Он оглянулся: позади Хельги обрисовалась смутная фигура, с чем-то блестящим над головой. Хельга упала на пол, в падении переворачиваясь на спину. Блестящее со свистом рассекло пустой воздух, и снова последовал взмах. Времени вынуть револьвер уже не было, Метельский прыгнул вперед, чуть в сторону от Хельги, стиснув палку за оба конца и поднимая ее вверх. От жестокого удара чуть не выпустил, но и клинок (мельком увидел, что это подобие ятагана) отскочил вверх. Заученным движением Метельский перехватил палку, и ударил концом в горло противника. «Не пытайся бить сильно и, конечно, не думай о том, чтобы бить слабо», — так говаривал Морихеи, цитируя своего любимого Мусаси. Достать учителя палкой ему так и не удалось, но сейчас удар попал в цель — что-то хрустнуло. Вдобавок и Хельга резко выпрямила согнутые ноги, ударив ими в пах напавшего. Тот покачнулся и упал, а ятаган зазвенел по каменному полу.

— Что-то он не кричал, — деловито сказала Хельга, поднимаясь с пола. — Обычно мужики дико орут, когда им так ударят по яйцам.

Она наклонилась и пощупала горло упавшего.

— Вот оно что, ты сломал ему шею. Боли он уже не почувствовал. Кстати, хорошо, что ты не стрелял. Опять обляпал бы меня кровью, а переодеться тут негде.

Метельский поднял ятаган, мельком глянув на искаженное лицо убитого. Совсем мальчишка, семитской внешности, наверное араб. К горлу подкатила тошнота, но не вырвало — похоже, начал привыкать.

Он сглотнул: — А кинжал у него острый. Искромсал бы нас на куски.

— В школе легиона нам рассказывали об ордене ассасинов, тайных убийц. Орудовали как раз кинжалами. Это тайное общество возникло на Ближнем Востоке в двенадцатом веке. Кажется, кто-то постарался его возродить. Фанатики могут проникать в город по туннелям и убивать всех встречных… Кстати, как ты его почувствовал? Я упала на землю, когда увидела, что ты вдруг стал оборачиваться. Действовала рефлекторно: нас натаскивали, как отражать нападение сзади.

— Не почувствовал, Сивилла предупредила. — Метельский положил ятаган на землю, тащить еще и трофей рук не хватало.

«Сивилла, откуда ты поняла, что нам угрожает опасность?»

«Я веду мониторинг процессов в твоем организме, Лон. Он ощутил присутствие кого-то, настроенного враждебно. Взаимодействие протекает на бессознательном уровне, вы называете это интуицией».

— Надо же, — Метельский покачал головой. — Оказывается, мое тело интуитивно среагировало на опасность. Сивилла отслеживает процессы в нем.

Хельга хмыкнула: — А ты ценный кадр. Если бы не твоя чудо-помощница, валялись бы сейчас в лужах крови. И заботиться о том, как выгляжу, мне уже не пришлось.

— Ладно, пойдем, — вздохнул Метельский.

Больше никто не появился ни сзади, ни спереди. Через некоторое время впереди появился слабый свет, и Метельский снял очки. Вскоре оказались у железной двери с окошком, забранным решеткой, сквозь нее и проходил свет — похоже, от уличного освещения. Метельский подергал — заперто, тогда приложил карточку-ключ.

Щелкнуло, Метельский еще раз потянул за ручку, и дверь открылась.

Они оказались в переулке, пара тусклых фонарей освещала похожие на амбарные двери в грубой каменной кладке. Было тепло и пахло пылью. Метельский сориентировался по схеме, вызванной Сивиллой.

— Нам туда, — показал он. — До отеля недалеко, так что мувекс вызывать не будем. Да и курсируют ли они?

Миновали переулок и оказались на улице с освещенными зданиями.

— Светомаскировки нет, — сказала Хельга. — То ли все закончилось, то ли нет смысла, электроника наведения работает и в темноте.

Все не совсем закончилось, уже вскоре их остановил патруль. Офицер и два солдата, вооруженных автоматами, рука офицера на кобуре.

— Армия Израиля, — представился он, а их, естественно, спрашивать не стал.

«Лон, — оповестила Сивилла, — он запросил о тебе обычную информацию, только подробнее о пребывании на мусульманских территориях. Я привела ваш маршрут, без дат, но он вникать не стал».

На Хельгу офицер поглядел более скептически, а потом просканировал обоих. Убрал сканер и протянул левую руку к Метельскому:

— Оружие?

Метельский положил палку на землю, аккуратно вынул револьвер и подал рукояткой вперед.

— Доминиканцы дали, — сказал он. — Мы обедали на крыше «Notre Dame of Jerusalem», когда начался налет.

Офицер оглядел револьвер.

— Оружие самообороны, — констатировал он. — Разрешения нет. А как сюда добрались?

— По подземному ходу. Тоже показали доминиканцы и дали карточку-ключ, чтобы смогли выйти.

— Ее придется сдать. А оружие… — офицер неожиданно подал револьвер обратно, — можете оставить себе. Положение чрезвычайное, и я вписываю вам право на ношение. Действовать будет лишь на территории Израиля, и не касайтесь оружия в присутствии полицейских и военнослужащих.

— Спасибо, — Метельский в свою очередь протянул карточку-ключ. — Можно мы пройдем в свой отель, тут недалеко?

Офицер, видимо, проверил и бронирование.

— Пожалуйста, — сказал он. — Удачи.

Патруль пошел дальше, а Хельга выдохнула: — Уф! И все евреи такие обходительные? Уже второй раз меня могли задержать. К Асгарду они относятся без симпатии, наш вождь втихую поощряет антисемитизм.

— С чего это он? — удивился Метельский.

— У него, наверное, на генетическом уровне. Я в идеи о превосходстве арийской расы не верю, хотя считаюсь чистокровной арийкой. Поэтому мне и доверяют… точнее, доверяли.

— Ну и ну, — фыркнул Метельский. — Вот не знал, что обнимаю в постели чистокровную арийку.

— Быстро у тебя мысли свернули на проторенную дорожку. Хорошо, что до отеля с постелью недалеко…

Отель и его окружение не изменились, только в дверь пришлось звонить. По постели действительно соскучились, и политическую ситуацию обсуждать не стали. Наконец Метельский удовлетворенно вытянулся, а Хельга приткнулась ему под мышку.

— Ну вот, — вздохнула она. — Интересно, где мы займемся этим в следующий раз?

— Может быть, уже в Москве. Пора навестить свой пентхаус. Вдруг его уже арестовали?

— Будет жаль, никогда не занималась сексом на крыше. Снова поедем на поезде?

— Нет, сама видишь — то здесь полыхнет, то там. Глайдер с вещами отправим поездом, а сами как мирные граждане на самолете. Надеюсь, пока летают.

Действительно, места забронировали на следующий день после обеда. Утром Хельга пошла в ванную, а Метельский попросил холораму вывести карту мира и стал расспрашивать Сивиллу. Та послушно выводила информацию прямо на карту. Хельга, вышедшая в коротком халатике, удивилась:

— Думала, ты меня дожидаешься, а вместо этого увлекся географией.

— Надо же представлять, что творится в мире. Нас не было три года. Смотри, настоящие государства пока не возникли, но сформировались как бы зоны с разной идеологией. Твоя Асгардия занимает север Европы и России, так что идеи вашего вождя пользуются популярностью. Исламский мир консолидируется, но навалиться вместе на Израиль мешают внутренние раздоры. На стороне Мадоса большая часть Европы и России, а также Китай и Северная Америка. Индия и страны буддизма остаются в стороне.

— Асгардия… — задумчиво протянула Хельга, садясь на постель. — Только она уже не моя, неприятен мне стал Гунтер. Морихеи с Юкико не арийцы, а куда симпатичнее этих напыщенных типов в Асгарде.

Она легла, как бы случайно приоткрыв полу халата. Метельский еще поглядел на карту, но более соблазнительное зрелище отвлекло. Он тоже лег и обнял Хельгу.

— Ты у меня прямо валькирия в постели.

— Вот-вот, — пробормотала Хельга ему в ухо. — Давай получим хоть немного удовольствия, пока не наступил конец света…

После завтрака Хельга порылась в вещах, оставшихся в глайдере, и объявила, что ей нечего надеть. Поехали в торговый центр, где Метельский послушно оплачивал покупки, а потом еле дотащил пакеты до мувекса. Однако надевать обновы Хельга не стала, ограничившись метаморфным поясом. Метельский переложил пакеты в глайдер, спрятал в нем револьвер и отогнал на станцию Иерусалим-товарный. Там глайдер должны были погрузить на поезд, везший продукты из сельского пояса Сахары. Времени до прибытия поезда хватало, так что пополнил на сервисе аварийный комплект. Потом вернулся в отель, на ховере долетели до аэропорта Бен-Гурион и сели в самолет. Тот был обычный, со скоростью 2 Маха, и спустя час оказались в Москве.