Какие-то слухи уже кое-где бродят. Придет время, когда их узнают и в Квебеке. Но не следует лить воду на мельницу враждебно настроенных людей. Ко всем опасностям, поджидавшим их в Квебеке, Анжелика, отмеченная клеймом-лилией, добавляла опасность быть узнанной и арестованной.

Круг замыкался. Рассказать всю свою историю значило вязать себя по рукам и ногам и сдаться этому представителю короля. Даже если он и влюблен в нее, разве он удержится от насмешки? Она никогда не должна забывать об его миссии, ведь Людовик XIV поручил ему собрать сведения о странной аре, разузнать, не является ли женщина, сопровождающая графа де Пейрака, Мятежницей из Пуату. Это будет нелегко. Когда она слышала его рассказ о короле, когда он описывал, как почтительно сидел он напротив короля, а она, именно она, побывала в объятиях этого короля, — о том, как его Величество, давая инструкции, проводил его до двери; когда он описывал несравненную красоту дворца, залитого июньским солнцем, ей хотелось прервать его, сказав «да, я знаю», и спросить его: «Построили ли новую Оранжерею? Закончили ли левое крыло дворца? Какие пьесы в этот сезон показывал Мольер принцам?» Она вовремя удержалась и переменила тему разговора.

— Как могли вас, после стольких неудач, рекомендовать королю для подобной миссии? Ведь это весьма ответственное поручение?!

— Меня рекомендовал как раз мсье де Ла Рейни. Я предполагаю, что дело обстояло так. Король искал, кому бы доверить миссию в Канаде. Я знаю, что он привык обращаться за советом к лейтенанту полиции мсье де Ла Рейни, который располагает полными сведениями о населении королевства, о каждом подданном короля. А Дегре не расставался с лейтенантом полиции. Дегре — его правая рука. Видя, что мсье де Ла Рейни старается услужить его Величеству, он рассказал ему обо мне, напомнил, что именно лейтенант помог мне выйти из Бастилии и уладить мои дела. Именно поэтому, хотя проклятый Дегре заставил меня страдать, я должен быть ему признательным.

— Да, я понимаю. Так значит, по вашим словам, это Дегре рекомендовал вас на королевскую службу — в Канаде. И поручили вам проследить за графом де Пейраком. Вы так мне Оговорили.

— Да, именно ему, Дегре, мсье де Ла Рейна поручил Сопровождать меня в Версаль. Убедившись, что король действительно беседовал со мной, он стал очень низко кланяться, приветствуя меня. Больше я не слышал от него даже намеков на злоключения в Ла-Рошели. Видите, как сложились дела.

Да, она это очень хорошо видела. И разве ошибался Жоффрей, разгадав, что за кулисами этого назначения затаился шутник — дьявол. Он дергает веревочки по своей приходи и навел несчастного Бордагне на след той, которую он так любил. Король величественно восседает под люстрами Версаля и наставляет Никола де Бордагне, спасаясь скрыть дрожь в голосе.

«Извольте также, мсье, когда будете в Канаде, разузнать о женщине, которая живет с графом де Пейраком. Не та ли это особа, которой мы некогда нанесли поражение в провинции, по имени Мятежница Пуату? Она исчезла. И вот уже в течение двух лет моя полиция не может ее разыскать. Она так же опасна, как и граф де Пейрак».

А полицейский Дегре, укрывшись за голубой занавеской с королевскими лилиями, подслушивает эти речи и прячет под маской безразличия насмешливую улыбку.

Дегре, должно быть, здорово забавлялся, плетя сеть этой интриги. Она представила, как зажигаются огоньки в его зрачках цвета красноватой чешуи. Случайно ли целью его плана было разыскивать именно ее, Маркизу Ангелов, снова найти ее…

«Дегре, мой друг Дегре, — подумала она, внезапно охваченная ностальгией.

— Вы думаете о Дегре, — с горечью заметил граф де Бордагне. — Нет, не отрицайте, это очевидно. Ваш взгляд смягчился. Но я был бы злопамятным негодяем, если бы сердился на него. Хотя он мне и неприятен, я не должен забывать, что именно благодаря Дегре я свободен и сегодня нахожусь в Канаде, рядом с вами. А ведь я мог томиться на гнилой соломе в тюрьме.

Невинный Бордагне!

Рассуждая так, он сделал несколько шагов, не обращая внимания на обычную сутолоку. Канадцы поглядывали на них. Эти двое отличались от других людей. Они были знакомы давно, еще там, откуда прибыли — в Европе, в Ла-Рошели. У них были общие воспоминания.

— Как я любил Ла-Рошель! — вздохнул он.

— Я тоже.

— Я часто мечтаю о Ла-Рошели. Мне кажется, что это был лучший период в моей жизни. Я тогда испытывал вдохновение, готов был решать любые проблемы. Этот город имел неповторимый характер. И там я встретил Вас. Я любил даже несносных гугенотов. Мне импонировал их семейный уклад. Их женщины — серьезные, рассудительные. Был момент, когда я хотел сочетаться законным браком со старшей дочерью мсье Маниголя, красавицей Женни. Но одно только слово об этом вызвало неописуемый страх в этой кальвинистской семье. Я для них был чертом. Мне предпочли каткого-то глупого офицеришку. Зато он был гугенотом.

Упоминание о Женни взволновало Анжелику. Бедняжка Женни! Ее похитили дикари. Она исчезла в чаще американского леса. Это жестокая страна.

Бордагне не расспрашивал ни о чем, и она решила не сообщать ему, что произошло с Женни, прелестной жительницей Ла-Рошели.

— А вы сбежали из Ла-Рошели по наущению вашего хозяина, этого Берне. Он страстно желал вас. В вашем присутствии он боялся поднять на вас глаза. Знаю эти штучки. Я сомневаюсь, что он мог сопротивляться искушению.

— Когда же вы оставите в покое несчастного Берне? — вздохнула она. — Его здесь нет, и вы рискуете с ним никогда не встретиться. Напоминаю еще раз, что я больше не служанка Берне.

— Правда, вы супруга этого пирата, высокомерного сеньора. Он соблазнил вас своей фортуной. Это само собой разумеется. Но это несправедливо, и я никогда с этим не соглашусь. Вы должны принадлежать мне, должны стать моей любовницей.

— Здесь? Сейчас? — спросила она, указывая на сельскую площадь, посреди которой они остановились. Затем она рассмеялась, вия его растерянность.

— Дорогой мсье де Бордагне, взвешивайте ваши слова, пожалуйста Они тешат меня, но будьте благоразумны. Вы находитесь перед супругой графа де Пейрака, и как бы неприятен он вам ни был, я обязана быть верной ему. Думаю, что я не обижу вас, если напомню, что мужчины такого характера очень высоко ставят честь. И вы ведь не из числа тех, кого страх перед дуэлью заставит отступить. Будьте любезны сохранить дружбу, которую вы мне внушаете, и не обижайтесь на то, что я ваг огорчаю…

— Не бойтесь ничего. Мне, конечно, очень трудно, но вы настолько очаровательны, что я не могу на вас долго сердиться. Мое злопамятство по отношению к вам было бы несправедливым. Вы впрыснули яд в мою кровь, но вы же и подарили большое счастье. Я обещаю впредь быть благоразумным. Но не улетайте больше!

— Куда же я улечу, мой бедный друг? — спросила она смеясь. — Хочешь не хочешь, а жизнь толкает нас к Квебеку, где мы обречены зимовать все вместе.

— Тогда я вас увижу.., я вас увижу, — прошептал он, как бы боясь поверить подобному счастью — Я предчувствовал вчера вечером, что при этой встрече произойдет что-то чудесное.

Анжелика не испытывала подобного восторга. Она видела на втором плане ироническое лицо Дегро. Если она и рассматривала проживание в Квебеке как ловушку, неожиданное появление де Бордагне вносило новый элемент, скорее благоприятный.

Если он действительно любит ее до такой степени, когда страсть ослепляет, и он ютов на все, чтобы удовлетворить страсть, то она сохранит власть над ним. Он может принести ей пользу, как это было в Ла-Рошели.

В конце концов, даже сам мсье де Фронтенак должен выказывать послушание посланцу короля.

Анжелика испытала облегчение и невольно прижала к себе руку де Бордагне, на которую опиралась. Граф с удивлением посмотрел на нее счастливыми глазами.

В этот момент глаза Анжелики, блуждающие по горизонту, различили белое пятно, которое постепенно увеличивалось в размерах: в верховьях реки парус.

Стая мальчишек побежала к воде с криками: «Мирабель!»