— Наказание положено смотреть, а не слушать.

Мне казалось, что я ненавижу Эззи? Нет, я ошибалась. Я ненавижу здешнего психованного психолога. Но сил пререкаться у меня не было. Вообще не было сил, так что я широко распахнула глаза, чтобы увидеть, как Эззелин с гордо поднятой головой, закушенной губой и влажными блестящими глазами делает последние шаги через строй серых обезличенных фигур. Вскрик. Свист. Вскрик. Все… Неужели все?!Забыв обо всем, я кинулась к Эззи. Нет, он стоял и, явно, не собирался падать, но я чувствовала, что будет лучше, если он сейчас не будет наклоняться за одеждой и так же красиво отойдет в сторону. Прямой и не сломленный. Чтобы этот Тарелка подавился!

— Держи, — я протянула Эззелину его рубашку. Он молча кивнул, и мы вернулись туда, где полагалось стоять вип-зрителям. Искоса взглянув на его исполосованную спину, я тут же уставилась на Фредо, у которого почему-то на лице промелькнула довольная улыбка, когда он посмотрел на нас. Может быть, радовался тому, что Эззи хоть сейчас повел себя нормально, а не как последний придурок?!

— Лэр Фредонис Веккьони, вы готовы?

Так хотелось объявить, что еще не готова я. Не готова, не готова, совсем не готова… Потому что глаза не зажмуривались!

Фредо тряхнул своей гривой, расправил плечи, закусил губу и сделал первый шаг… второй… Крайняя левая фигура замахнулась, злое жужжание и… тишина. Я поняла — самое страшное, это тишина, потому что она означает, что прут достиг цели. Следующий шаг. Второй. Крайняя правая фигура делает замах… На моих губах вкус крови… Прокусила? Плевать! Новый свист, страшный, длинный. На пятом ударе Фредо будто на полсекунды споткнулся и сквозь зубы выдохнул. На шестом — еще один выдох. Резкий, как свист розги до него. На десятом выдох стал напоминать стон, от которого у меня сердце тоскливо сжалось. Вскрики Эззи не отдавались во мне так болезненно, как эти почти неслышные звуки. Двенадцать… Пятнадцать… Я перестала считать удары, перестала следить за замахами, перестала слышать злое жужжание розог… Я смотрела Фредо в глаза…

— Отвернись, — злобно рыкнул у меня над ухом Эззи. — Когда кричишь, не так больно. А он перед тобой выделывается.

Я честно попыталась, но ничего не вышло. Это было как… Как вчера… Когда есть только он и я. И в этот раз никакой магии. И… Он все прошел! Даже не думая о том, что, вообще-то, это чужой парень, и забыв о том, что решила держаться от него на расстоянии, я бросилась к нему и… застыла, увидев его спину. Когда я подошла к Эззи вместе с рубашкой, он уже успел повернуться, а Фредо… не успел. Или я слишком быстро подбежала. Двадцать тонких шрамов, разорвавших кожу. Ярко-красных, припухших, пышущих жаром, со следами сукровицы по краям и стекающими вниз кровавыми дорожками…Кажется, я перестала дышать, замерев… И Фредо замер, стоя ко мне спиной, потому что я потянулась к этим полоскам и провела по ним пальцами, впитывая исходящий от них огонь… забирая его себе, вместе с болью. Я — сильная, да и боль слабая. А я сейчас все разглажу, каждый рубец… поглажу, остужу, выровняю… и все исчезнет… Он не заслужил такого, не заслужил! Он — не заслужил!

— Ри-и-ин…

От этого слабого то ли стона, то ли мольбы у меня судорогой стянуло мышцы живота, и я сама едва удержалась, чтобы не застонать… Не от боли, нет, от дикого желания. Никогда раньше так никого не хотела, а тут прямо вот хоть бери и заваливай, прямо во дворе. Заставить себя отступить на несколько шагов, было ужасно сложно, но я сделала это. Потому что краем глаза увидела стоящего сбоку от нас Эззи с одеждой Фредо в руках. Так, я молодец… Я могу! Теперь еще два шага в сторону, и я об кого-то споткнулась.

— Простите. Лэр Рин, если не ошибаюсь.

Меня аккуратно отодвинул еще подальше молодой целитель, один из тех, что присутствовал на дуэли Агаты. Посмотрев на Фредо, он как-то странно хмыкнул:

— Не знал, что антимагией можно лечить.

Говоря это, он нарисовал в воздухе руну, потом как будто плеснул энергией на спину Эззелина и принялся водить ладонью сверху вниз, не касаясь кожи. Потихоньку вместо страшных красных рубцов появлялись тоненькие белые полосочки… Такие же, как на спине у Фредо.

— Пойду я, пожалуй, — растерянно пробормотала я и сначала задом, потом все же заставив себя отвернуться и медленно… быстрее… еще быстрее… Прочь! Скорее прочь отсюда, к Тимке… Нет, к себе в комнату, залезть на кровать, укутаться в одеяло и… Книжку почитать? Да, вместо того чтобы сидеть и жалеть себя, лучше почитаю. Тимоха догнал меня уже на подходе к общежитию.

— Ты как?

— Отвратительно, — пожаловалась я. — С психологом поругалась, с Эззелином помирилась, Фредо чуть не изнасиловала…

— Во-о-от! Я ж тебе не зря про партнера намекал. Слушай, а ты чего, по спине его гладила, или мне сверху примерещилось?

— Гладила, — горестно вздохнула я. Тимоха посмотрел на меня с сочувствием, но промолчал. Ну и правильно, без него все знаю.

Так вот, в молчании, мы поднялись наверх.

— Я сейчас хочу помыться и лечь книжку почитать, ничего? — уточнила я у Тимки.

— Читай, сколько хочешь, главное, фигню всякую не думай, — кивнул он и потом немного виноватым тоном поинтересовался: — Слушай, а если я до природниц и обратно, ты как? Не надумаешь ничего лишнего? Я быстро…

— Хорошо, — я понимающе улыбнулась. Регулярный секс не только Фредо нужен…

— Ага, а то у меня там тоже партнер, — подмигнул Тимоха и выскочил из блока, уже на бегу крикнув: — Никому не открывай, а то серый волк придет!

Я грустно вздохнула. Вряд ли серый волк сегодня до меня дойдет, спать он, скорее всего, пойдет. После такого бурного вечера. Однако я оказалась не права. Не успела я вылезти из ванны и переодеться в домашние штаны и свободную футболку, как в дверь постучали…

— Рин, — взгляд черных глаз немного расфокусирован, или мне кажется? — Можно я у тебя выброшу? Пока шел, все выпил.

Не кажется. Бутылка вина в одно лицо — вроде бы и нормально, но на обычный здоровый организм, а не тот, который еще после вчерашнего не сильно оклемался, и сверху сегодняшним зарихтовал.

— Я… только одну вещь сказать хотел…

Так, а теперь взгляд сфокусирован и очень четко. На моих губах. Красных и немного пухлых после горячей ванны.

— Да? Я тебя внимательно слушаю.

А сердце то затихнет, то зачастит. И страшно немного, не понятно почему, и… тянет к нему, тянет! Подойти, погладить, спросить, как он себя чувствует… А от его взгляда на мои губы снова внутри начала подниматься сладкая вязкая волна. Зря Тимошка ушел… Или, наоборот, хорошо? Что я без Тимки не справлюсь?! Я же все решила, сейчас вот выслушаю, что он мне сказать хотел, и выставлю.

— Я… Короче, я с Эззелином расстался. Сегодня вечером зашел в деканат, а потом… сказал ему. Еще перед тем, как… Так что вот, — Фредо поставил пустую бутылку в угол и, наконец, оторвался от моих губ, чтобы заглянуть мне в глаза. — Я теперь свободный человек. Ну не считая моральных обязательств и долга перед семьей, — он как-то криво усмехнулся и замолчал, выжидающе смотря на меня.

Я замерла, пытаясь осознать… Расстался. После того, как я почти убедила себя, что там что-то большее, чем просто секс. Вечером в деканат зашел? То есть перед наказанием? И… Ничего не понимаю, совершенно ничего.

— Я не жду, что ты прямо вот так сразу бросишься мне на шею, — судя по легкой горечи, все-таки надеялся. Но я не могу, не сейчас, не в футболке этой почти прозрачной, не… О чем я думаю, вообще?! Этот мужчина опасен, хотя бы тем, как у меня от него крышу уносит вдаль! И я же решила… Решила…

— Можно я тебя поцелую? — обманчиво-спокойный тон и звенящий от напряжения голос. — Пожалуйста, Ри-и-ин! Я пальцем тебя не трону, только поцелую и уйду, честно!

Я хотела помотать головой и уже приготовилась ответить: «Нет», но почему-то услышала: «Да», сказанное моим голосом. И почти сразу его лицо оказалось близко-близко, пугающе близко… и кружащий голову запах вина и мяты… и его губы, манящие… немного жесткие и слегка обветренные… нежные…