Пока они разговаривали, корабли то подплывали, то отплывали друг от друга, паруса то поднимались то опускались, стараясь подготовиться к дальнейшему плаванью и занять положение для окончательной отправки. К тому же бриз, дувший с берега изрядно мешал маневрам.

— Господин д'Эстре де Мирмон, — сказал Пейрак, — вы не могли не заметить, что я шел с попутным ветром. У меня мало времени, чтобы воспользоваться такой удачей. Скажите мне без дальнейших отклонений от дела, чем и как я могу вам помочь. Вы потерпели бедствие? Или у вас нет штурмана, чтобы подняться вверх по течению? Знакомы ли вам трудности нрава этого ветра, который сейчас мне на благо, но вам может помешать добраться до Квебека?

— Квебек? Я не иду на Квебек. Что мне делать в Квебеке?

Он показал рукой вверх по течению, что означало как мало ему дела до всех этих босяков, занятых сейчас сбором урожая в глубине диких земель.

Досадная случайность завела его в устье Сен-Лорана. Он повел рассказ о своем путешествии и неприятностях. Он отплыл двумя месяцами раньше из порта Бреста, из Бретани. Его сердце и ум горели великой целью, которая вела его к крайней точке севера, обозначенной на карте звездного неба. Он плыл туда, где ни один картограф не осмелился нанести контуры островов, потому что никто не знал, можно ли там обнаружить хоть клочок земли посреди океана.

Короче говоря, господин д'Эстре составлял часть партии «ледяных безумцев», которые без колебания устремлялись «подставить свою блестящую форму под блеск северного сияния». Их было гораздо больше, чем об этом было известно, и он был из них.

В начале путешественниками двигала надежда обнаружить Китайское море, чтобы облегчить и сократить «дорогу пряностей». Затем целью стали поиски золота! И наконец соблазном стали драгоценные меха, которые добывались в местах еще более далеких, чем тундра. И в большинстве случаев эти экспедиции ни к чему не приводили, если не считать того, что иногда удовлетворялось желание увидеть неведомые существа, выжившие среди льдов, экзотических животных и невероятные пейзажи.

«Ледяные безумцы», покорители полюса, составляли среди навигаторов мира отдельную расу, для которых страсть к ледяным горизонтам и неведомым землям делала смерть от голода, холода или цинги почти нежной и во всяком случае лучшей из возможных.

Несмотря на изысканный язык и кружева, господин д'Эстре, столь похожий на других придворных, принадлежал к этой самой расе.

В эти дни он возвращался с Гудзонского Залива, где вот уже шестьдесят лет французские и английские флаги, установленные кресты и даже забытая датская пушка, свидетельствовали о неудачных экспедициях покорителей крайнего севера. Что до него, то проблем не возникло. Погода была прекрасной, и несмотря на середину июля ему встречались куски льда, плывущие, словно сказочные чудовища.

Стоило ему только подплыть к серым берегам, окутанным облаками мелких черных мошек, пьющих кровь, начались такие торги из-за мехов!

Из леса с карликовыми деревьями выбежали индейцы оджибвеи и ниписсингсы, которые помнили еще о большом котле с товарами, подвешенном Баттоном на дерево, для кочующих дикарей. Господин д'Эстре накупил меха на двести пятьдесят тысяч ливров, и какого меха! Чернобурая лисица, черная выдра, куница, норка, соболь.

Затем он совершил набег на английскую компанию «Гудзонский залив» и поджег форт Руперт в бухте Джеймса.

Но отплыв победителем из Детройта в Гудзон и следуя вдоль берега в районе реки Мелвиль он очутился нос к носу с громадным судном флота Его Величества королевы Британии, который как казалось специально поджидал его корабль, словно «выслеживая, когда лисица оставит курятник».

Началась яростная погоня, от которой судно господина д'Эстре, «Несравненный» могло уйти лишь через Бель-Иль, что между Лабрадором и северным мысом Новой Земли, что, однако не остановило преследователя. И вот французы устремились в устье Сен-Лорана, на территорию Новой Франции, куда англичане не осмелились войти, не нарушив мирного соглашения двух сторон.

Чтобы быть окончательно уверенным в спасении, господин д'Эстре устремился довольно далеко вдоль южного берега, пытаясь укрыться на реке Матене. И там бросить якорь. Теперь же он желал продолжить плавание назад в Европу, но опасался, что враг его поджидает. Он был уверен, что выпутается, если будет не один, вот для чего ему и была нужна поддержка господина де Пейрака.

— Месье, — ответил граф, — несмотря на все мое желание оказать вам услугу, я не могу враждебно поступить по отношению к британцам. Это может привести к конфликту между Францией и Англией.

— Я вас об этом не прошу. Я хотел бы только, чтобы вы позволили моему кораблю присоединиться к вашему флоту, и таким образом, под прикрытием я обогну мыс Гаспе. А там он не осмелится вступить со мной в бой… Даже если допустить, что у него хватило терпения выследить меня, он не рискнет дать возможность захватить его в наших территориальных водах.

Жоффрей де Пейрак согласился.

— Пусть будет так. Я никогда не отказал бы в помощи соотечественнику.

Рассказывая, господин д'Эстре все время посматривал на собеседников, стараясь угадать, какое впечатление производит повествование о его экспедиции, раздражение или поддержку оно вызывает. Ибо ему пришлось слышать мнение, что они союзники англичан, симпатизирующие реформе, или же

— согласно мнения господина де Фронтенака — искренние и надежные друзья Новой Франции.

Но кроме любезной поддержки господина де Пейрака и разрешения следовать вместе с их флотом, а также слова «соотечественник» ему не пришлось ничего выяснить.

Жоффрей де Пейрак уклонялся от всяческих разговоров насчет того, прав или неправ был д'Эстре, когда немного погромил компанию Гудзонского залива, штаб которой был в Лондоне, но основана она была не без участия канадских французов, что первыми достигли берегов залива. История эта была довольно запутанной и сложно было разделить роли и влияние Франции и Англии.

Жоффрей прервал его речи, не возражая. Он никто не одобрял и не бранил, он признавал лишь факты.

— Кажется, вы прекрасно знаете эти места? — заметил французский офицер. Он питал к этим краям чувство, похожее на влюбленность.

Граф де Пейрак улыбнулся и сказал, что однажды путешествие уже приводило его к берегам Гудзона. Он ничего не сообщил об ирокезах, которые могли бы кровавым вмешательством прервать «ярмарку» д'Эстре, как не упомянул и о картах, планах и описаниях, которые его старший сын Флоримон де Пейрак, девятнадцати лет от роду, привез из экспедиции по заливу вместе с сыном Кастель-Моржа.

Во время совместного плаванья господина д'Эстре несколько раз приглашали на «Радугу» на обед или ужин.

С первого же раза Анжелика подметила, что господин Тиссо, метрдотель, не обслуживает лично. И поскольку всякий раз, когда француз появлялся на борту, Тиссо отсутствовал, ей стало любопытно, так ли это случайно. Она подозревала, что дело здесь не в совпадении. Метрдотель не отрицал этого.

— Я не должен допустить, чтобы господин д'Эстре узнал меня. Он часто бывает при дворе. Его память не должна подвести.

В прошлом офицер при королевской кухне, этот человек, о прошлом которого они почти ничего ен знали, был вынужден тайком пересечь границы королевства и переплыть моря, чтобы избежать печальной участи «слуги, слишком много знающего».

— В Квебеке, когда вы были с нами, вам представлялась возможность встречаться с не очень приятными людьми, и вас не пугал даже тот огромный господин, который скрывался под фальшивым именем.

— Те, кто отвечает за кухню, продовольствие и тарелки в Версале слишком многочисленны. Это настоящая армия.

Действительно, господин де Вивон знает меня в лицо, так как я лично представлял ему некоторые блюда, но он никогда не выделял меня в числе прочих, хоть я и служил при королевской кухне.

С другой стороны господин д'Эстре был близким другом человека, которому я оказал ряд услуг. К сожалению я слишком поздно понял, что кое-кто постарается заставить меня определенным образом забыть об этом. Вознаграждение за эти услуги мне позволило вовремя скрыться. И несмотря на то, что с тех пор прошло много времени, я предпочитаю оставаться в тени. В мире нет места, где человек, который знает то, что знаю я, мог бы считать себя в безопасности.