Та встала: – Кажется, ты пришла в себя. Мне надумалось посетить Барнаул. Там ведь тоже пытались сделать, как в Петербурге но на пути оказалась я. Вдруг измыслили что-то другое? Поговорю с Ильей, и полетели. Если все хорошо, пройдемся по магазинам.

Оказалось не совсем хорошо. С высоты город выглядел все так же красиво: голубая лента широкой реки, живописные здания-паруса вдоль берега, рассыпанные среди зелени дома. Опустились на правом берегу и выехали на мост через Обь.

– Движение на глайдерах только до места проживания, отеля или перехватывающей парковки, – сообщил глайдер. – Ближайшая слева, у Нагорного парка.

Зеленый склон с террасами, на них много людей.

– Как будто какое-то гуляние, – сказала леди Селина. – Глайдер, давай влево, на парковку.

Та была почти свободна, видимо большинство гуляющих приехало на мувексах. Вышли: заметно теплее, чем на Алтае, ласково пригревает солнце. Тина оставила курточку в глайдере, а леди Селина была в одном платье. Стали подниматься по лестнице среди цветочных клумб, слышалась музыка.

– Вроде ничего страшного, – тихо сказала леди Селина. – Люди гуляют, развлекаются. Голода не должно быть, Барнаул центр сельскохозяйственного района.

Вышли на первую террасу. Тина приостановилась: по всей террасе разбросаны люди – сидят или лежат на широких скамейках, просто на траве. Слышны разговоры, смех, но что-то непонятное… Вот оно: слишком вольные позы, большинство полуодето, некоторые вообще голые, тут и там видны сцены откровенных ласк. Подруги в приюте говорили о Дворцах наслаждений, здесь что-то похожее. Парочка неподалеку вообще открыто занимается сексом, Тина глядела как завороженная, во рту пересохло, с трудом оторвала взгляд.

– Ну и ну. – прошептала леди Селина. – Стоило спасать таких, чтобы пустились во все тяжкие?..

Раздалась торжественная музыка, пространство между зеленым склоном и рекой померкло, а потом будто распахнулось, открыв панораму другого города. Он раскинулся по холмам, среди зданий какие-то островерхие деревья, золотом горят многочисленные купола.

– Иерусалим, – говорит леди Селина, голос опять собранный и спокойный. – Я догадываюсь, что нам покажут.

Скачком придвигается некое тяжеловесное здание, вдоль крыши горят золотые зубцы.

– Узнаешь. Тина?

– Нет, – хмуро говорит она, стараясь не глядеть на милующиеся парочки.

– Третий храм Всевышнего бога, евреи называют его Яхве или Иеговой. Восстановлен якобы для иудеев, но его оккупировал Мадос со своей любовницей. Он выдает ее за воплощение Предвечного света, а на деле это демоническая Лилит.

Храм приближается, перед ним площадь, убранная цветами. Торжественно звучат фанфары.

Вот и он! Прекрасный темный лик стал как будто еще темнее. Мадос в белом свободном одеянии и держит за руку женщину в легкой зеленоватой одежде. Голова украшена цветами, невесомый наряд не скрывает ни бедер, ни грудей с красными сосками. Женщина приветственно поднимает руку, то же делает Мадос. Фанфары умолкают.

– Я приветствую вас, дети мои! – Голос Мадоса раздается со всех сторон и проникает в самую душу. – Долго вы были покинуты и отданы во власть невзгод. Но отныне с вами я и моя божественная супруга. Любите друг друга, как я люблю ее, а она меня. Оставьте заботы, у вас все будет в изобилии. Любите и радуйтесь!

Лилит сбрасывает одеяние, и собравшиеся в парке испускают шумный вздох, настолько ослепительна ее нагота. Сбрасывает одежду и Мадос – снова вздохи и ахи, на этот раз женские: видна возбужденная мужская стать. Он потягивает руки к Лилит…

Все гаснет. Темнота, и только снизу отсвечивает холодная синева, наверное Обь.

– Я не собираюсь смотреть на это непотребство, – говорит леди Селина, и голос холоден, как синева реки. – Мадос будет прилюдно совокупляться со своей якобы божественной половиной. Зрителей тоже будут побуждать к этому, а потом к некоторым спустится сама Лилит или ее двойники. Но теперь техникам придется заменить сгоревшую аппаратуру. Ничего, запись потом повторят.

Постепенно светлеет. Среди людей смятение: одни кричат в ярости, другие накидывают сброшенную было одежду.

– Пойдем, Тина, – гневно говорит леди Селина. – Кто-то верит Мадосу, кто-то не очень, но у всех, кто участвует в оргии, в душе поселится мерзость. Как они смогут предстать перед Сыном или Предвечным светом? Лучше бы мы не появлялись здесь в прошлый раз.

Спускаются по лестнице, и Тина несколько раз спотыкается на ступенях. Леди Селина поддерживает ее.

– План уже давно ясен, – говорит она. – Погрузить большинство людей в мутную пучину разврата. Не только физического, это еще можно искупить, но духовного. Как можно касаться грязными помыслами самого чистого? Светлые силы с отвращением отвернутся от таких, и лучше, если бы тебя зарезали. Только люди не понимают этого, они будут радоваться и славить Мадоса.

– Выходит, спастись невозможно? – угрюмо спросила Тина.

– Почему же? В любом храме Единой церкви подскажут, где найти убежище. Даже монастыри обязали принимать супружеские пары с детьми, и ты сама это видела. К сожалению, рогн-хранительниц мало, всех старается прибрать к рукам Мадос. На Урале их почти нет.

Они сошли вниз и остановились перед стоянкой. Группки людей спускались по лестнице, леди Селина хмуро глядела на них.

– Но может, я все-таки ошибаюсь? Не весь же город собрался здесь. Давай съездим еще в одно место, я там часто бывала. Только нам лучше не удаляться от глайдера.

Она чуть прикрыла глаза, а через несколько секунд улыбнулась:

– Я слегка изнасиловала городской ИИ. Ничего, переживет.

Поехали по улице в режиме воздушной подушки, встречные мувексы испуганно шарахались в сторону. Через несколько кварталов выехали на площадь, на другой стороне высился храм. Золотые купола, золотые равноконечные кресты.

– Храм Солнца мира, – пояснила леди Селина, – один из немногих оставшихся. Большинство сделали храмами Единой церкви, она понятнее для людей. Знаешь, почему такие кресты?

– Нет, – вздохнула Тина.

– Видишь, перекладины скорее похожи на лучи. Вертикальный символизирует Бога-Творца. Правый и левый – Свет Предвечный и Сына. Это все еще эзотерическое знание, что к лучшему. Только духовно продвинутые люди могут осознать его, не внося мутных помыслов. Мадос кощунственно стремится изобразить отношения первых двух лиц Троицы как сексуальные. Бойся коснуться этой грязи, Тина, ты не отмоешься и за тысячу лет. Мадосу и его хозяину нужны именно такие, порченые… Запомни, больше я этого не повторю.

– Спасибо… госпожа Селина.

Та легонько вздохнула: – Я зайду ненадолго. Ты побудь во дворе, а то внутри придется все объяснять.

У невысокой ограды оставили глайдер и вошли в открытую калитку. Леди Селина взбежала по ступеням ко входу в храм, а Тина огляделась и села на скамейку возле цветочной клумбы. Астры разных цветов, в центре композиции как бы солнечный круг… Вскоре подошла девушка примерно ее возраста – зеленое платье, голубые глаза.

– Здравствуйте, леди Тина. Меня зовут Эйна, послали, чтобы вам не было скучно.

Надо же, и тут она «леди». Но возражать глупо, так явно представила госпожа Селина.

– Вы служите при храме, Эйна?

– Да, прислали из Москвы, в помощь.

Девушка продолжала стоять, и Тина вдруг сообразила: – Что вы стоите, Эйна, присаживайтесь.

Та присела на краешек, продолжая искоса разглядывать Тину. Задержала взгляд на обручальном кольце и немного смутилась.

– Извините. У вас необычная аура, удивительно алая, но будто окружена лиловым ореолом. Такую двойную я видела только у госпожи Селины, хотя у нее другой набор цветов.

Да, у самой Эйны простенькая, зеленоватых тонов.

– Я жила какое-то время в мире рогн, наверное поэтому. Знаете о нем?

– Конечно. Госпожа Эсмеральда обещала сводить, но все нет времени.

– Там сурово, Эйна. Либо переменишься внутри, либо умрешь. Там даже небольшое кладбище есть – для тех, кому не повезло.