Пришла и мадам Скаррон. Она улучила момент, когда Анжелика была одна, и принялась болтать с ней. Молодая вдова была отличной собеседницей. У нее был спокойный нрав, она обычно ни на кого не сердилась и не дулась. Анжелика не удивилась, когда узнала, что мадам Скаррон состоит в тесной дружбе с Нинон де Ланкло. Несмотря на свою бедность и привлекательность, мадам Скаррон не имела долгов и любовников. Тем не менее она подавала королю прошение за прошением с просьбой о помощи. Но ни одна из ее просьб не была удовлетворена. И, наверное, именно по причине ее бедности.

— Не люблю приводить себя в качестве примера, — говорила она Анжелике. — Но я или сама, или через друзей подала королю больше тысячи прошений.

— И каков же результат?

— За исключением небольших подарков, да и то уж очень давно, я не получала ничего для облегчения моих страданий. Но я не сдаюсь. Я уверена, что в конце концов добьюсь своего.

— Чего же именно?

— Успеха.

Анжелика решила извлечь и для себя пользу из разговора с мадам Скаррон.

— Вы приподняли передо мной завесу над многими тайнами, но думаю, что при дворе их еще больше. У меня, например, есть предчувствие, что мой муж плетет целую сеть интриг против меня.

— Ваш муж сущий ребенок в глухом лесу. Он знает все, что происходит, ибо очень долго находится при дворе, но он ни во что не вмешивается. Плохо лишь то, что вы очень красивы.

— Но как это может повредить мне? Кому это противопоказано? При дворе есть женщины более красивые, чем я. Не надо мне так льстить.

— Кроме того, вы слишком… безразличны.

— В самом деле, — сказала Анжелика как бы сама себе. — То же самое говорил и король.

— Вот видите! Вы не только одна из самых красивых женщин при дворе, но еще поставили себя вне его.

Анжелика подумала, что мадам Скаррон никогда не окажется в числе ее врагов, и пожалела, что повторила слова короля, причинив ей тем самым нежную боль.

— Франсуаза, утрите слезы. Вспомните предсказание подмастерья. Считайте, что у вас выигрышная карта, которая поможет вам выиграть партию.

— Вот еще что, — сказала мадам Скаррон, — тот, кто находится при дворе, не может быть нейтрален. Вы должны примкнуть к той или другой партии. Вы еще не решили, с кем быть, — с нужными людьми или с пустышками, с беззаботными бабочками или правильно мыслящими?

— О чем вы говорите?

— Я говорю об истинно верующих. Настоящего бога надо искать не в наших молитвенниках, а в глазах справедливости, которая выносит свои приговоры.

— И все-таки я не понимаю вас.

— Разве Зло не носит маску, и не Князь ли тьмы бывает на балах при дворе?

— Так вы советуете мне выбрать между богом и дьяволом?

— Именно так, — спокойно сказала мадам Скаррон.

Она поднялась и взяла плащ и веер, который она никогда не раскрывала, так как он был дырявый. Затем поцеловала Анжелику в лоб и тихонько удалилась.

Произошло нечто ужасное! Красное лицо Барбы высунулось из-за полога кровати. Она уже некоторое время была здесь и, проводив мадам Скаррон до двери, вернулась. Глаза у нее были испуганные. Анжелика лежала, погруженная в мысли, и Барба решила говорить напрямик.

— Мадам, случилась страшная беда!

— Что там еще?

— Пропал наш маленький Шарль-Анри.

— Какой Шарль-Анри?

Анжелика еще не привыкла к полному имени своего новорожденного: Шарль-Анри де Мирамон дю Плесси де Бельер.

— Ты говоришь о моем мальчике? Разве нянька не знает, куда его положили?

— Нянька исчезла. И все, кто должен был прислуживать мальчику, тоже пропали.

Анжелика отбросила одеяло, вскочила и принялась лихорадочно одеваться.

— Мадам, — стонала Барба, — вы не в своем уме. Благородной даме нельзя вставать с постели через шесть дней после родов.

— Тогда зачем ты пришла ко мне? Наверное, для того, чтобы я предприняла что-нибудь?

Анжелика устремилась в детскую. Комната была пуста. Не было ни кровати, ни сундука с одеждой и пеленками, ни погремушек. Не было даже флаконов с мазями и притираниями.

Барба подняла на ноги всех слуг. Перепуганные, они столпились в комнате. Анжелика начала дознание.

— Кто и когда видел последним няньку и ее помощницу?

— Их видели с ребенком, когда они обедали, а потом их и след простыл.

Когда у всех слуг был послеобеденный отдых, привратник пошел играть в кегли с конюхами за дом. И в течение часа или около того на воротах никого не было. А этого было достаточно, чтобы нянька и две ее помощницы, исчезнувшие вместе с ней, вытащили и малыша, и колыбельку, и все предметы ухода за ребенком.

Тем временем примчался Флико и с ходу выпалил, что ему известно, куда исчез ребенок.

— Его и весь багаж отвезли в дом отца на улицу Фобур Сен-Антуан.

— Проклятый Филипп!

Анжелика приказала всем слугам, включая и молодого аббата, вооружиться палками, пиками, шпагами и идти к дому. Филиппа. Сама она отправилась в повозке впереди всей этой толпы.

Подойдя к дубовым воротам отеля дю Плесси, толпа палками забарабанила в них. На шум из окошка высунулся привратник и попытался было вступить в переговоры. Маркиз, мол, строго-настрого запретил ему открывать ворота кому бы то ни было.

— Откройте вашей хозяйке, — кричал Мальбран, размахивая двумя бомбами, которые он вытащил из карманов пальто, — или, клянусь честью, я взорву эти штуки перед вашим носом и вы вместе с воротами отправитесь прямо в ад!

Он уже готов был зажечь запальник. Перепуганный привратник уже был не прочь впустить маркизу, но сказал, чтобы все остальные остались снаружи…

Анжелика пообещала, что ее люди утихомирятся, И тогда он открыл ворота. Вместе с ней проскользнули и девицы Жиландон. В комнатах Анжелика без труда обнаружила пропажу. Она бросилась к няньке, выхватила у нее ребенка и поспешила назад. Но тут у нее на пути вырос Ла-Виолетт.

— Сын маркиза, — торжественно произнес он, — покинет этот дом только через мой труп.

Перейдя на диалект Пуату, уроженцем которого был Ла-Виолетт, Анжелика так на него набросилась, что слуга упал перед ней на колени и стал умолять хозяйку сжалиться над ним. Маркиз угрожал ему самым суровым наказанием, если он не уследит за ребенком.

А тем временем один из слуг маркиза уже скакал по дороге в Сен-Жермен, стремясь сообщить о случившемся хозяину раньше, чем слуга и жена маркиза перегрызут друг другу глотки.

Пришел исповедник Филиппа, но и он ничего не мог поделать. Послали за управляющим маркиза Молином. Когда Анжелика увидела фигуру этого человека, сохранившего стройность, несмотря на седины и преклонный возраст, ее решительность несколько ослабла. Молин предложил присесть у камина и обсудить создавшееся положение. Сначала он поздравил ее с рождением сына, которого он рад видеть как продолжателя рода дю Плесси.

— Но маркиз хочет отобрать его у меня!

— Это его сын, мадам, и поверьте мне, я никогда не встречал человека, который бы так радовался появлению наследника.

— Вы всегда будете на его стороне, — серьезно заметила Анжелика. — Я отчетливо могу представить, как он счастлив, еще и потому, что этим он доставляет страдание мне.

Все же она согласилась отослать слуг домой и подождать возвращения мужа. Но при условии, что Молин будет выступать как бесстрастный судья.

К ночи вернулся Филипп. Он застал жену и управляющего мирно беседующими у камина. Филипп вошел с таким видом, что Молин тут же поднялся. Он сказал, что мадам дю Плесси ужасно расстроилась, когда обнаружила исчезновение сына. Разве месье дю Плесси неизвестно, ребенок нуждается в матери? И что отсутствие материнского молока может серьезно повредить его здоровью? А мадам дю Плесси может заболеть, и от этого молоко у нее исчезнет. Да, Филипп этого не знал, это находилось за пределами его познаний.

— В таком случае, месье маркиз, мадам дю Плесси должна жить здесь.

И Анжелика, и Филипп содрогнулись при мысли об этом. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Филипп, закусив губу, смотрел на тело Анжелики.