— Нет, — сказал Жоффрей, глядя на Анжелику, — тень Амбруазины не посещает меня в этих стенах…

— А чем вы занимаетесь днем? — спросила Анжелика, осознав, что она не имеет ни малейшего представления о его делах и заботах.

— Как и вы, моя дорогая, я посещаю моих друзей.

— Вашего «тайного союзника»?

— Почему бы и нет?

Она озадаченно посмотрела на него. И внезапно смутная догадка промелькнула у нее в голове. Еще чуть-чуть, и она бы догадалась, кто был этот таинственный шпион Жоффрея. Анжелика была уверена, что среди того множества людей, с которыми ей пришлось встречаться, она видела и этого человека. Но чувство было слишком неопределенным.

А Жоффрей все еще молчал.

— Вы мне не доверяете, — сказала она.

Смеясь, он покачал головой.

— Всему свое время. Не будьте так ревнивы.

Он взял ее за руку и повел через березовую рощу. Деревья стояли уже обнаженные, лишь несколько темных елей зеленели среди них. Эти небольшие островки леса отделяли различные кварталы города. Вначале на их месте были изолированные друг от друга концессии. Квебек не был окружен городской стеной, и никакая граница не отделяла город от дикой природы.

Теперь эти небольшие леса и опушки внутри города превратились в подобие парков, превращающихся по вечерам в удобное убежище для влюбленных.

По дороге Жоффрей пытался успокоить Анжелику, объясняя, что весь день он занят множеством мелких и незначительных дел, без которых не обходится жизнь в городе.

— Действительно, я ведь по-настоящему никогда и нежила в городе, — согласилась Анжелика. — Я всегда вела бродячую жизнь. Жоффрей, первый раз за всю нашу жизнь мы вместе живем в городе.

И она снова посмотрела на него, будто боясь поверить в чудо. Так, шагая бок о бок, они пересекли Главную аллею и пошли в сторону обширных прерий, именуемых долинами Абрахама.

Таких естественных пространств, не покрытых лесами, в Канаде было очень мало. Обычно здесь проводили военные учения, а летом пасли скот. На отдельных холмах стояли несколько домов, окруженных небольшими рощицами, и Анжелика, вспомнив, что в одном таком доме поселили господина де Барданя, подумала, что он был прав, жалуясь на отдаленность своего жилища.

Увидев своими глазами тот шумный беспорядок, который царил в замке Монтиньи, Анжелика обрадовалась тому, что она и Жоффрей решили разделить свои «командные посты».

Никогда бы она не смогла почувствовать себя как дома в этом слишком большом поместье, приютившем на зиму всех членов экипажей и флота. В этой казарменной обстановке она не смогла бы должным образом подготовиться к встрече с матерью Магдалиной. А ведь девятидневный пост уже подходил к концу.

Анжелика и Жоффрей стояли у края плато над скалистым обрывом. У их ног Святой Лаврентий нес свои воды к городу Трех-рек и Монреалю. Стаи диких гусей, летевших на юг, оглашали белесое небо пронзительными криками: «Прощайте! Прощайте!»

И в том же направлении, на юг, указал Жоффрей. В полулье отсюда с южной стороны открывается устье реки Ла Шодьер. Поднимаясь по ней, можно достичь озера Мигантик, а из него вытекает Кеннебек. Именно этим путем канадцы попадают в Новую Англию.

— И откуда можно также попасть в Катарунк, в Вапассу…

Жоффрей согласно кивнул. Обняв Анжелику за талию, он привлек ее еще ближе к краю скалы.

— Мы стоим на Красном Мысе. У подножия скалы находится Силлери, заброшенная миссия иезуитов, покинутая ими несколько лет тому назад, после того как ее разрушили ирокезы. Я начал здесь восстановительные работы и собираюсь построить небольшой форт, в котором перезимуют часть моих людей и три корабля.

Не хотел ли он дать понять, что строит этот пост в Силлери, потому что он находится почти напротив устья Ла Шодьер, откуда прямая дорога на юг в их владения в Вапассу и Голдсборо?

Сложный, почти непроходимый, но все же это был единственный путь, по которому они могли ускользнуть из ловушки, если им придется спасаться бегством.

Жоффрей добавил, что, кроме того, чтобы занять людей, он приказал строить маленькие деревянные бастионы у впадения реки Сен-Шарль.

Она слушала, всматриваясь в его энергичное лицо, обрамленное высоким меховым воротником плаща.

Она слушала его голос, звук которого всегда волновал ее, И в его словах, уносимых временами порывами ветра, она чувствовала ту кипучую энергию мыслей и страстей, которая постоянно переполняла его ; желание жить, творить, строить — вот что было главным в натуре великого Жоффрея де Пейрака и что побуждало его оставить свой след на земле — не из гордости и тщеславия, а потому, что он обладал тем высоким духом созидания, который сама жизнь сеет в сердце каждого мужчины.

— Итак, если я правильно поняла, — вздохнула Анжелика, когда он кончил говорить, — вы продолжаете окружать город?

Жоффрей улыбнулся, но не стал отрицать.

— …Почему?

Обернувшись, он бросил взгляд на город, на его высокие колокольни, видневшиеся за краем плато на фоне розовеющих сумерек.

— Потому что никогда нельзя быть полностью уверенным, — ответил он.

Затем, обнявшись, они отправились назад через долины Абрахама.

Жоффрей поднял голову и посмотрел на небосвод, от прозрачности которого кружилась голова.

— Посмотри-ка на луну! Она в красном сиянии, — сказал он.

Когда на следующее утро Анжелика вышла на порог своего дома, она не узнала привычный пейзаж. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла: Святой Лаврентий исчез.

Вместо темно-зеленой, черной, серой, временами желтой воды, сверкающей и бегущей, с островками пены, простиралась бесконечная белая равнина, как бы покрытая алебастром.

Всякое движение замерло. Святой Лаврентий оделся льдом.

Холод железными тисками сдавил лицо Анжелики. Она поняла, что теперь они отрезаны от всего остального мира.

Она вернулась в дом, и ей показалось, что за то короткое время, пока она стояла на пороге, кровь застыла у нее в жилах.

В доме все только и говорили, что о холоде. Холод казался тем, кто явился внезапно, когда его уже перестали ждать. Явился, со своими стальными зубами и глазами из льда.

Из всех высоких труб города яростно валил дым. Он был таким плотным, что, раздуваемый холодным ветром, налетавшим на него подобно ледяному дыханию, свивал свои серые и черные клубы, как гигантский шарф, накинутый на город. Клубящееся облако все разрасталось, и к середине дня многие уже забеспокоились и заговорили о пожаре.

Пожары и эпидемии были страшными бедствиями для горожан, отрезанных от всего мира ледяной пустыней. В несколько мгновений огонь мог уничтожить целый квартал, оставив людей без жилья, без продовольствия, без всего, что они накопили на всю свою жизнь.

Прокурор Тардье, воспользовавшись паникой, направил своих инспекторов проверить, есть ли в каждом доме багры и крюки, а также железные тараны на чердаках и шесты, с помощью которых сбивали языки пламени на крышах. В домах, не имевших чердачного окна, должны были быть установлены постоянные лестницы, ведущие на крышу. Отсутствие снега позволяло легко осуществить эту проверку.

Анжелика стояла, оперевшись на шелковый полог алькова. Перед ней на кровати среди кружевных подушек лежало маленькое хрупкое создание, которое смотрело на нее поверх больших круглых очков в металлической оправе.

— Итак, это вы! — сказала маленькая женщина.

— Это я, — ответила Анжелика, — ваша соседка, так как мне выпало счастье жить в доме господина де Виль д'Аврэя, почти напротив вас. И мне так хотелось поскорее познакомиться с вами, дорогая Клео д'Уредан.

— А мне нет.

Дама сняла очки, отчего стала казаться еще более беззащитной.

Анжелика улыбнулась. Виль д'Аврэй ее предупредил, что у м-ль Клео д'Уредан нелегкий характер.

Пожилая дама прищурилась и долго разглядывала Анжелику, стоявшую в нескольких шагах от нее у подножия ее кровати. Та, которую она столько раз видела в окно, стояла наконец перед ней.