Морозова В. Л.: Дмитрий, надеюсь, у вас все в порядке. Вы вернетесь на занятия сегодня?

Соколова А. М.: Дмитрий Алексеевич, вам определенно идет форма ЦГУ. Теперь я не удивлена, что вы не будете присутствовать у нас на ужине. Романтик, да еще и дуэлянт! Вы определенно умеете заинтриговать даму.

Повертев аппарат в руке, я несколько секунд смотрел в окно, разглядывая парковку сквозь пелену непрекращающегося ливня. Вылезать на улицу не хотелось, хотя промокнуть мне и не грозило, но погода так и подбивала бросить все дела и ехать в особняк, чтобы хорошенько выспаться.

Вздохнув, я набрал сообщение и решительно открыл дверь.

Романов Д. А.: Спасибо за вашу заботу, Виктория. Со мной все в порядке. И я скоро присоединюсь к нашей группе в кабинете.

Забавно, но стоило мне показаться в прямой видимости от крыльца корпуса Университета, я почувствовал себя знаменитым.

Обычно курившие во время перерывов студенты разом замолчали, расступаясь в стороны. При этом я все еще видел несколько телефонов, снимающих меня.

Хмыкнув, я открыл дверь и вошел внутрь.

Здесь картина не слишком изменилась, разве что воздух был значительно чище. Но все равно я ловил на себе внимательные взгляды молодых аристократов. Только не мог понять, кем конкретно я им кажусь: смертником или храбрецом.

Впрочем, никто не подходил ко мне с расспросами, и это было хорошо. А что группы студентов на моем пути замолкали, стоило им меня заметить, меня не волновало.

До нужного кабинета я добрался вовремя. Мои одногруппники тоже читали новости, однако стоило мне перешагнуть порог, как телефоны были убраны.

По встревоженному лицу Виктории я понял, что девушка переживает всерьез.

— Никита Александрович, — обратился я к Рогожину, и тот с готовностью повернулся ко мне.

— Да, княжич? — поднялся одногруппник.

— Завтра на рассвете мне потребуется секундант, — произнес я. — Вы можете мне с этим помочь?

Прежде чем тот ответил, со своего места поднялся Орлов.

— Дмитрий Алексеевич, я готов им стать, — твердо заявил Петр Васильевич.

Надежда Григорьевна посмотрела на жениха с опасением. И правильно, помимо того, что я вызвался помочь смыть позор с семьи Невских, я все равно стану убийцей великого княжича. И Емельян Сергеевич вряд ли об этом забудет. Так что и секунданты могут оказаться под ударом, тревога Комаровой совершенно нормальна.

— Благодарю, Петр Васильевич, — наклонил голову я. — И не забуду вашей поддержки.

Он ответил кивком и сел за свой стол. Комарова смотрела на жениха, как на самоубийцу, но отговаривать его и не подумала.

После свадьбы ей входить в род Орловых. А Невский замешан в смерти людей Петра Васильевича. Как на нее будут смотреть в новой семье, если она хотя бы заикнется, а тем более прилюдно осудит желание Петра Васильевича поучаствовать в отмщении?

— Я могу быть вашим секундантом, княжич, — опомнившись, не слишком уверенно произнес Рогожин.

Дверь в кабинет вновь открылась, и я обернулся к проходу.

— Вторым секундантом буду я, — объявил великий княжич Выборгский, входя к нам. — Дмитрий Алексеевич, вы же не откажете мне в такой просьбе? Как представитель Рюриковичей я могу свидетельствовать, что все прошло по правилам. И одно мое присутствие позволит избежать любых обвинений.

Я улыбнулся.

— Благодарю, Иван Михайлович, — склонив голову согласно этикету, ответил я. — Если Никита Александрович откажется…

Соколов приподнял бровь, бросив взгляд в сторону Рогожина, и боярич тут же произнес:

— Я уступаю это почетное право великому княжичу, Дмитрий Алексеевич, — сказал он, не скрывая своего облегчения.

Что ж, это было ожидаемо. Несмотря на то, что Никита Александрович легко шел на авантюру, ввязываться в спор с великими князьями он не хотел. Разумный и безопасный поступок — всегда важно знать, когда пора остановиться и сохранить голову не только холодной, но и на плечах.

— Вот видите, Дмитрий Алексеевич, все решено, — улыбнулся великий княжич Выборгский. — Что ж, мне пора на занятия. Господа, дамы…

Он изобразил поклон и покинул кабинет.

Я же дошел, наконец, до своего места и стал готовиться к началу семинара. Сидящая рядом Виктория явно порывалась несколько раз что-то сказать, но так и не успела. В кабинет зашел преподаватель, и занятие началось.

Все время, пока шел семинар, я слушал со всем вниманием, словно никакой встречи с великим князем Московским не было. Хотя и позволял себе подумать, почему вдруг Соколовы решили выступить на моей стороне.

В то, что предложение Ивана Михайловича — личная инициатива, я не поверил ни на миг. Конечно, великому князю Выборгскому мог приказать государь, но тогда бы Михаил II меня предупредил по телефону.

Соколов может быть в одной партии с Невским, но, отпустив сына на поединок чести, Михаил Викторович может таким образом демонстрировать Емельяну Сергеевичу позицию остальной царской фракции.

А еще вполне вероятно, что все это ради того, чтобы сблизить меня с великими князьями Выборгскими. Анна Михайловна явно не будет ждать до новогоднего бала, она уже сейчас пытается найти способ ко мне подобраться. И участие брата в этом поединке — хороший повод. Мне даже импонирует ее последовательность — объявила, что намерена своего добиваться, и добивается. Хорошее качество.

Кроме того, нельзя исключать и такую возможность, что все это делается одновременно. Верные царю Рюриковичи осуждают Невского, заодно приближают к себе младшего княжича Романова, который по милости государя так высоко взлетел — двух зайцев одним выстрелом.

Занятие закончилось сдачей работ, после чего преподаватель выдал новые задания и успел закончить как раз до звонка.

— Дмитрий, — обернулась ко мне Виктория, — вы же сейчас в лабораторию?

— Полагаю, как и вы, — кивнул я, поднимаясь со своего стула и предлагая девушке руку.

Морозова бросила просящий взгляд на получивших допуски девушек. Те чуть склонили головы, показывая, что поняли просьбу и пойдут отдельно.

Мы вышли из кабинета под руку, и Виктория нахмурилась, заметив, как непривычно много вокруг студентов. Для меня же это новостью не стало, и я с улыбкой повел боярышню через коридор, заполненный людьми.

— Романов! Романов!

Люди перешептывались громко, и внимание приковывалось к нам. Лицо Морозова держала отстраненным, словно происходящее ее не касается. Хотя доля тихих фраз предназначалась ей, и боярышня однозначно их слышала.

— Вот ей повезло! Богат, красив, герой!

— Почему она, а не я?!

Толпа расступилась, когда с другой стороны коридора в окружении одногруппников вновь показался великий княжич Выборгский. Иван Михайлович двигался ко мне, и идущие с ним второкурсники раздвигали праздных студентов.

Мы встретились посредине этажа. Здесь коридор сворачивал, и места было достаточно, чтобы свободно поместились около пятидесяти человек, не задевая друг друга. Впрочем, сейчас здесь находилось ненамного меньше.

— Вот, господа, — нарочито громко произнес Соколов, обращаясь к своим одногруппникам. — Дмитрий Алексеевич, почетный член нашего клуба! Только что принял вызов великого княжича Московского и не прячется в страхе, а покоряет женские сердца. Таким и должен быть русский княжич!

Я улыбнулся в ответ на его реплику. Понятно, что он хочет переключить внимание с одной новости на другую.

Только что Романов был сам по себе, а теперь — представитель его клуба.

— Я, господа, как председатель, просто не мог не вызваться добровольцем, — продолжал он, — чтобы стать секундантом на предстоящем поединке чести.

— Вы будете присутствовать, Иван Михайлович? — подхватил второкурсник слева.

— Как иначе?! — пафосно изрек Соколов, удерживая внимание студентов на своей персоне. — Я ведь возглавляю наш клуб. Кстати, о нем. Скоро состоится благотворительный прием в нашем особняке. Приглашения, конечно, будут направлены многим знатным семьям, но у меня совершенно случайно с собой оказались несколько приглашений. Могу оформить вам.