есть только скудная информация. К счастью, его не применили в Третьей мировой…

Что делать? Такого он не ожидал: неужели их постоялец диверсант? Чушь какая-то, не станет специально обученный человек носить такую вещь в кармане куртки… Можно ли узнать что-нибудь ещё?

Ах да, полиция должна была обыскать Юджина и его товарища, когда появились в городе. Правда, на небольшой футляр могли не обратить внимания. Придётся звонить Бобу, хоть время и позднее. Эх, сам не спит и другим не даёт, только Юджин сладко дремлет.

…Через несколько минут Грегори кладёт трубку. Молодец Боб, вроде бы пустяк, а запомнил. Хотя с другой стороны, это в полиции называют обыском?

Грегори встаёт и бодро ходит по комнате. Надо же, боль совсем отпустила — как полезно бывает вернуться к профессиональной деятельности! Значит, футляр сначала был у Майкла. Похоже, к Юджину попал случайно, хотя о содержимом знал, иначе не применил бы так ловко на кладбище. Но тогда…

И вдруг Грегори останавливается, хлопает ладонью по лбу и громко смеётся.

Профессионал, называется! У него под носом развёртывается сложная многоходовая операция, а он только сейчас догадался! Связной, группа поддержки, группа прикрытия — всё налицо, хотя и в непривычном виде.

Он перестаёт смеяться. Темнота угрожающе глядит в окно. Если так, то дело сложнее, чем думал. И много важнее. Никакая разведка в мире не смогла бы всё так устроить. Уж конечно, не подстроила бы отчаянную влюблённость Джанет, котора явывела Юджина из-под спланированного им, Грегори, удара.

Если вывела…

Неужели это ответ на ту давнюю просьбу?..

Но тогда он впервые участвует в столь странной операции, не зная ни замысла, ни даже собственной роли… У него не спросили согласия? Но здесь не спрашивают согласия, из игры можно выйти в любой момент. Только вернуться будет нельзя. Эти игры ведутся слишком давно, и в них свои правила.

Грегори сумрачно улыбается. Потом встаёт, снова поднимается по лестнице и открывает дверь.

Юджин мирно спит. Догадывается ли он? Возможно, о чём-то догадывается: у него были странные встречи. Грегори кладёт футляр обратно, хотя и содрогаясь при мысли, что тот будет находиться в его доме.

Едва ли стоит искать дальше, хотя что-то должно быть. Цзин не стали бы так рьяно охотиться за футляром — должны знать, что четвёртый цилиндрик нельзя ни открыть, ни просветить жёстким излучением: последует мгновенное уничтожение (хорошо, что не добрался до рентгена). Помнится, они даже не обыскали комнату Майкла.

Нет, они ищут что-то другое. Но вряд ли ему будет позволено узнать, что именно: у каждого своя роль в этой невидимой схватке. Ему дали возможность участвовать в ней. И возможность отступить в сторону. Что он выберет?..

Грегори выходит в коридор и приостанавливается у другой двери.

Бедная Джанет, попала в такую переделку! Но может быть, это единственный шанс для неё — положиться на милость тех сверхчеловеческих сил, смысл борьбы которых выше его понимания?

Грегори спускается по лестнице, пересекает гостиную и закрывает за собой дверь.

Снег пролежал недолго, на улицах снова появились лужи, их гладь морщил холодный ветер. На третий день пошёл дождь и съел остатки снега, лишь кое-где остались грязные белые пятна.

Сразу после уик-энда был праздник — День ветеранов. Не работали: Грегори поднял над верандой полуспущенный американский флаг, а Джанет красиво украсила цветами столик с зажжёнными свечами. Потом Грегори уехал на встречу сослуживцев, а Варламов посидел перед телевизором, наблюдая за трансляциями разных церемоний. Потом поднялся к себе — осваивать купленный накануне телефон. Пришла шальная мысль позвонить в Кандалу, но решил не рисковать.

На шум машины выглянул в окно: автомобильчик Джанет скрылся за дубами. Обедать пришлось в одиночестве, разогретой пиццей. Потом опять смотрел телевизор: длинный перечень войн, которые вела Америка; парады по случаю Дня ветеранов; пикеты инвалидов, возмущённых урезанными пособиями…

Джанет вернулась затемно.

— Что-то дяди долго нет, — покачала она головой и вышла на веранду. Тут лужайку залил свет фар, и подъехал большой джип. Вышел мужчина с серебристой короткой стрижкой и жёстким лицом.

— Привет! — сказал он жизнерадостно. — Вы Джанет Линдон? Принимайте своего дядю. Перебрал немного.

Джанет укоризненно поглядела на Варламова, а тот вздохнул: он-то чем провинился? Грегори пришлось тащить под руки. Джанет долго возилась, устраивая его поудобнее, а Варламов вышел в гостиную.

Хозяин джипа кивнул, развалившись в кресле:

— Джон.

— Юджин, — отозвался Варламов.

На этом обмен любезностями закончился, и появления Джанет ожидали молча. Та вышла хмурая и вряд ли обрадовалась, услышав просьбу нежданного гостя:

— Можно у вас переночевать? А то путь неблизкий, да и виски хлебнул больше, чем следует. Грег приглашал остаться, пока ещё разговаривал.

Джанет механически улыбнулась:

— Хорошо. Устрою вас здесь, на диване.

Она занялась приготовлениями, а Варламов пошёл наверх принять душ. Когда вошёл в спальню, там, забравшись с ногами на кровать, его поджидала Джанет.

— Н-да, — невесело сказала она. — Давно не видела дядю в таком состоянии.

— Ладно, всё будет нормально, — улыбнулся Варламов.

Он сел рядом, обнял Джанет, и её голова склонилась ему на плечо. Долго сидели молча, потом начали целоваться. И снова окружающий мир исчез для Варламова: осталось только белеющее в сумерках лицо Джанет, остались только её ласковые руки и частый стук собственного сердца…

Наконец Джанет оттолкнула Варламова и, соскользнув с кровати, убежала.

Он посидел, приходя в себя, а потом лёг и стал смотреть в окно. Там стояла тьма, однако в комнате было светло и уютно.

Сердце унялось. Варламов разделся и выключил свет.

Во сне он гулял с Джанет по берёзовому лесу, пронизанному солнцем. Но постепенно лес становился мрачнее, а потом Джанет исчезла. Меж деревьев сгустилась тьма, и Варламов ощутил лёгкие прикосновения к волосам, словно сверху падала паутина.