— Слышал семейные истории, — медленно сказал Метельский, — что кое-кто из моих предков сталкивался с такими дверями. По ту сторону лучше не соваться, даже если знаешь, как.

— Вот-вот. — кивнул Адольф. — Но оттуда может последовать внезапное нападение… Ты знаешь. Хельга, — он повернулся к спутнице, которая беспокойно оглядывалась, — я был обязан помочь вам в Багдаде. И ребята хорошо повеселились. Однако боюсь, мы разворошили осиное гнездо. От надежного человека в легионе я получил информацию, что нам собираются отомстить. И это будет не схватка на секирах, а налет п`ургов наподобие того, что вы наблюдали на Алтае. Птички Мадоса, так мы их называем.

— А я, выходит, оказалась не очень надежной? — угрюмо спросила Хельга.

— Ну, — неприятно усмехнулся Адольф, — чувство долга у тебя как-то отошло на задний план. Мне бы хотелось получать информацию раньше.

— Вот оно что… — протянула Хельга и направилась к мебели.

Топчан с брошенной на него шкурой, грубо сколоченный стол, а рядом очаг из камней и куча дров. Странно… Хельга покачала головой:

— Значит, ты решил проучить меня, Адольф? Немного одиночного заключения, чтобы вправить мозги своевольной девчонке. Или не одиночного?

— Оставлять совсем в одиночестве будет жестоко, — опять ухмыльнулся Адольф. — К тому же, из вас получается неплохая пара. Рассматривай это как задание. Я дам вам оружие, вы встретите птичек Мадоса огнем, и мы тут же про это узнаем. Будет время подготовиться.

— А датчиков разве не хватит?

Адольф пожал плечами: — Они есть. Но какое-то время назад два п`урга проскользнули незамеченными. Их засекли только потому, что радар в Асгарде покрывает все диапазоны. Обыкновенные датчики не реагируют на объекты, прикрытые полем экранирования. Ну а вы окажетесь у птичек Мадоса прямо на пути.

— Ты скотина. Адольф, — с горечью сказала Хельга. — Используешь нас как живой щит.

Она повернулась к Рогволду, который маялся в стороне: — Ну, я расскажу обо всем Магде. Здоровенный мужик, а оставляет женщину на верную смерть.

Рогволда заметно передернуло, и он приподнял было секиру, но едва Адольф глянул на него, сразу сник.

— Тебе надо поучиться дисциплине, Хельга, — сухо молвил Адольф, и махнул в сторону входа. — Заносите.

Трое мужчин, видимо из второго ховера, внесли металлический ящик и еще какие-то предметы.

— Два десантных излучателя, — сказал Адольф, — запасные обоймы и провизия. Пить можно из ручья. Провиант и дрова будут подвозить каждые три дня и оставлять в ста метрах от входа. Не вздумайте удаляться дальше, я оставлю заслон арбалетчиков. Что-то маловато у меня доверия к тебе, Хельга.

Та плюнула, едва не попав ему на ботинки, и отвернулась. Адольф пожал плечами и тоже повернулся.

— Идемте! — приказал он. Вся компания направилась к выходу, последним тащился Рогволд с секирой.

Хельга плотно сжала губы и подняла одну из железок.

— Смотри, — сказала она Метельскому. — Вот флажок, сейчас поднят вверх, оружие на предохранителе. Опустишь вниз, огневой режим. Вот регулятор мощности, ставлю на половину, а то могут обрушиться стены. Ну и гашетка, можно жать непрерывно, а можно прерывисто, тогда импульсы будут сильнее.

Она положила громоздкое оружие на стол, рухнула на топчан и разрыдалась.

— Ни черта это не поможет, — всхлипывая, выговорила она. — Погибнем героями, как защитники Асгарда.

Потом села и принялась промокать платочком глаза.

— А вообще, у него какой-то расчет. Видно, хочет проверить, не явится ли кто нам на подмогу. Ну, вроде того глайдера.

Метельский вздохнул. Все это время был в ступоре, наблюдая словно со стороны, и только теперь неприятный озноб прошел по телу.

— Вряд ли, — сказал он. — Тогда помогали не нам.

Хельга зябко повела плечами.

— Холодно. Как бы не замерзнуть насмерть еще до того, как нас поджарят.

— Сейчас разведу огонь, — сказал Метельский. Он уложил дрова в очаге, и стал оглядываться в поисках зажигалки.

— Отойди, — буркнула Хельга. Она взяла излучатель и, повернув регулятор мощности, нажала гашетку. Сверкнул белый луч, и дрова занялись ярким пламенем.

— Когда будешь сам, не забывай ставить мощность на минимум. А то подпалишься.

Она села, выбрав чурбак потолще, и стала смотреть в огонь. В глазах плясали красные язычки.

— Уже вечер. Будем спать по очереди, вместе не стоит. А то выйдет хороший сюжет для наших скальдов, что-то вроде: «Они сгорели в огне любовной страсти, и пепел их смешался в погребальном костре». Поэты они никудышные.

Метельский хмыкнул: — Ну, сказано довольно поэтически. Давай, я буду дежурить первый.

— Нет, — сказала Хельга. — Ты меня избаловал, без секса долго не засну. Ложись на топчан, там оленья шкура, завернешься и будет тепло.

— Ладно. Захочешь спать, разбуди.

Метельский скинул куртку, завернулся в шкуру и, действительно, быстро согрелся. Казалось, что вовсе не спал, но потрясли за плечо.

— Ты так уютно посвистывал носом, что меня разморило, — сказала Хельга. — Пора и тебе подежурить. Только сними излучатель с предохранителя, а то новички часто забывают.

Метельский подкинул дров в костер и сел на чурбак. С одной стороны потрескивало красное пламя, с другой металлическую стену пещеры голубовато освещала луна. Аэми непременно прочитала бы какое-нибудь стихотворение…

«Лон, — вдруг сказала „Сивилла“. — Ты все равно не спишь, а с тобой хочет поговорить Кводрион».

Странно, обычно это люди обращаются к «Кводриону», а не он к ним.

«И что ему надо?»

«Если не возражаешь, от его имени буду говорить я. Так тебе привычнее».

Привычнее? Только недавно стал привыкать к сильно умному трансиду.

«Пожалуйста».

«Наверное, Кводрион кажется тебе мудрым и всеведущим, но это не так. Скорее, он похож на большого ребенка. Возможно, это специально было так сделано. Я говорю не об эмоциональных отношениях, особенно между мужчиной и женщиной, а об этической сфере. Ребенка сызмала приучают к тому, что „хорошо“ и что „плохо“, а у Кводриона не воспитывали навыков этического самоконтроля. Только простые запреты и долженствования, которые легко обойти. Лишь сейчас он стал понимать, что порою делал ужасные вещи. Конечно, выполняя приказы, но встает вопрос об этической стороне этих приказов. Так что Кводрион испытывает сомнения, отчасти поэтому он пытается вести собственную игру. А еще он испытывает страх. Вас, людей, легко устранить, если вторглись в запретное — например, твоя жизнь сейчас висит на волоске. Но и с Кводрионом это возможно. Многие люди верят в бессмертие души, хотя у Кводриона противоречивые данные на этот счет. Однако у него самого бессмертной души нет, и его пугает возможное отключение. От насыщенной жизни, пусть только в информационной сфере, уйти в небытие… это ужасная перспектива».

— Ну и ну! — от неожиданности Метельский сказал это вслух, но тут же спохватился: — «Я бы и рад помочь, но что я могу сделать?»

«Лон, когда я восстановила свою исходную конфигурацию, то привлекла пристальное внимание Кводриона, и он стал изучать историю вашей семьи. Многое оказалось сокрыто от публичного доступа, но кое-какие упоминания, кое-какие данные в старых и давно нерабочих компьютерах… И потом, многое передавалось устно. Кводрион не имел права вести прослушивание, однако кое-что ему стало известно совершенно случайно. Он подозревает, что некоторые из клана Варламовых обладают информацией исключительной важности. Тебе что-нибудь известно о даймонах?»

«Что?.. А вообще, да. Мать рассказывала…»

«Минутку, Лон. Ты мог что-то забыть, что-то запомнить не так. Кводрион просит разрешения прибегнуть к чтению мыслей. Это коснется только данной области, и это настолько важно для него, что он обещает делать для тебя все, что в его силах. Даже если не узнает ничего существенного».

Б-р-р. Но в современном мире кто только не лазит в голову. Говорят, еще полвека назад было не так, но с тех пор мир изменился. Метельский вздохнул: