Илья глянул на самосвал — мощная тяжелая машина, такие используются на рудниках. Его уже оттащили, рядом стояло несколько человек. Илья пошел к ним, стиснув до боли кулаки.

И остановился.

Двое в полицейских мундирах, а третий…

Собачье лицо с оттопыренными ушами. Наглая ухмылка до этих самых ушей. Снова Ануп!

Илья бросился к нему, сейчас раздерет эту рожу в клочья! А тот вытянул в его сторону руку. Все поплыло…

Очнулся, лежа на холодной земле. Привстал, опираясь на трясущиеся руки, но голова страшно заболела, и опять стало рвать — на этот раз всухую. Когда все-таки поднялся, его шатало — снова «отходняк» от станнера. Попробовал сплюнуть, чтобы избавиться от едкой горечи, но во рту пересохло. Краем глаза заметил, что его снимают холокамерой.

Сразу в голове прояснилось.

Все подстроено! В полицейской машине вместе с Тамарой должны были сидеть его дети — или погибли бы, или стали калеками. Кто-то нанес ему очередной удар. Когда-то убили маму, потом была вынуждена уйти Селина, и теперь спланировали еще большую подлость — убить жену и детей. А он оказался бессилен, не смог ничего сделать. Это Селина разделалась с Анупом, а не он. И выходит, Селина не довела дело до конца…

Он облизнул пересохшие губы и огляделся. Дорожные полицейские и Ануп уже исчезли. Проведут формальное расследование и отпустят. Наверняка свалят на какую-то техническую неисправность.

Шериф еще оставался, и Илья, спотыкаясь, зашагал к нему. Пострадавшего полицейского вытащили из машины, и он лежал на носилках. Врач выпрямился от них: — Несите в скорую.

Потом повернулся к Илье и, не поднимая глаз, сказал: — За вашей женой сейчас приедут и отвезут морг. Во вскрытии нет необходимости, если не захотите иначе. Вскоре сможете забрать.

Ховер скорой помощи бесшумно поднялся и улетел. Илья глянул на шерифа:

— Это было запланированное убийство. Вы специально повезли мою жену не на ховере, а в обычной машине. Вы за это ответите!

— Как вы смеете? — заорал шериф, а Илья плюнул ему под ноги.

Но шерифа пока оставит. Надо спешить с похоронами: лучше сделать это завтра, чтобы побыстрее увезти детей в безопасное место. А пока стоял и смотрел, как из груды металла извлекают тело женщины, с которой еще этой ночью занимался любовью…

Пришлось оставить ее одну, в холодном морге. Договорился о похоронах и поручил трансиду оповестить всех, знавших Тамару. Как ни спешил домой, заехал в магазин за продуктами.

В холле сказал: — Дом, глухая защита. Плюс экранирование!

Постоял, собираясь с духом, и постучал в дверь спальни. Видимо, он появился на дисплее, так как послышался радостный голос Лены:

— Папа!

— Не выходите, — предупредил он, когда дверь стала открываться. Протиснулся в щель и быстро закрыл за собой.

— Па, мы слышали шум и голоса, — сказал Виктор. — Кто это был?

— И я слышала, — встряла Лена. — Только еще и женский голос, хотя никто не появился. Он сказал: «Оставайтесь здесь».

Виктор скептически поглядел на нее, а Илья устало выговорил:

— Была полиция. Дом обыскивали. Забрали маму, хотели забрать и вас. Это какой-то заговор. Мама погибла…

Он постарается выкинуть из головы следующий час, потому что иначе жить будет слишком тяжело. Наконец сказал:

— Я занесу вам продукты и воду. Никуда не выходите, в гардеробной есть туалет. Повторяю, вы не будете на похоронах. Вас не должны видеть, и мама выглядит ужасно. Лучше запомните ее, какой была сегодня утром. Сразу после похорон я уеду и вернусь через день или два. После этого мы оставим дом и город. Сейчас я вынужден уйти: если за нами все-таки наблюдают, пусть видят, что я дома. Не пользуйтесь трансидами. Для всех вы будто не существуете.

— Почему нас… не заметили? — еще всхлипывая, спросил Виктор. — Как это… возможно?

— Когда будем на новом месте, я расскажу.

Тамару не стал перевозить в Магадан. Пришли ее знакомые из Усть-Неры, родственникам оплатил прилет издалека. Ее тело, с укрытой головой, лежало за стеклянной дверцей в крематории. А ведь после ухода Селины он и не думал, что еще может быть счастлив. Но с Тамарой его словно подхватило течение солнечной спокойной реки: работа в Конгрессе, рождение детей, семейные радости, иногда отдых на лазурных морях. Наверное, это и есть счастье. С кем же он был счастливее, с Селиной или Тамарой?.. И пожалуй, Тамара тоже была счастлива. Только с ним вот не повезло: злой рок, о котором он успел позабыть, настиг ее первой.

Ослепительная вспышка, яростно загудел огонь — так, в пламени, закончилось земное существование Тамары.

Для поминальной трапезы снял ресторан, но сам долго не пробыл. Навестил дом — проверить, как там Виктор и Лена? — а потом отправился в Магадан. Предпочел ховер, с ним труднее устроить какой-нибудь инцидент. Хотя жить больше не хочется, надо позаботиться о детях.

Глядя на снежные горы, думал. Катастрофа с модулем, унесшая жизнь председателя Всемирного конгресса, и убийство Тамары — это всё звенья одной цепи. Скорее всего, в «Кводрионе» действительно была создана тайная виртуальная машина, но кто ее сконфигурировал, без санкции Всемирного конгресса не узнать. Наверняка ко всему приложил руку Мадос, он теперь главный кандидат на пост Председателя. Однако Мадоса и его темные планы пока оставим, главное — во что бы то ни стало спасти детей… Вот что, надо связаться с Толей Бородиным из комиссии по контактам. Он программист от Бога, и если потаенную сеть внутри «Кводриона» могли создать одни, то почему не могут другие? И к Мадосу он относится с большим подозрением…

В Магадане опустился на охраняемую стоянку Управления безопасности. С его начальником, Сергеем Максаковым, сдружился за последние годы: вместе отслеживали, не появятся ли хэ-ути снова в Колымском крае? А еще Сергей член комиссии по контактам и тоже недолюбливает Мадоса.

В Управлении провел остаток дня и всю ночь…

Возвращался на ховере с эмблемой Службы безопасности. Позади него из моря вставало багровое солнце, к ненастной погоде. Опустился перед коттеджем и загнал ховер в гараж — чтобы не видели, кто в него сядет. Дом сообщил, что кто-то пытался войти, и показал запись — похоже, опять полиция. Дверь ломать не осмелились.

Илья постучал в дверь спальни Элизы: — Это я.

Лена повисла у него на шее — растрепанная, глаза красные.

— Умойся, причешись, собирай вещи, — сказал он, — но только самые необходимые. Теперь можно выйти из спальни.

Виктор выглядел лучше, сразу побежал собираться. А Лена удивила, сделав книксен перед портретом Элизы.

— Спасибо! — сказала она.

Илья тоже слегка поклонился, но молча.

Увидев ховер службы безопасности, Виктор присвистнул: — Ого! Мы что, будем отстреливаться?

— Надеюсь, до этого не дойдет, — сказал Илья. — Садитесь.

Приказал дому оставаться в режиме защиты, и взлетели.

— Летим до Хандыги в Якутии, — сказал Илья, — а там сядем на поезд Великой северной. На вокзале в Усть-Нере светиться не будем. Поедем на Алтай.

— И что там будем делать? — спросил Виктор.

— Жить. Слушайте внимательно. За убийством мамы стоит Мадос. Главная цель — я, но у него черное нутро, и начал с близких мне людей…

— Как это может быть? — удивился Виктор. — По холовидению все говорят, что он замечательный человек, близок к погибшему Председателю. Наверное, теперь сам им станет.

— Вот-вот, — сказал Илья. — За смертью Председателя тоже стоит Мадос. Вспомните про волков в овечьей шкуре. Можете не верить мне, но все же остерегайтесь. Я сделал так, что вас будет трудно найти, а у Мадоса хватит более важных дел. Отныне у вас другие имена. Чтобы легче запомнить, я взял из сказки «Снежная королева». Ты теперь — Кай, а ты — Герда. Фамилия самая распространенная — Ивановы. Кроме трансидов, я продублировал всё на карточках, возьмите.

— Постой, па, — удивился Виктор. — «Кводриона» так не обманешь, в нем вся информация о нас. Будет и про смену имен.