Селина устроилась с ногами на диванчике, ее лицо то меркло в темноте туннелей, то озарялось прохладным розоватым светом.

— Красиво, — согласилась она. — Но пустынно. Не верится, что вечером будем в крупнейшем городе на планете.

Сахалин выглядел уже цивилизованнее, остров активно осваивали японцы, а после 60-километрового туннеля под проливом Лаперуза началась сама Япония, непривычно густо усеянная городками. После короткой стоянки в Саппоро, для желающих пересесть на местные синкансэны, без остановок ехали до Токайдо.

Город поражал величиной, вокзал пестрел непонятными иероглифами, а схема метро показалась настолько сложной, что Илья поморщился и через трансид вызвал такси. Местный ИИ прекрасно понял русский, на дисплее высветилась стрелка и, следуя за ней, вышли на стоянку. Такси оказалось стандартным мувексом.

— Наш багаж уже отправлен, — сказала Селина, зябко передергивая плечами. — Я не стала мудрить и заказала номер в местном отеле Огненного цветка. Он возле храма Солнца мира, на искусственном острове Одайба-2. А Цветок навестим завтра… Мувекс, в отель Огненного цветка, но не спеши. Езжай по центральным улицам или над ними. Хотим посмотреть вечерний город.

— Такая поездка обойдется дорого, — сообщил мувекс. — Метро дешевле, могу порекомендовать воздушную линию…

— Поехали, — приказал Илья.

Уже смерклось, и зрелище было сказочным — водопады разноцветных иероглифов струились со зданий, светились вывески магазинов, ресторанов и ночных клубов, множество людей наполняло улицы. Москва на этом фоне выглядела провинциальной.

— Да уж, — со смешком сказала Селина, — здесь можно приятно провести время. Почему мы не прожигатели жизни? Вечно нам что-нибудь надо.

Отель походил на московский, а номер хоть и не для новобрачных, но все равно роскошен. Полюбовались отражениями огней в Токийской бухте, затем поднялись в ресторан на крышу. Официант (здесь были живые люди, а не андроиды) порекомендовал блюда из морепродуктов. Когда он ушел, Илья сказал:

— Не ожидал, что будет свободно говорить по-русски.

Селина пожала плечами: — Я почитала про современную Японию. Наши споры остались в прошлом, как и границы. Японцы благодарны, что русские позволяют им осваивать Сахалин и Курилы. Да и Огненный цветок по сути дела пришел из России.

Илья огляделся.

— Смотри, — удивился он, — неужели Фудзияма так близко от города?

Действительно, еще розовый в свете ушедшего за горизонт солнца, конус высокой горы словно плыл в сумерках.

— Наверное, какая-то хитроумная иллюзия, — откликнулась Селина. — Я поглядела вон на ту разноцветную башню, и она будто приблизилась.

Попробовали суши (вкуснее, чем в Москве), отдали должное другим блюдам. Пока ели, розовый свет на Фудзи угас. Серп новорожденной луны стал виден у ее беловатого конуса, и Селина лукаво поглядела на Илью.

— Попробуй это саке, милый. Госпожа Кэти по секрету сказала, что ее отца среди прочего соблазняли и этим. В Саду он стал с нею более откровенен… Но кто же это тянет меня за язык?

После бурной ночи спали долго, а потом Селина села перед зеркалом и стала придавать прическе деловой вид.

— Вспоминаю наше первое утро, — со смешком сказала она. — Я бултыхаюсь среди розовых лепестков, а ты просыпаешься недовольный, ведь брачной ночи еще не было. Не особо длинный мы проделали путь, из одной постели — в московском отеле Огненного цветка, в другую, только в Токайдо.

Илья зевнул: — Ну, теперь я вполне доволен.

— Нам вообще-то рекомендовали поститься перед посещением Цветка, — вздохнула Селина. — Но в такие ночи я ничего не могу поделать с Селайной.

— А где здесь находится Цветок? — спросил Илья.

— В Восточном саду императорского дворца. Никто не видел, как он там появился. Со всех камер наблюдения сохранился лишь один кадр. Цветок, и два огромных черных пса с обеих сторон. Утром, когда появились первые посетители, псы уже исчезли, и никогда больше не появлялись. В них и не было нужды, японцы сразу признали Цветок воплощением солнечной богини Аматэрасу и национальной святыней.

Поехали на мувексе, но тот довез только до входа в парк, к воротам Ёта-мон. Там поднялись на лифте с подземной стоянки, и перешли по мосту к открытым воротам. Красивая кровля — то ли из дерева, то ли его имитация. И удивительный контраст: сзади толпятся небоскребы, а впереди за каменной стеной зеленеют деревья. У входа вывеска, Илья сумел разобрать текст на английском: дни и часы свободного доступа в парк, а в храм Огненного цветка ежедневно и круглые сутки. Получили пластиковые билеты, и когда Илья приложил свой к турникету, тот сказал по-русски:

— Любое оружие запрещено. Если имеется, оставьте в камере хранения. — То же появилось на дисплее.

— Ничего нет, — ответил Илья, а за турникетом повернулся к Селине:

— Только здесь действует запрет на оружие? Не во всем городе, как в Москве?

— По путеводителю, это касается садов, примыкающие к императорскому дворцу. Раньше Москва была жестоким городом, даже выражение сохранилось: «Москва слезам не верит». Вот Псы и действовали сурово. Япония уже давно более мирная страна.

Накрапывал холодный дождь, и Селина ежилась.

— Хорошо, что нет снега. Если просто холодно, это ничего, но когда еще и сыро…

Стрелка указывала, что к храму направо. Немного прошли, и Селина остановилась.

— Ох! — сказала она.

Да, поразительно! Японские архитекторы отказались от привычных архитектурных форм. Храм выглядел, как склонившиеся друг к другу кроны огромных деревьев. Они были полупрозрачны, и изнутри пробегали цветные сполохи — голубые, фиолетовые, зеленые…

Здесь была очередь, хотя люди не стояли, а сидели на скамейках вдоль аллеи, раскрыв зонтики.

— Что ж, подождем, — сказала Селина. — Только я сидеть не буду.

Но по аллее к ним уже шла девушка — несмотря на холод, в легком зеленом платье и с эмблемой цветка на груди.

— Совсем как я когда-то, — вздохнула Селина. — Несколько раз встречала гостей у Цветка.

Хотя эта выглядела по-другому — черные волосы, пониже и плотнее сбита, лишь такие же голубые глаза.

Обе рогны обменялись улыбками, и девушка сказала по-английски:

— Здравствуйте. И пойдемте. Вас ожидает хранительница.

Когда шли, Селина пояснила:

— Как и у нас, хранительница не является Наставницей. Такой может быть только Танцующая в Цветке. Но это мудрая рогна, срок земного воплощения которой близится к концу.

Они вошли в храм и, как в Москве, перехватило дыхание от вида призрачных и постоянно меняющихся фестонов пламени. Пожилая женщина в синем одеянии пристально поглядела на Селину, и та поклонилась. Илье пришлось последовать, наверное неуклюже.

— Здравствуй, Селайна, — сказала женщина по-русски, хотя «л» прозвучало с оттенком «р». — Я вижу, ты ушла далеко. И готова к новым испытаниям.

Селина покосилась на Илью:

— Может, хватит уже испытаний?

— Ты встала на Путь. И начала новый отрезок, в пятнадцать лет. В знак твердости намерений, вам нужно во второй раз обойти Цветок. Конечно, можете этого не делать.

— И что тогда? — Селина опять неуверенно посмотрела на Илью.

Женщина слегка улыбнулась:

— Вы отдохнете… Ну, как?

Илья скрипнул зубами: разговаривают между собой, будто его тут нет. И бедная Селина — видно, что вся в сомнении.

— Мы обойдем, — сказал он. Взял Селину за руку и пошел к Цветку.

— Подождите! — окликнула женщина. Повернулась к посетителям за низкой оградой и что-то сказала по-японски. Те похлопали.

— Я сказала, — опять обернулась женщина, — что вы подтверждаете обеты.

Снова холодное пламя колыхается у щеки, снова цветные тени бегут по лицу Селины, снова ее пальцы дрожат в руке Ильи. Она протянула было другую руку к Цветку, но тут же отдернула.

— Сегодня я боюсь, — прошептала она. — А значит, не надо.

Обойдя Цветок, Илья все же коснулся пламени. Разряд сильнее, чем в Москве, пронизал его тело, и так же содрогнулась Селина.