Анжелика ответила им улыбкой. Ей это напомнило детство. Она — на площади в своей деревне — сидит под вязом рядом с родителями — бароном и баронессой де Сансе, всегда терпеливыми и снисходительными зрителями крестьянских фарсов. Перед ними обычно усаживались старики. Вспомнив это, она прижала к себе Керубино и Онорину, как это делала когда-то с ней самой ее мать.

Теперь спор велся на местном языке, близком диалекту ирокезов. Анжелика улавливала только отдельные слова, остальное ей было непонятно. Иезуит коротко объяснил, о чем идет речь, маркизу, лицо которого просветлело.

— Ах, вот как! Теперь слушайте, мадам. Они хотят знать, правду ли говорят, будто вы не знаете равных себе в стрельбе. Этот дикарь утверждает, что был ранен вами год назад, но не знаю, где это произошло.

— Анасшха! — воскликнула Анжелика. — Это Анастаха, предводитель отряда гуронов, я вспомнила. Дело происходило у брода Сакоо, около Катарунка.

Видя, что его узнали, гурон воодушевился. Анжелика поблагодарила в душе небо за то, что ей дана такая отличная память: она запоминала даже индейские имена.

Индеец и его друзья разразились смехом, и лед был сломан. Они начали пританцовывать, ребятишки кувыркались, а канадцы хлопали в ладоши.

«Но это не я его ранила», — хотела добавить Анжелика, но так как всем это, очевидно, нравилось, включая пострадавшего, она не стала настаивать.

Осмелев, Анастаха подошел к Анжелике и положил мушкет ей на колени.

— Чего он хочет?

— Чтобы вы выстрелили, черт возьми! Чтобы вы продемонстрировали перед ними свои таланты. Слухи об этом дошли и до них.

Анжелика колебалась. Конечно, она охотно удовлетворила бы их любопытство. Она могла бы доставить удовольствие этим простым симпатичным людям, развлечь их. Ведь их жизнь была лишена событий. Они потом могли бы рассказать о ней в доброй компании. Но не таится ли западня за этим предложением? Не хотят ли они установить, что ее искусство стрельбы — результат колдовства?

— Черт с ним! — решила она. — Будь, что будет! Она спросила, кому принадлежит оружие. Из рядов вышел молодой человек в кожаном жилете с бахромой и, переваливаясь с ноги на ногу, подошел к ней. Он был похож на всех этих лобиньеров, которых она встречала в Форте Катарунк.

Поколебавшись, он снял свой шерстяной колпак и очень быстро надел снова. Однако он не был оскальпирован, как старик Маколе. Напротив, у него была прекрасная шевелюра. Канадская красная шапка, его «тук», казалась частью его самого. Он должен был снимать ее только при крайней необходимости — в церкви, перед губернатором или перед королем, если тому вдруг вздумается прогуляться в Канаду. К перечисленным случаям он сегодня добавил еще один. Он снял шапку перед дамой, которая смотрела па него бесстрашно и одновременно дружески, с улыбкой на губах.

— Как вас зовут, мсье? — любезно спросила Анжелика.

— Мартэн дю Лугр, Прекрасный Глаз, к вашим услугам, мадам.

— Что ж, мсье Лугр, у вас отличное голландское оружие. В мыслях она добавила: «Вы получили его в обмен на меха на посту, пограничном с Новой Англией или д'Оранжем». Чтобы не смущать его, она сделала паузу и ненавязчиво продолжала:

— Это оружие не французского производства, как наше. Но, без сомнения, вы легко можете доставать здесь такое оружие, Что за важность…

Я предлагаю вам выбрать оружие. Вы можете взять ваше ружье, и вы будете стрелять первым. Ведь недаром же вас зовут Прекрасным Глазом, вы ведь меткий стрелок. Навряд ли я смогу удивить присутствующих, стреляя после вас. Я впервые беру в руки такое оружие, и самое большее, на что я могу надеяться, это быть равной вам.

Говоря это, Анжелика протянула охотнику ружье, которое тот взял.

Он ухмыльнулся, покачав головой. Такое не входило в программу, но он не мог уклониться. Присутствующие стали переглядываться, и Анжелика порадовалась тому, что выбрала именно такую тактику. Соревнуясь с опытным стрелком, она покажет им свое умение обращаться с оружием. Но это не будет демонстрацией магических сил.

Парень установил мишень. Избранная им дистанция подходила и для Анжелики. Она могла бы с честью выйти из этого положения. Анжелика наблюдала, как охотник заряжает и готовит свое оружие.

Кружок ротозеев разомкнулся и освободил им место. Ее спокойствие, ее городская одежда сняли агрессивное настроение, с которым местные жители затевали это соревнование.

Повинуясь жестам костлявых длинных пальцев Кариллона, Прекрасный Глаз заявил, что он согласен стрелять первым. Сначала он поразит центр натянутой шкуры, а затем собьет перо па окружности. Он выстрелил. Дыра на мишени оказалась не в самом центре, по очень близко. Это можно было считать хорошим спортивным достижением. Перезарядив ружье и тщательно прицелясь, он задел перо, как и было объявлено.

Анжелика попросила его присутствовать при том, как она будет заряжать мушкет. Она чувствовала, что молодой охотник с любопытством наблюдает за ней. Ведь ему никогда раньше не приходилось видеть, как настоящая дама своими изящными руками заряжает тяжелое ружье. Видя, с какой легкостью она чистила ствол, насыпала порох, он только покачал головой. Анжелика спросила, какова точность прицела, но он видел, что она сама это прекрасно знает.

Зрители замерли. Наступила тишина: можно было бы услышать, как пролетит муха. Каждый стал глухим ко всему, что не относилось к увлекательному спектаклю, на котором он присутствовал. Даже индейские ребятишки присмирели. С трепетом собравшиеся наблюдали, как ловко Анжелика подняла тяжелое ружье и приложила его к плечу. Следили за каждым ее движением. Движения были спокойные, но быстрые. Не признаваясь себе в этом, многие залюбовались грацией, с какой Анжелика наклонила голову к прицелу.

Можно было сказать, что мушкет стал ее соучастником. Она говорила ему очень тихо; «Поработаем вместе, добьемся нашей цели!»

Виль д'Эвре торжествовал:

— Она очаровательна, не так ли! — шепнул он отцу Дефарелю, который остался холоден.

Анжелика опустила оружие и спросила старика Кариллона, что он предпочитает: чтобы она поразила центр мишени или попала в отверстие пули Прекрасного Глаза? Тот прыснул со смеху, показав свой беззубый рот, и подтвердил жестом, что второе — поразить знак Прекрасного Глаза будет высшей ловкостью. Анжелика вновь вскинула на плечо оружие, прицелилась, рассчитала траекторию и выстрелила. Человек двадцать устремились к мишени. Послышались восклицания: «Вот это здорово! Не зря говорили, что эта женщина необыкновенная. Может быть, это все-таки магия?»

Наконец Анжелика почувствовала, что ее публика созрела. Они увидели, что в мишени только одно отверстие, но оно стало чуть-чуть больше, чем от пули Прекрасного Глаза. Значит, вторая пуля прошла сквозь него. Впрочем, мушкет в ее руках еще дымился. Анжелика перезарядила его в присутствии своего соперника, вскинула на плечо, прицелилась. Она сбила перо и небрежно отдала оружие молодому охотнику.

— Вот, — сказала она, обращаясь к собравшимся, — я выстрелила. Вы убедились, что Анастаха вас не обманул, расхваливая мое умение меткого стрелка. Я умею стрелять не хуже, чем мсье дю Лугр, но я не колдунья, как говорили.

Ее чистосердечие покорило публику. Послышался смех, поднялся шум. Комментировали результат спортивного соревнования, хлопали друг друга по спине. Анжелика заметила какого-то человека в жилете и костюме из сукна. Скорее всего, это буржуа. Он передавал старые монеты в руки охотника. Можно было предположить, что они заключили пари еще до прибытия Анжелики в Тадуссак.

Вдруг они услышали крики на французском языке:

— Мы идем! Держитесь! Не робейте!

Аналогичные призывы долетали и со стороны форта. Кричали солдаты гарнизона. Наспех надев свои голубые мундиры, они бросились к церкви с оружием наперевес. С пляжа бежали матросы с «Голдсборо» с-Жаном Ле Куеннеком. Все были вооружены. Шлюпка ощетинилась стволами ружей. Эриксон вел ее к берегу и первым спрыгнул на песок.

Перед этим порывом площадь пришла в состояние шока.