Реагировать на намек про замужество не стала — и так всем ясно, что не развлекаться тороплюсь.

А Грутом я называла веточку в горшочке, которую мне подарили природницы. Она мне чем-то напоминала маленького человечка, вот и назвала в честь человека-дерева из смешного фильма про спасителей мира. Теперь моя основная задача — не забывать поливать Грута хотя бы раз в день, а то засохнет же, бедолага.

Не знаю, зачем мне его подарили, спрашивать как-то неудобно, вернуть обратно — тем более. Но мне и на Снежка с Мотей времени катастрофически не хватает, а теперь еще и за живую веточку переживай…

Охраняли доступ к заключенным уже другие старшекурсники. Но теперь у меня был пропуск от ректора и разрешение кататься на мотоцикле в любое время, кроме комендантского часа. Как компенсация за стресс… При этом выезжать одной за ворота Академии мне строго запретили.

Так что я просто выкатила Мотю подышать свежим воздухом и принялась рассказывать ему, как прошел мой день. Про то, что на каллиграфии мы сегодня рисовали руны работы с воздухом, про то, что на астрономии изучали созвездие Корабля и я даже научилась его находить в любое время года, про то, что…

— Психованный? А у тебя пожрать что-нибудь есть?

— Нет, — я уселась поближе к окошечку так, чтобы мотоцикл прикрывал меня от охранников. — Плохо кормят?

— Да уж, не мамкин борщ, — грустно усмехнулся парень. — Скучно, голодно, холодно… Зачем меня здесь держат, а? Убили бы, если отпускать не хотите…

Последнюю фразу он произнес как-то совсем печально.

— Слушай, а что с тобой будет, если тебя сейчас выпустят? — вопросы в списке я пересортировала в удобном для меня порядке. По степени собственного интереса. А это был вообще вопрос не из списка.

— Без магии? — уточнил парень. И голос у него дрогнул.

— Угу…

— Излечат для возрождения.

Не хотел он, чтобы его «излечивали». Боялся. Никакого ясновидения не надо, чтобы это почувствовать — голос дрожал так, что сразу становилось все понятно.

— Свои и излечат?

— Прадед, он у нас сейчас за старшего. Мы не ответвляемся, как положено, а одной общиной живем. Только бабы из семьи уходят, непосвященные. Вот младшая сестра к мужу в деревню ушла, а старшую отец не отпустит — она знает, кто мы, — парень говорил медленно, монотонно. Такое ощущение, что он раскачивался, когда пересказывал мне все это. — У нее дар, так что сама себе будет мужа выбирать, из охотников. Посвящение пока не прошла, мать уперлась. Если меня… Отец тогда настоит, а так он мамку слушает. Домой хочу…

И-ить, на меня последняя фраза подействовала, как удар мешком из-за угла. И как отреагировать — непонятно.

— Слушай, псих…

— Я тебе вчера сказал, как меня зовут. Что, с памятью проблемы? — огрызнулась я, заодно подводя разговор к следующему вопросу.

— Имя у тебя странное. Рин. Ты что, из свала, что ли?

— Да, я из другого мира.

— Вот свезло… До нашей глуши из свала никто не доходит. И как там в другом мире?

— Давай так…

Я поерзала спиной по каменной стене, заодно подсев еще ближе. Теперь я могла разглядеть лицо парня, нечетко, конечно. И не человеческим, даже не магическим зрением. Но драконы видят и в полной темноте.

— Я рассказываю тебе про свой мир, а ты мне про посвящение в охотники, договорились?

— Договорились! — обрадовался Слава. Точно, лет восемнадцать-девятнадцать ему, не больше. Порой ведет себя как взрослый, а иногда — ребенок совсем.

Про свой мир я решила рассказывать хитро — интересное что-то и потом — раз, на самом захватывающем месте обрыв. Чтобы слушатель просил продолжить…

— Теперь твоя очередь.

— Ну… — парень замялся, но потом решился и быстро оттарабанил: — Сначала старший решает, что ты готов, проверяет чистоту крови и везет в ближайший храм. И там надо сплести свою первую сеть.

— Почему именно там? Почему не дома?

Мне действительно стало интересно, зачем такая таинственность.

— Для плетения используется комбинация рун, которую непосвященным говорить нельзя. И из храма ты или уйдешь сам, охотником, или получишь возможность переродиться, — это уже было произнесено более медленно, спокойным голосом.

— Понятно. И сколько такую сеть плетут?

— Я месяц плел. Сказали, что еще быстро управился, — гордо выдал парень.

— А кто сказал? Ты их видел? — опасный вопрос, но Слава не насторожился.

— Нет, лиц я не видел. Это не положено. Только глаза запомнил. Того, кто меня посвящал.

Я затихла, замерла, боясь спугнуть.

— Он этими глазищами мне прямо в душу… Как спицами голову проткнул. Потом дюжник казалось, что на голову обруч железный надели.

— А какие у него глаза?

— Голубые… Голубые-голубые… как лед!

Я даже повернулась и уставилась на парня в упор, чтобы убедиться — не лжет. И не подозревает ничего.

— Так-то они у него карие, как у меня. Но потом вдруг стали голубые… словно не он мне в душу смотрел! — парнишка зябко поежился, это было и слышно, и видно. А еще было очень четко слышно по голосу, что он боится. Очень боится.

— Теперь твоя очередь!

Сначала я рассказывала про то, что у нас нет магии и все артефакты работают от электричества. Сейчас я перечислила более крупные артефакты — машины, поезда, самолеты…

— Как дракон, только железный? Врешь! Как может летать железо?

— Не вру! — обиделась я. — И вообще теперь твоя очередь! Рассказывай, как тебя сюда принесло.

— Пришел приказ пробраться в Академию. Нашей семье и Рокко. Вот мы с Альбано и пошли… У меня первое задание, у него второе, его главным назначили. Я пробрался…

— Как?

— Не скажу! — Ладислав нахмурился, очевидно, почувствовав, что мой интерес не совсем искренний.

— Ну и ладно. Мне все равно спать уже пора.

Когда я вышла снова во двор, загнав мотоцикл на место и клятвенно пообещав, что завтра мы обязательно покатаемся, Слава не выдержал:

— Психованный… Рин… принеси завтра пожрать, а?

— И что мне за это будет? Очередная недосказанная история?

— А если скажу, где у вас лаз есть, принесешь пожрать?

Я подошла к окошку и посмотрела охотнику в глаза. Висевший неподалеку фонарь недавно включился, и теперь кругом было светло.

— Чего пялишься? — грубовато поинтересовался он. — Про своих ничего говорить не буду, не дождетесь. А лаз к вам могу показать, за жратву. Своим о нем уже не сообщить, а без меня они его не найдут. Туда никто в здравом уме не полезет.

— Покажешь? — уточнила я.

— Ага. Погуляю, разомнусь, поем нормально… Так как?

— Это надо к начальству, — принялась «размышлять» я.

Сначала едва не ляпнула: «договорились!», в последний момент сдержалась и продолжила играть в простого студента.

— Слушай, меня давно вопрос мучает. А как второй охотник тебя узнал?

— Завтра скажу. За новую историю.

Попрощавшись, я побрела в кабинет ректора, отчиталась о том, что контакт установлен, и позволила поджидающему вместе с ректором Мухобою считать мой разговор.

— Он понял, что вы вокруг него не просто так крутитесь, — недовольно пробурчал проректор.

— Он — не идиот, я — не шпион, так что все ожидаемо, — обвинение меня нисколько не задело. Главное было не то, что парень меня раскусил, а то, что он начал торговаться.

— И кормят здесь действительно отвратно, — добавила я напоследок, удаляясь под хмыкание и переглядывание двух мужчин.

Дома меня ждали два мужа, два короля, два голема и один домовой.

— Не блок, а Ноев ковчег какой-то, — вспомнила я древнюю притчу и машинально погладила Снежка по огненной голове. Водяное туловище радостно забулькало, обращая на себя внимание. Возмущенная Слойка надулась в углу, следя оттуда за нами, как коршун. Гладить ее Фредо не мог из-за верхнего огненного слоя, а ко мне она не рвалась, откровенно ревнуя.

— Ты свои инсинуации оставь при себе, — притворно возмутился Анаэль. — До тебя на этом ковчеге была только одна условно-женская особь!

— Значит, големам повезло, — усмехнулась я.