– Если вас здесь примут, – вновь заговорила Хельга, – куда нам отправиться? В подземелья?

– Нет, без Гедеона вы не найдете… Поезжайте в Иерихон, это недалеко… Другая сторона Сорокадневной горы, подземный монастырь и убежище…

Въехали в городок: по-прежнему безлюдно, сзади еще виднеется дымный столб. «Сивилла» проложила маршрут, и поднялись к медицинскому комплексу среди зелени. Нашли центр неотложной помощи, и когда глайдер встал на стоянке, отец Себастьян снова зашевелился:

– Доминиканцы… застрахованы в больничной кассе. Назовите… мое имя и орден…

Метельский зашел в приемный покой, и проблем действительно не возникло: свежий перелом, ожог, возможны внутренние повреждения, страховка оплачена. Когда санитары повезли отца Себастьяна на каталке, Метельский попросил: – Только мою палку верните.

Пошел к глайдеру, где Хельга огорченно разглядывала испачканные блузку и юбку.

– Недолго тебя в них соблазняла, – вздохнула она. – Надо что-то новое.

Подождали, пока Метельскому вынесли его палку.

– Тут есть торговый центр, – сказал он, – заедем.

Центр был пустынен, все явно отсиживались по домам, но Хельга нашла, где купить джинсы и рубашку.

– Вдруг придется ползать по подземельям, а там воздушная одежда не годится. И куда теперь?

– В Иерихон, – сказал Метельский. – Я поглядел информацию, пока ты подбирала обновы. Это самый древний город на Земле, ему больше одиннадцати тысяч лет. С него началась цивилизация.

– Боюсь, в нем она и закончится, – вздохнула Хельга. – Судя по тому, что Мадос начал швыряться антивеществом, от нас останется только пепел. Милый, сохрани хоть горсточку, может в центре Джанет Варламовой меня опять воскресят… Ах да, они закрываются.

– Приободрись, – сказал Метельский. – В этой рубашке ты снова суровая нордическая красотка. Ладно, поехали.

Глядя из окна на зелень и беленькие дома Эйн-Карема, Хельга опять вздохнула:

– Наверное, последний мирный уголок на Земле. Мадос со своим дружком все испоганили, а теперь добрались и до земли обетованной.

На выезде из города Метельский спросил: – Сивилла, есть связь с транспортным контролем?

«Только что появилась, Лон. Боюсь, что…»

Глайдер неприятно пискнул, и на дисплее появилась красная надпись: «Вы находитесь в районе Иерусалима. Все поездки в этой зоне запрещены. Остановитесь на ближайшей стоянке».

– Ну вот, – огорченно сказала Хельга. – Если проедем мимо, глайдер просто заблокируют.

– Посмотрим, – сквозь зубы сказал Метельский. Он высмотрел удобное место и остановил глайдер на обочине. Вылез и открыл люк аккумуляторного отсека. Где тут плата управления?.. Ага, только к сожалению нет отвертки или хотя бы гвоздя. Он заглянул в кабину:

– У тебя найдется что-нибудь металлическое, вроде иглы или заколки?

– Вот, – Хельга потянула из волос заколку. – Останусь с прической «полюби меня с разбегу».

«Сивилла» вызвала перед глазами монтажную схему (спасибо Эрасту), и, сверяясь с ней, Метельский в хитрой последовательности разомкнул и снова соединил контакты. Зеленый огонек – ток пошел. Метельский сел за штурвал, вытянул панель ручного управления и нажал «старт». Турбины заработали, но дисплей не осветился.

– Теперь мы почти невидимки, – сказал Метельский. – Только будем пробираться в обход, на шоссе у них еще и камеры. Сивилла, можешь спроецировать на дисплей карту от Иерусалима до Иерихона?

«Нет проблем, Лон. Для этого ИИ не нужен».

На дисплее появилась карта, и Метельский вгляделся.

– Надо же, опять через Вади-Кельт. Но мы лучше стороной, через пустыню. Рельеф изрезанный, есть где прятаться.

– Ты и на Алтае так прятался от инспекторов?

– Бывало дело… Пожалуй, свернем здесь.

Каменистые дорожки, иногда приходится перелетать через овраги, столб дыма оказывается справа и начинает сдвигаться назад. Постепенно зелени все меньше, а в пейзаже больше желтых и коричневых тонов. Впереди громоздятся коричневые, более высокие горы.

– Похоже, это Каранталь или Сорокадневная гора, – сказал Метельский. – Отец Себастьян сказал туманно: другая сторона Сорокадневной горы.

– Почему сорокадневной? – спросила Хельга.

– Здесь Христос постился сорок дней в пустыне, и здесь его искушал дьявол. На склоне к Иерихону показан монастырь, кстати Русской церкви. Если «на другой стороне», то это северный или западный склон. Мы выходим к северному. Хорошо бы Гедеон очнулся.

Поднялись выше, преодолевая скалистый отрог. Впереди показалась дорога с разбросанными вокруг нее домами.

– Деревня в окрестностях Иерихона, – сообщил Метельский.

– А довольно зеленая, – удивилась Хельга, – не всё выжженная пустыня. И смотри, машина едет. Выходит здесь запрет не действует.

– Спущусь-ка я поспрашиваю, – сказал Метельский. – А то замучаемся искать этот подземный монастырь. На карте ничего нет, а у Сивиллы почему-то нет доступа.

– Что-то секретное, – вздохнула Хельга. – Вот был бы с тобой Кводрион.

– Местные жители тоже должны знать. Только лучше поеду по дороге.

Он пролетел за околицу деревни, спустился и перевел глайдер в наземный режим. Дорога была проселочная, со следами шин – как видно, большинство жителей обходились мувексами. На окраине деревни встретилась девушка с кувшином. Хельга с интересом смотрела на нее.

– Наверное за водой, справа был указатель к источнику. Надо же, носят в кувшинах.

Метельский хмыкнул, высматривая обитателей деревни. Наконец в десятке домов от окраины увидел на обочине мужчину в белом одеянии. Опустил глайдер, вышел и поздоровался.

«Уа-алейкум», – неприветливо отозвался мужчина, глядя на вышедшую из глайдера Хельгу. Она тоже поздоровалась, но мужчина в ответ только буркнул.

– Вы не подскажете… – начал Метельский, однако мужчина перебил, начав возбужденно говорить что-то по-арабски и тыча пальцем в глайдер. «Сивилла» перевела: «Израильский? Вам здесь нельзя, это территория Палестины».

– Нет, – спокойно сказала Хельга. – Номерной знак начинается с «IT», это Италия… Я купила глайдер у итальянца, – пояснила она Метельскому. – Израильские, по-моему, на «IZ».

– А вы кто?

– Я немка, а муж русский. Тут как будто есть русский монастырь.

– Ну, это еще сойдет, – проворчал мужчина и сунул грубоватую ладонь Метельскому. – Фарид.

– Меня зовут Лон, – сказал Метельский, – а жену Хельга. Мы в самом деле ищем монастырь, но пожалуй не тот. Нам сказали, он с другой стороны горы Каранталь и подземный.

Фарид оценивающе поглядел на Хельгу. – Есть такой, – сказал он. – Правда, давно не монастырь и засекреченный, хотя шайтан забери эти еврейские секреты. Но вас туда не пустят.

– И все-таки, где в него вход?

– По ту сторону вот этого отрога. Там есть две скалы наподобие арки, и между ними старые ржавые ворота. Недавно туда зашли неверные, как и вы. Мулла сказал не обращать на них внимания, оттуда они уже не выйдут. И мы чтобы туда не ходили.

– Гм, – сказала Хельга.

Появилась прежняя девушка с кувшином, видимо полным, потому что теперь несла его на голове, грациозно придерживая одной рукой.

– Она же еще девочка! – возмутилась Хельга. – Таскать на голове такие тяжести…

– Ничего, – широко улыбнулся Фарид. – Зато вырастет стройной и здоровой, от женихов отбоя не будет. Это моя дочь, она набирает воду на всю семью из святого источника.

Хельга повернула голову, вглядываясь в противоположную сторону улицы. – Что-то там… – начала она.

Метельский тоже всмотрелся: странно, как будто три всадники. Ну и что, жители деревни вполне могут пользоваться лошадьми… Но по позвоночнику будто пробежали ледяные коготки: вспомнилось, какие всадники выехали из Вади-Кельт.

– Фарид! – закричала Хельга. – Прячьтесь вместе с дочкой.

Она наклонилась в кабину и выхватила «глок». – Те, что приблизятся, твои! – крикнула она Метельскому.

И умчалась вдоль улицы. Метельский никогда не видел, чтобы так бегали: Хельга будто стлалась над землей, наверное обогнала бы глайдер. Теперь стало видно, что наездников двое, а третья лошадь, позади них, несла уже знакомый сундук. Хельга обогнула всадников – стало видно, что это хэ-ути! – и один было вытянулся, замахиваясь ятаганом, но Хельга молниеносно ушла в сторону. Еще прыжок, и она затормозила перед третьей лошадью, так что пыль взвилась из-под ног. Хельга чуть пригнулась, выставив перед собой «глок», и прозвучала частая дробь выстрелов. Мигнуло что-то зеленое, и тут же погасло. Сундук разлетелся вдребезги, а лошадь окутало голубое пламя.