Рука эта принадлежала хозяину таверны.

— Ах, мадам, — сказал он, ухаживая за ней, — вы пренебрегаете мной. За время вашего пребывания в Квебеке вы от силы два раза зашли в мое заведение. И только когда буря бросила вас на мой порог, вы оказали мне милость посидеть рядом со мной.

Он снял с нее потяжелевшее от снега пальто, пододвинул ей стул, до блеска протер стол быстрыми движениями.

— Решено! Приготовьте мне ваш знаменитый сироп, — сказала Анжелика, в то время как г-жа Буавит, жена хозяина, принесла ей полотенце, чтобы вытереть лицо и волосы. — Но добавьте туда горячий напиток, я совсем закоченела.

— Не извольте беспокоиться, моя бабушка тоже была трактирщицей и поведала мне свой знаменитый рецепт. Сироп смешивают с теплым молоком и добавляют обжигающий кофе. Моя бабушка была из Нормандии, а ее муж много путешествовал и научил ее варить настоящий кофе.

Он быстро принес ей большую дымящуюся пиалу, куда добавил различные ингредиенты, а сверху положил большую ложку взбитых сливок. Считая этот напиток довольно безобидным, Анжелика взяла пиалу двумя руками и большими глотками осушила горячее зелье, маслянистое, с запахом миндаля и сахара, это угощение для женщин и детей, это, что называется, «пальчики оближешь».

Оказалось, что напиток бабушки-нормандки содержал полпинты крепкого вина; Буавит с гордостью продемонстрировал ей бутылку, в которой переливалась жидкость, по праву называвшаяся «вода жизни» или же «огненная вода».

— Действительно, это прекрасно согревает, — воскликнула Анжелика и тут же заметила, как чьи-то руки ухватились за ее стол.

Ее глаза затянуло пеленой, а голос ослабел, когда она произнесла:

— Г-н Буавит, вы предатель…

После чего она увидела или же ей показалось, что она увидела, как Никола де Бардань сел справа от нее, а герцог де Вивонн — слева. Таверна, казалось, наполнилась какими-то людьми, похожими на призраков. Прежде всего она увидела ту, которую никак не ожидала здесь встретить: Кружевницу.

— Чтобы я пришла в ваш притон разбойников и грабителей! — смеялась та, откидывая голову назад. — Я никогда не покидала Квебек, даже ради поездки в Монреаль!

Вовенар подал знак Анжелике. Да он ли это был? Он встал, чтобы поцеловать ей руку.

— Я постараюсь убедить ее…

Он немного покачивался.

Незнакомая женщина, очень светлая блондинка, довольно интересная, подумала Анжелика, такой, наверное, была Гильомета в молодости, с независимым видом сидела за одним из столиков; ее окружили несколько мужчин, не сводя с нее глаз и смеясь любой ее шутке. Среди них был Гранбуа и майор д'Авренсон. Увидев, что Анжелика разглядывает ее, трактирщик подошел к ней и прошептал ей на ухо:

— Это владелица поместья на побережье озера Сен-Пьер, госпожа де ла Доверни.

Ей было сорок лет, она была вдова и имела в своем распоряжении обширные земли и прекрасное имение. Она приехала в Квебек в надежде покончить со своим вдовствующим положением. Она хотела найти верного спутника жизни и хорошего любовника, чтобы коротать долгие ночи в своем поместье.

Молодой человек сидел в одиночестве на бочке рядом с очагом. Он курил длинную трубку. Его лицо было очень красиво в обрамлении длинных черных волос. Его взгляд был задумчив и спокоен, он мечтал. «О господи, как он волнует меня!»

— Почему вы так смотрите на этого метиса? — спросил голос герцога де Вивонна.

— Он красив.

Тут молодой человек встал. Она обнаружила, что у него короткие ноги, и ее возбуждение спало.

— Я не являюсь сторонником этих новомодных браков, — заявил молодой чиновник, сидевший за их столом, — они производят на свет новых французов, которым нет места ни в высшем свете, ни в диких лесах. Но они прекрасные солдаты и просто необходимы нам в войне с ирокезами.

Сам он был канадцем, много пил, но не терял головы. Его звали Адриан Дефорж. Он находился в распоряжении герцога де ла Ферте.

— Если бы когда-нибудь она посмотрела на вас так, как она смотрела на этого метиса, вы были бы самым счастливым человеком на земле, — обратился ла Ферте-Вивонн к Никола де Барданю. — Но я считаю, что вы не можете этим похвастаться. Она, как птица, порхает в небесах, подвергая вас восхищению, но она неуловима, недоступна, понимаете? Она свободная птица и сдается в плен лишь тогда, когда сама этого хочет. Я упустил момент и не смог завладеть ею… Она смеялась надо мной… Но она любит заниматься любовью. Она очень любит…

— Замолчите, — оборвал его Никола де Бардань. Пот выступил на его лбу, монолог герцога вызвал в его представлении волнующие картины.

К Анжелике вновь вернулся дар речи.

— Какое проклятие сводит вас вместе? Вас! Обоих!

— А что вас связывает с этим презренным? — спросил у нее Вивонн, указывая подбородком на Барданя.

— И оба вы задаете мне одни и те же вопросы: что вас связывает с этим? А что от вас хочет тот? Почему он? Почему не я?

— Уж не меня ли вы назвали презренным? — спросил Бардань, нахмурив брови.

— А кого же еще?

— Вы пьяны!

— Вы тоже!

— Возможно, но в каком бы состоянии я ни был, я сохранял почтительность по отношению ко многим людям. Король наделил меня своей миссией, но вы, кажется, забыли об этом.

— О, вы кажетесь себе очень сильным, месье, — насмехался герцог, — а мне вы представляетесь простофилей. Я хорошо знаю короля и, кажется, понимаю, почему его выбор пал на вас. По-видимому, кто-то очень влиятельный порекомендовал вас ему. Но кто? Кто рискнул это сделать? Чем больше я вас знаю, тем больше не понимаю, какие ваши качества привлекли внимание короля…

Бардань презрительно перебил его.

— Мы живем в обществе, где восхождение к высшим постам невозможно без поручительства. Но так бывает не всегда, и моя карьера сама явилась достаточным поручительством и внушила королю доверие к моей особе. И знайте же, месье, что я долгие годы являлся представителем короля в Ла Рошели по религиозным вопросам, это довольно важный пост, и вы не можете этого отрицать…

— Кто-то мне рассказывал, что вы были недостаточно энергичны на этом посту! А теперь довольствуетесь утешительной миссией в Канаде.

— Да что вам известно об этой секретной миссии, это очень личное дело!

Вивонн пожал плечами и с сожалением посмотрел на Барданя.

— Я знаю о нем все. Вы должны информировать короля об одном авантюристе, имя которого — граф де Пейрак.

— Не смейте говорить в таком тоне о графе де Пейраке! В присутствии г-жи де Пейрак эго просто отвратительно!

— В своих донесениях королю вы были не так снисходительны к этому пирату…

— Откуда вы узнали о наших беседах с королем? И о том, что я отправил рапорт Его Величеству? — удивился Бардань. — Вы рассказали ему о письме, написанном в Тадуссаке? — волнуясь, спросил он у Анжелики.

— Нет… Я не думаю… — ответила она. Герцог де Вивонн покачал головой.

— Дорогой мой, для того чтобы узнать о планах такого чиновника, как вы, совсем необязательно воспользоваться болтливостью его любовницы. Достаточно подкупить ваших людей. Вам еще многому предстоит научиться… Итак, мы можем представить себе, как король держит в руках ваше донесение… Я вижу это, — прошептал он, — он вчитывается в строчки, написанные вами, ему так интересны ваши описания красивой женщины, которая сопровождает этого пирата.

— О ней не было сказано ни слова, — парировал Никола де Бардань, — и это доказывает, что вам ничего не известно, и напрасно вы бросили тень на моих людей. Вы лжете, чтобы узнать правду, но с какой целью? Я этого не знаю, но не собираюсь скрывать от вас такие незначительные сведения. Короля нисколько не интересует женщина, подруга или жена, которая сопровождает графа де Пейрака, он хочет знать, не скрывает ли граф человека, которого разыскивает полиция. Человек этот — мятежник, он поднял восстание против короля. Я ответил Его Величеству «нет»… Вот и все…

Это «вот и все» утонуло во взрыве хохота де Вивонна, заглушившего даже завывания бури.

— Прекратите! — сказала Анжелика.