Полосы тумана, словно белые призраки, всё гуще крались между деревьев.

Я пожал плечами:

— Чтобы организовать подобный кризис, нужны немалые средства.

— Есть силы, которые заинтересованы в изменении нынешнего мирового порядка. — Голос Глеба звучал холодно, как холоден был встающий навстречу туман. — Особенно в Азии, где накопилось много обид по отношению к Западу. На Востоке обид не прощают… Вы сами писали, есть всего несколько важных переменных: Можно разработать алгоритм воздействия на них и запустить сетевую атаку. Возможно, что организация, о которой вы сообщили, планирует именно это…

Глеб замолчал. Мох зачавкал под ботинками, пришлось свернуть на дорогу. В глубоких колеях поблёскивала вода. Как раз место, чтобы закопать, если кто путается под ногами.

— Нам важно знать, как реализация подобных планов отразится на России? — продолжал мой попутчик. — Тут вы можете помочь. Пытались построить синергетическую модель взаимодействия русского и восточного менталитета, и у вас получились интересные результаты.

На душе немного полегчало.

— Это была наивная попытка, — со стыдом сказал я — Нужна обкатка модели на компьютере, а у меня ни знаний программирования на таком уровне, ни доступа к суперкомпьютерам.

— Если будете сотрудничать, такой доступ у вас появится, — пообещал Глеб. Он размахивал прутком направо и налево, словно расчищая дорогу от тумана. — Не все же в ФСБ крышуют коммерсантов. Немало и патриотов России.

— Вроде все за процветание России, — с сомнением сказал я. — И президент, и правительство, и депутаты Думы. Только говорят одно, а делают совсем другое…

— В этом-то и дело, — подхватил Глеб. — В разрыве между словом и делом, что типично для российских чиновников. Мы хотим преодолеть этот разрыв.

Я рассмеялся, но смех перешёл в кашель: от промозглого воздуха запершило в горле.

— Ничего себе, — наконец выговорил я. — Пока у людей не отрастут ангельские крылышки, это невозможно.

— А для всех людей это необязательно, — безмятежно промолвил мой спутник. — Только для тех, кто принимает решения. Для политиков, чиновников, военных.

Уже целая рать белых призраков двигалась навстречу, истончаясь между деревьями и вспухая на открытых пространствах.

— Чихать они на вас хотели, — устало сказал я. Что за странный разговор? — Будут и дальше набивать карманы. Кот Васька слушает, да ест…

— Пока да, — неожиданно легко согласился Глеб. — Пока к власти не придёт организация наподобие Братства.

— Что за Братство? — хмыкнул я. — Хотя да, читал… Ну и что? Так же будут воровать. Как сказал один наш соотечественник, всю историю России можно выразить одним словом: «Воруют-с».

— А это вряд ли, — мягко возразил мой спутник. — Уже после столь замечательного высказывания был в истории России период, когда перестали воровать. Ну, почти перестали.

— При Сталине, что ли? — вяло поинтересовался я. — Всё прошло и быльём поросло.

— Вы изучали историю России, — насмешливо сказал собеседник. — Неужели не усвоили, что всё в ней повторяется? Сначала период анархии — Смута или 1917-й год, когда рушатся старые формы. Потом приходят деятели наподобие Петра I или Сталина, и Россия вступает в период создания новых государственных форм и обретения новой мощи. Сейчас закончилась очередная российская смута, и мы стоим на пороге нового созидательного этапа.

— Вряд ли получится, — ответил я. — Пока Россия раскачивается, мир вступил в совершенно новую эпоху. И потом, порядок в России всегда наводили сверху. А сейчас кто будет? Для наших государственных деятелей политика стала личным бизнесом.

Глеб повернулся ко мне, на щеках блестели капельки влаги.

— Я не могу рассказать всего, — тихо произнёс он. — Но поверьте, кое-что готовится. Вам пока предлагаю только войти в аналитическую группу. Но для этого нужно, чтобы вам стали доверять. Первый шаг — подробнее опишите всё, что с вами произошло. Вы о многом умолчали, а дьявол, как известно, прячется в деталях. Отчёт пошлите по тому же адресу, только в теме укажите — «от странника»…

Мой собеседник остановился. Путь пересекала дорога с глубокими колеями, в них стояла вода с радужной плёнкой. За дорогой начинались болота — сквозь туман виднелись высохшие деревца и мох. Я знал, что в тумане прячутся озёра с чёрной стоячей водой. Здесь обычно заканчивались мои прогулки, и я поворачивал обратно.

Глеб кинул прутик и наконец-то вынул из кармана другую руку. Снова пробрало холодом, но в руке оказался обыкновенный мобильник.

— Подъезжайте, — сказал Глеб коротко и спрятал телефон. А потом глянул на меня. — Если хотите, подброшу до дороги. Вы мне немного нравитесь. Такой же идеалист, как я был когда-то…

— Я ещё прогуляюсь, — хмуро сказал я. Вечно меня норовят куда-нибудь завезти.

— Как знаете, — пожал плечами Глеб.

Из леса послышался шум мотора, и вскоре громоздкий джип с затемнёнными стёклами выплыл из-за деревьев.

Остановился по ступицы в воде, мой собеседник осторожно забрался внутрь, и машина тронулась. Я попытался рассмотреть номерной знак, но он отсутствовал. Выплёскивая из колеи радужную грязь, джип свернул в сторону и уехал.

Скатертью дорога! Пусть считают, что завербовали. Даже кличку присвоили! Ну, в России к этому не привыкать.

Я повернул от сумрачного болота и пошёл обратно. Туман окутывал деревья белым саваном, и на душе было противно.

Вдруг показалось, что кто-то идёт впереди, волнуя туман. Словно гибкая фигура мелькала среди прозрачных волн… Скорее всего, это был обман зрения. И всё же с губ сорвалось:

— Кира?..

Когда я вышел на шоссе, холодный ветер подул навстречу, и первые снежинки закружились в темнеющем воздухе.

Зима в этом году пришла рано. Как-то я поехал посмотреть местный кремль и специально прошёл мимо здания ФСБ: решётки на окнах, переплёт антенн на крыше. Здание показалось каменным псом, который вот-вот вскочит из вихрей позёмки и разразится лаем. Но здание молчало: пёс то ли обленился, то ли одряхлел.

С обрыва открылся широкий вид: церкви над тёмной рекой, белые поля, далёкая полоса леса. Церквям было по триста и более лет, но лёгкая метель окутывала их словно подвенечной фатой, и за них становилось тревожно: серая мгла наступала по снежным полям с востока.

Я всё думал о разговоре с «Глебом». У меня давно возникли подозрения, что под маской фонда изучения будущего скрывается другая организация — то ли разведка, то ли террористы. Возможно, семинары проводились с целью найти сотрудников… Хотя на террористов не походило. Там были образованные люди из разных стран, никто не говорил о терактах, а обсуждались новые технологии. Хотя возможно, заговорщики хотели изменить мир посредством информационных технологий. Как известно, логические бомбы могут оказаться эффективнее обычных…

А вдруг эта организация от меня теперь не отстанет? Да и предложение Глеба работать в аналитическом центре ФСБ выглядело заманчиво. Зарплата должна быть повыше, чем в институте.

Так что через пару недель после разговора я вышел на своём старом ноутбуке в Интернет и составил подробное донесение.

На этот раз описал всё — и проводника по снам, и сумрачную Москву, и странное поведение Симона. Даже Аннабель с её жутковатым напарником…

До сих пор порой думаю, обратили ли тогда в ФСБ серьёзное внимание на мои послания? Может, им просто надо было выполнить план по вербовке.

Зато обратили другие…

Я шёл на работу. За ночь похолодало: красный шар солнца поднимался над заиндевелыми деревьями, и тротуар обледенел. Вдруг будто чёрная собака метнулась ко мне от забора. Меня пробрало морозом, и я шарахнулся в сторону. Не удержав равновесия, поскользнулся и, уже падая, почувствовал под ногами что-то вроде взрыва. В щёку вонзились холодные иголки — брызги льда и бетона.

Я обмер и остался лежать: неужели стреляли? Хотя не слышал звука выстрелов, но насмотрелся фильмов, где оружие часто с глушителем. А странности продолжались: тротуар медленно повернулся и стал вертикальной стеной, моё тело утратило вес, я стал падать. Казалось, мимо проносятся угольно-чёрные стены. Будто издалека, почувствовал ещё один мягкий удар возле головы. Меня охватил ужас: а вдруг я уже убит и это туннель, о котором рассказывают пережившие клиническую смерть?..