— А зачем унижать, когда можно сразу на плаху, — я провёл рукой по горлу.

— Я что-то не припомню, чтобы ты кого-то на плаху отправил, — Амелия посмотрела мне в глаза, видимо пытаясь, увидеть там обман. Обмана она не увидела, так как я действительно однажды отправил на плаху одного безземельного барона, точнее отправил на виселицу. Не увидев обмана, Амелия насторожилась, поняв, что доводить меня до состояния бешенства всё-таки чревато не хорошими последствиями.

Хлопнула дверь, в коридоре появилась Алетта, увидев нас, направилась к нам. Амелия не желая с ней разговаривать, зашла в первую попавшуюся комнату и закрыла за собой дверь.

— Если уж на то пошло, — Алетта подойдя ко мне, стала говорить, пытаясь смотреть на меня с высоты своего титула, но это не очень-то получалось, — я хочу, — а меня не интересует, чего вы там хотите, — перебил я, — не нужно ставить мне условия, я их всё равно не собираюсь выполнять.

— Стой! Я не об этом хотела сказать, не нужно начинать войну, — успокоила она меня, и её взгляд тут же поменялся, став обычным, без намёка на свой высокий титул. Она на ходу изменила тему разговора, так как до этого явно хотела выдвинуть мне какие-то условия, я это видел по глазам. — Я просто хотела попросить, не запрещать мне приезжать в Волар, — сказала она, и её взгляд снова изменился, он теперь стал какой-то жалостливый. Я не понял, с какой радости я могу запретить ей приезжать в Волар, граница баронства всегда открыта, она вообще формальная, ведь баронство в составе королевства. Мало того, она графиня, запрет какого-то там барона, как она недавно выразилась, для неё вообще ничего не значил. От трудности понимания происходящего у меня начала болеть голова, но я заверил графиню, что запрещать ей что-то вообще не планировал ни сейчас, ни потом. Возможно, Алетта хотела ещё что-то сказать, но ей помешал граф.

— Алетта, оставь молодёжь в покое, всем сейчас нужно немного успокоиться, иначе действительно дело дойдёт до войны.

— Мы потом ещё побеседуем, желательно втроём, Амелия тоже должна присутствовать, — сказала графиня, перед тем как уйти.

— Обязательно побеседуем, — согласился я.

Вскоре коридор опустел и теперь уже я стоял у окна и, гладя в темноту, думал. Думал я о том, что всё не случайно, граф ведь всегда подталкивал меня к определённым действиям, он словно заранее знал, как я поступлю. Амелию он прислал ко мне в Волар не просто на помощь, он хотел нас соединить и у него получилось. Начал он это делать не пару месяцев назад, а гораздо раньше, ещё в тот день, когда я впервые её встретил на дороге убегающую из города. Сейчас я на него за это был не в обиде, ведь Амелию я действительно полюбил. Одно мне осталось пока не понятно, поведение его сестры графини Алетты Катнар де-Морсо. Сначала она на меня пыталась давить, а потом резко сменила вектор направления, вплоть до просьбы не запрещать приезжать в гости. Скорее всего, граф снова вмешался в это дело, но зачем, что он на этот раз задумал? Мысли бегали бешеными табунами, но ни одна не стоила дальнейшего обдумывания. — Так, ладно, не всю же ночь мне тут стоять, — сказал я сам себе и постучал в дверь комнаты, где спряталась Амелия.

— Это я, открой!

Через несколько секунд послышались шаги, потом щёлкнул замок и дверь приоткрылась. В глазах Амелии стояли слёзы, она сдерживала себя, чтобы не разрыдаться и не дать свободу своей магической силе.

— Поехали!

— Куда?

— В таверну, там мы свои и нас ни за что и никто не осудит.

— Мне нужно переодеться, но я не знаю, куда дели мою форму.

— Поехали прямо так, сядешь на коня впереди меня боком, — предложил я, посмотрев на её вечернее платье, в которое её успели переодеть для совместного ужина.

Тихо, словно воры мы вышли из особняка графа и добрались до конюшни, откуда я вывел своего коня, сказав конюху, что уезжаю в связи с неотложным делом. Амелия в это время ждала меня неподалёку от ворот, прячась за деревом. Охрана вопросов не задавала, нас выпустили, провожая улыбками как влюблённую парочку, что в принципе так и было.

Через полчаса я постучал в дверь таверны, но мне никто не открыл.

— Не понял! Они что так крепко спят? — сказал я, посмотрев на Амелию. Она тоже была удивлена тишине в таверне и на всякий случай, встала чуть в стороне от двери. Я постучал ещё раз, только уже ногой и меня наконец-то услышали. За дверью послышались шаги, потом кто-то хриплым голосом спросил, — кого там ночью принесло?

— Барон Волар, — представился я и достал меч.

— Кто-кто? Волар? Барон? — в голосе проскользнули знакомые нотки, после чего дверь открылась и я, увидел Лемара. Он ржал держать за живот, за его спиной стояло несколько учеников. Обеденный зал таверны был полностью разгромлен, не осталось ни одного целого предмета мебели, стены в нескольких местах обгорели, на полу за спиной Лемара лежали связанные люди, четыре человека.

— Лемар, что за шутки? — спросил я, глядя на него и не понимая, почему он до сих пор смеётся. — Ты что пьян? — предположил я и посмотрел на учеников. Они тоже улыбались, но как-то странно, словно причиной их смеха было что-то другое.

— Нет, не пьян, но объяснить пока не могу, — он снова заржал.

— Что тут произошло, где хозяин?

— Туточки я, хи-хи, — подал голос хозяин таверны из дальнего угла зала.

— Им подсыпали в еду «Хохотуна», это толчёные корни болотного пятилистника. Редкое растение и цена за него высока, за пригоршню две золотых монеты просят. Те, кому таких денег не жалко, пользуются этим порошком на балах или празднествах. Если переборщить, будешь смеяться до тех пор, пока силы не закончатся, потом крепкий сон и сильная головная боль после сна. Не нужно на меня так смотреть, я эту гадость никогда не употребляла, просто от других знаю, что бывает, — пояснила Амелия, увидев мой удивлённый взгляд.

— А это я так понял те, кто этот порошок подсыпал, — предположил я, показав на связанных людей.

— Наверное, — предположил Лемар и снова заржал. Вслед за ним заржали ученики, они больше уже не смогли сдерживаться.

— Напрасно мы от охраны сбежали, нужно было предупредить, — сказал я, плотно прикрыв за собой входную дверь и задвинув мощный засов.

Обезопасив всех закрытием двери, решил, допросить лежавших людей. Подойдя к первому, увидел, что он мёртв, кто-то из наших магов воздуха перестарался и впечатал его в стену так, что у бедолаги не осталось целых костей. Он видимо, был ещё жив, когда его связывали, но вскоре умер. Оставшиеся трое были живы, но и им прилетело от учеников немногим меньше чем их товарищу. Я попытался допросить этих отравителей, но не смог, оказалось, что у них были отрезаны языки. Они мычали что-то в ответ на мои вопросы, но их никто не понял. Сгоряча я сильно ударил одного мычавшего ногой, после чего и он потерял сознание, я видимо попал во что-то уже повреждённое и жизненно важное.

— Амелия, долго они ещё смеяться будут? — спросил я, видя что мой жёсткий допрос, вызывал лишь смех среди учеников.

— Обычно действие длится около часа, мы тут уже минут двадцать, значит, скоро начнут падать.

— В каком смысле падать?

— В прямом смысле, доза большая, от маленькой так не смеются. Сейчас смех все силы отнимет, потом бам на пол и спать, я же уже говорила.

Только она это сказала, начался магопад, ученики друг за другом стали валиться с ног, словно им по ногам ударили. Лемар упал десятым или одиннадцатым, причём упал лицом вниз и расквасил себе нос. Через пятнадцать минут из всех кто находился в таверне, не спящими остались только мы с Амелией.

— Что делать будем? — спросила она, показывая на спящих.

— Ничего, пусть спят, идём, тоже где-нибудь пристроимся, я уже с ног валюсь от усталости.

Амелия тоже выглядела далеко не отдохнувшей, да ещё и встреча с мамой бодрости не добавила. Она согласилась подняться в выделенную нам с ней комнату, но как только мы подошли к лестнице, во входную дверь что-то ударило с такой силой, что толстые доски, из которых она была сделана, треснули в нескольких местах. Через пару секунд удар повторился, дверь такого издевательства не пережила и развалилась на части. Как только таверна лишилась двери, Амелия ударила в ответ огненной плетью. На улице кто-то закричал, видимо, удар не ушёл в пустоту. В таверну после удара Амелии никто не отважился войти, а мы с ней не спешили выходить на улицу, сколько нападавших нас там поджидало, было не известно. Крик вскоре резко оборвался, наступила тишина, даже было слышно как последние капли дождевой воды с крыши падали на брусчатку. В ожидании непрошеных гостей прошло минут десять, к нам больше никто не пришёл, даже какой-нибудь любопытный горожанин не соизволил заглянуть. Вооружившись двумя мечами, я осторожно выглянул наружу. Метрах в десяти от входа в таверну на земле лежал человек, одежда на нём ещё дымилась после удара Амелии.