Я открыл глаза и взглянул в зеркало. Сколько из едущих со мной парней не вернется домой?

Неподалеку от Варшавы.

Пересечь границу оказалось достаточно просто. Зарегистрированный в Римской империи самолет вылетел из Русского царства, вошел в воздушное пространство османов, откуда повернул в Польшу, где должен был сесть в аэропорту Варшавы. Меня сбросили по ходу в нескольких километрах от города. Как будут добираться остальные княжичи, я представления не имел, но был уверен, что и там все пройдет гладко.

Телефон с польской карточкой внутри я получил еще на русской земле, но активировал только сейчас. На аппарат были занесены несколько номеров, и меня заранее уведомили о том, кто под каким скрывается. Для стороннего наблюдателя же он казался сборищем красоток с соответствующими пометками. Разумеется, на местном сленге, как и положено восемнадцатилетнему оболтусу.

Группу мужчин и женщин я услышал раньше, чем вышел к назначенному месту встречи. На берегу небольшого рукотворного озера, оборудованного всем необходимым для культурного отдыха, разместились две пары, изображающие молодые семьи. Третья женщина предназначалась для меня. Музыка играла так громко, что моего приближения не должны были обнаружить, однако это все же случилось.

— А вот и мой любимый! — воскликнула оставленная для меня партнерша, раскинув руки в стороны, отчего ее топик натянулся, демонстрируя окружающим отсутствие бюстгальтера.

— Привет, Амелия, — ответил я, подходя ближе и расстегивая куртку.

Девушка подскочила на ноги, и пока остальные продолжали изображать отдыхающих, прильнула всем телом, неуловимо легкими движениями ощупывая меня со всех сторон. Убедившись, что лишней аппаратуры на мне нет, она отступила на шаг.

— Ну что, ко мне или к тебе? А то здесь становится скучно.

Я улыбнулся и кивнул.

— К тебе, красавица, к тебе.

Она помахала рукой двум остающимся на месте парам и, ведя меня за руку к двухместному истинно женскому автомобилю ярко-розового цвета, весело подпевала орущей из динамиков на берегу песне.

Лишь оказавшись в машине, агент прекратила спектакль и, пристегнувшись, завела мотор. Я последовал ее примеру, и мы вместе покатили в сторону польской столицы. По плану через два часа я должен начать действовать — одновременно со всеми остальными княжичами, заброшенными в Варшаву.

И я не планировал опаздывать.

Трехэтажный особняк маршала сейма был окружен толстым и высоким забором, декорированным под каменную кладку. Само жилое здание тоже стилизовали под замок, по периметру территории не поскупились возвести башни с бойницами. Прапора Грушнивицкого развевались на слабом ветру, периодически хлопая полотном при сильных порывах.

Инструктаж был позади, два десятка солдат заняли свои позиции. Шла последняя проверка перед началом операции, бойцы подготовились и замерли в ожидании команды.

Всю территорию особняка моим даром было не охватить — щит выйдет тонким и его можно будет проломить пальцем.

Против нас были: четыре стрелка в башнях по периметру, один на крыше дома. Внутреннюю территорию патрулируют пятнадцать человек. В жилом корпусе также сидит смена в те же двадцать человек и дополнительно пятеро одаренных рода, постоянно проживающих в семейном гнезде маршала сейма. И, разумеется, сам Сергиуш Грушнивицкий — пятьдесят шестой противник.

Допустимый польскими законами максимум в столице. Расчетное время прибытия подкрепления с базы маршала в пригороде — пятнадцать минут. И ровно столько у нас будет, чтобы зачистить территорию.

Подобраться к дому близко было несложно: вокруг хватало мест, где можно укрыться, все же район для богатых панов, не бедняцкий квартал с перекрытыми мусором улицами и внезапными тупиками.

К тому же на моих солдатах униформа Германского рейха, так что на нас бы и внимания не обратили, к чужим силовикам здесь привыкли. Продажная страна. Жаль, что это не боевое облачение с их экзоскелетами, превращающими каждого бойца в неудержимую машину смерти. Однако хоть немного времени у нас будет, чтобы подойти на расстояние удара. Хотя и тяжелого оружия не получилось протащить — иначе к нам возникли бы вопросы у местных обитателей.

— Время, — сказал я и первым вышел на широкую улицу.

Солдаты высыпались из-за углов, сразу же вливаясь в положенный ситуацией порядок. Четыре пятерки за моей спиной чеканили шаг, держа на плечах автоматы.

До особняка маршала оставалось метров двадцать, настоящий командир должен был в этом месте повернуть солдат. И я поднял руку, изображая, что намерен исполнить именно это.

Невидимый конус — сейчас в подсветке не было необходимости — ударил в декоративные ворота, вышибая их вместе с частью стены. Как раз когда отряд патруля оказался напротив.

Обломки с грохотом пролетели до середины внутреннего двора, превращая поляков в кашу.

— Какого черта?! — выкрик с башни прозвучал одновременно с сиреной тревоги.

Мои солдаты открыли прицельный огонь по бойницам, не давая сидящим в укрытии врагам сунуться наружу.

А вот сидевший на крыше выстрелил, целясь в меня. Пуля влетела в щит и зависла в воздухе. Ответный выстрел заставил поляка упасть, уже без шансов подняться.

— Сложить оружие, приказ его величества! — закричал мой боец на чистом польском.

Никто, само собой, не послушался. Но на пару секунд мы заставили обороняющихся замедлиться.

Смешно, конечно, германский отряд исполняет приказ короля. Но продажная страна и не такое видала.

Со двора по нам открыли огонь, но мы были уже внутри. Полметра на человека — вполне достаточно, чтобы вести огонь во все стороны и не слишком толкаться. Я не стал тратить время и ударами маленьких щитов выбил двери в башни. Пара моих разведчиков швырнула гранаты внутрь ближайших, добивая сидящих там стрелков, но это уже было лишним.

Не останавливаясь, мы прошли через двор, расстреливая всех, кто попадался навстречу. Оставшиеся стрелки в башнях не подавали признаков жизни.

А наш глашатай продолжал орать, что у нас королевский приказ. Уже не столько для Грушнивицкого, сколько для всполошившихся соседей, уже поднимающих охрану.

Первый огненный протуберанец вылетел слева, и я укрепил истончившийся щит. Ответный огонь русских солдат изрешетил цветной витраж, откуда бил одаренный.

Уточнять план не требовалось, все оговорено ранее, и не раз. Военная разведка Русского царства знала свое дело, и солдаты шли, даже не предпринимая попыток отстраниться от пышущих жаром техник.

Скрипнула чека, и в выбитое окно полетело сразу три гранаты. Хлопнув одна за другой, они заставили огневика прикрыться куполом, заодно осветив крыло.

Я не стал пробовать на прочность укрепленные двери — сведения, собранные царской разведкой, утверждали, что там приличная толщина, а мне нужно экономить силы. Но это не помешало мне сделать новый проход в стене левее, продавив более хрупкий фасад щитом.

Мы оказались внутри в облаках пыли, и солдаты тут же открыли огонь, убивая всех, кого успели заметить. Мирных жителей в особняке просто не имелось — военное время, и даже прислугу должны были отпустить.

Я огляделся, старательно прислушиваясь, благодаря трансу. Слева скрипел пол — огневик приближался к занятому нами коридору, и я указал разведчиками в ту сторону. Еще трое топали прямо над нами, грохот на самом верху, который я не смог определить.

Пыль частично осела, и я сосчитал трупы — пятеро запасных бойцов лежали на полу. Оставалось еще порядочно врагов, и я не собирался давать им шанс скрыться. Сегодня отсюда не уйдет никто, кроме нас.

Дверь слева скрипнула, и сразу же в проем полетели очередная граната и россыпь свинца. Польский одаренный выставил простую стену огня, сбивая прицел моим людям, но это его не спасло от моего дара.

Дернув головой, пробитой насквозь силовым шилом, одаренный тут же получил кучу пулевых отверстий и вывалился в коридор безжизненной куклой. Его техника растворилась в воздухе, и я повел разведчиков к лестнице на второй этаж. Справа никого обнаружить не удалось.