— Вот он!

Впереди видна бегущая фигурка, будто черная летучая мышь машет крыльями. Они бегут следом, холодный воздух обтекает разгоряченное лицо. Зрение постепенно адаптируется к странному свету, и впереди различимы какие-то сооружения. Их стены тоже багрово светятся.

Селина приостанавливается и вскидывает обе руки. С них снова срывается голубоватая молния, только не столь яркая, и хлещет по фигурке. Та едва не падает, но оправляется и возобновляет бег. Теперь она бежит медленнее и заметно спотыкается. Еще молния!..

Тело Ильи почему-то пронизывают волны леденящего холода, а Селина переходит на быстрый шаг.

— Это похоже на удары топором, Ануп! — кричит она. — Пока не смертельно, но очень больно. Я знаю, я должна была испытать на себе. Это, как твои молодчики убивали девушек, а они кричали в отчаянии. Покричи и ты!

Снова молния, разветвляясь, оплетает Анупа. Тот падает на колени и действительно кричит, хотя скорее болезненно воет.

— Ты мне расскажешь все, иначе будешь корчиться так целый день. Получай еще! — Молния с шипением вонзается в ягодицы Анупа, и у того вырывается нечеловеческий вопль.

Илью, не переставая, бьет озноб. Селина неузнаваема: лицо пламенеет, волосы растрепались, как у фурии. Она обезумела, надо остановить это избиение! Но Илья не успевает открыть рот — Ануп вскакивает и, ныряя, скрывается за углом здания. Илья дергается следом.

— Не спеши, Илья! — Голос Селии почти спокоен, хотя глаза лихорадочно блестят. — Это место очень опасно, я узнала его. Держись подальше от стен.

Сторонясь, они обходит угол. Настоящая улица! Некоторые здания похожи на земные и темны, другие сложены из древесных стволов и багрово светятся. Виден Ануп, ковыляющий вдоль одной из стен. Он подвывает на ходу, но пытается ускорить шаг. Селина поднимает руки… и опускает их.

— Смотри! — свистящим шепотом говорит она.

Стена в одном месте какая-то бугристая. Не сразу приходит понимание, что это уже не стволы деревьев, а какое-то огромное бесформенное существо, прильнувшее к стене. Ануп приостанавливается, видимо тоже увидев его.

— То, что надо! — зловеще говорит Селина и начинает медленно идти к Анупу, приподняв руки.

Из стены вдруг выдвигается безобразная голова, а следом огромная лапа с серой обвислой кожей. Ануп шарахается от них… и получает голубоватую молнию в грудь. Его отбрасывает назад, к чудовищу, и то как бы лениво сгребает его лапой. Против ожидания, подносит не ко рту (да и есть ли он?), а прижимает к ноздреватой груди.

Ануп пронзительно кричит, но крик переходит в какое-то бульканье. Человеческая фигура быстро теряет очертания и как бы растворяется в сером теле чудовища. Вот оно опять прижимается к стене, делаясь почти невидимым.

— Выпит волгрой, так зовутся обитатели здешних мест, — хрипловато говорит Селина. — Больше мы его не увидим. Я узнала мир — это Агр,[98] обычно люди попадают сюда посмертно. Нам повезло… или нет? — И она истерически смеется.

Илья хочет похлопать ее по спине, но сгибается пополам — его рвёт на кроваво-красную землю…

Наконец он пришел в себя, помог налетевший холодный дождь, струи лились по лицу и за шиворот.

— Надо укрыться, — стуча зубами, сказала Селина. — И от дождей, и от волгр. Кажется, я знаю, где это можно сделать.

Они побрели по середине улицы, оскальзываясь в грязи. Еще несколько раз видели притаившихся в закоулках волгр. Наконец Селина указала на здание с тускло-белыми колоннами, на которых не было багряных отсветов.

— Впечатление… некоего укрытия, — сказала она. — Будто какая-то энергетическая завеса прикрывает его.

Илья вгляделся: — Похоже на церковь, только крест с купола сбит. Ладно, войдем.

Дверей нет, и внутри темно, лишь тот же багровый свет проникает в дверной проем. Ни икон, ни свечей, но в боковом приделе нашли скамью, и Селина легла на нее.

— Со мною что-то происходит, — тускло сказала она. — Я как будто становлюсь меньше ростом. Посмотри на меня.

В полутьме плохо видно, и Илья достал трансид. Но ни он, ни встроенный фонарик не включились.

— Здесь могут быть иные физические законы, — сказала Селина. — Хорошо бы не слишком иные, а то наши тела откажутся функционировать.

Илья подошел к двери и осмотрел себя. Действительно, как будто стал ниже: джинсы наползают на ботинки, а куртка стала длиннее. Он вернулся к Селине.

— Со мною то же. В чем дело?

— Мы в демоническом мире, одном из миров возмездия. Обычно люди попадают сюда после смерти, уже в эфирном теле. Они укорочены, наги, безобразны. Боюсь, с нашими телами происходит то же. К счастью, это тоже мир трех измерений, и мы пока можем выживать в нем. Но боюсь, что недолго.

Она умолкла, глаза закрылись, а губы как будто стали двигаться. Илья угрюмо смотрел на улицу. Стайка красноватых карликов пробежала вдоль здания напротив, пугливо оглядываясь. Селина пошевелилась:

— Я пыталась обратиться к Предвечному свету, но не получила никакого отклика. Молитвы будто глохнут в этом мире. Прости Илья, я была ослеплена жаждой мести и завлекла тебя в ловушку… Но теперь я хочу поспать. Не заметила, как истощила все силы.

Она повернулась на бок, положила ладонь под голову, и как будто действительно задремала. Илье присесть было негде, так что лег возле скамьи на пол, лицом к улице. Через какое-то время рука Селины свесилась, коснувшись его волос, но она продолжала посапывать.

Что же делать? Даже если Селина отдохнет, никто из них не сможет управлять Темным коридором, а если сунутся наугад, то неизвестно, где окажутся. Да и добираться до него смертельно опасно… Постой! Однажды он уже оказался в подобном мире, после свидания с гейшей, и она помогла вернуться, усердно призывая Каннон. Но наверное, нужна глубокая вера, чтобы призыв преодолел бездну между мирами. А в кого верит он? Предвечный свет и японская Каннон — лишь абстракции для него, и они скорее ответят женщине, чем мужчине. К кому же воззвать из этой сумрачной глубины?.. А почему бы не к Христу? Ведь верит в него, хотя избегает молиться — привык справляться сам. Селина порой посмеивалась: «Не скажешь, Илья, что ты не веришь в Бога. Но ты ни холоден, ни горяч. Как бы Господь не изверг тебя из уст на Страшном суде». Ладно, до Страшного суда далеко, а сейчас надо спасать Селину. Жаль, что не помнит молитв — мама учила им слишком давно, а на факультете сравнительной теологии занимались сухим анализом.

Но вот эта формула, современного рационального богословия, должна подойти. Он громко сказал:

— Во имя господа Иисуса Христа, демоны, ступайте прочь от нас! — И добавил, уже от себя: — Господи, помоги нам выбраться из этого мира. Я должен спасти жену, а сам не могу.

Селина не шевельнулась. Не ударила молния, и не прогремел гром. Вместо них в проеме двери опять зашумел дождь. Когда он прервался, Илья задремал, чувствуя пальцы Селины у себя в волосах.

Проснулся от сырости. Открыл глаза: темная вода разливалась по полу, и уже намочила его джинсы и полу куртки. Селина сидела на скамье, поджав ноги, и глядела на улицу. Тот же сумрак, и так же багрово светится здание напротив, но как будто стало немного светлее. Илья вскочил и сел рядом с Селиной.

— Доброе утро, — сказала она. — Хотя хорошего мало. Улица превратилась в реку, как будем выбираться отсюда?

Илья подошел к двери, ботинки пока не промокли. Улица действительно была затоплена — темная река среди багровых зданий. Он вернулся к Селине.

— Пойду поищу, где можно забраться выше. Здесь должны быть какие-нибудь хоры.

— Постой! — сказала Селина.

Только что улица была пуста, но теперь на ней появился темный челн. В нем стоял человек, тоже одетый в темное. Он приподнял весло, руки были в белых перчатках.

— А вот и Харон, — горько сказала Селина, — чтобы отвезти нас в страну мертвых.

И так дрожал от холода, а теперь стало еще хуже — ледяной холод исходил от воды. Челн ткнулся носом в затопленную паперть.