Машины за время разговора не стояли на месте. И ехать до особняка великих князей Невских оставалось еще минут двадцать. Так что прерывать разговор раньше времени, ссылаясь на занятость, я не спешил.

— Не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — сказал я.

— Я бы хотела видеть тебя на троне, сынок, — вздохнула Юлия Александровна. — И теперь, с помощью общества, которое так к нам благоволит, я считаю, это можно устроить. Не сейчас, чуть позже. Однако, когда ты присоединишься к нам, мы с тобой вместе будем править, Дима.

— Ты официально признана погибшей в пожаре, — напомнил я. — У Русского царства может быть какая угодно царица, но только не труп.

— А мне и не нужна корона, — посмеялась моя биологическая мать в ответ. — Кроме того, у тебя уже есть законная супруга, которая любима народом и известна в благородном обществе. Отмечена государственными наградами и принесет еще немало пользы. Вы будете прекрасно смотреться в венцах.

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не пойду на это, — произнес я холодно. — Из всех человеческих грехов для меня есть только один по-настоящему смертный. И это предательство.

Юлия Александровна грустно улыбнулась, глядя в камеру кофейни.

— Ты еще изменишь свое мнение, сынок, — заявила она. — Впрочем, как ты уже однажды договорился с Михаилом, если другого выхода не будет, ты согласишься. Я ведь ничего не путаю?

И, не дожидаясь моего ответа, она сбросила вызов. Одновременно с этим вышли из строя системы наблюдения в радиусе четырех кварталов вокруг кофейни. «Оракул» тут же переключился на поиск телефона царицы, но он тоже исчез.

Юлия Александровна не дура, вряд ли этот номер еще хоть раз выйдет в сеть. А аппарат наверняка остался на столе или в ближайшее время окажется в мусорной урне, уже непригодный для использования.

Впрочем, сейчас это было не так уж важно. Все равно у нас нет в чужой стране готовых сил, чтобы отреагировали, и полномочий, чтобы оцепить территорию. Деспот, конечно, написал мне весьма приятное письмо, однако распоряжаться в своей столице он ни мне, ни Михаилу IIне позволит.

Прикрыв глаза, я погрузился в транс, чтобы успокоить нервы. Итак, общество ключников спасло царицу. И теперь, очевидно, решили переманить меня на свою сторону обещанием сделать монархом Русского царства. Что это не личная инициатива моей биологической матери, и так понятно.

Она вполне неплохо устроилась и сейчас просто играет очередную роль. Мне показали морковку, и теперь следует ожидать, что поклонники Януса Двуликого попытаются еще и пригрозить силой. Возможно, постараются добраться до кого-то из моего ближайшего окружения, и на этот раз одними угрозами не ограничатся. У них, правда, ничего не получится.

Кортеж въехал на территорию особняка великих князей Невских.

А ведь деспот приглашал посетить Рим. Так, может быть, пока у меня есть свободный год, все-таки посетить столицу католичества?

Иващенко лежал на койке, все еще пребывая в искусственной коме. Периодически издающие неприятный писк медицинские приборы показывали, что непризнанный сын государя в стабильно тяжелом состоянии.

Однако пробуждать его все еще не стоило. Вообще мало кому нужны воспоминания о том, что собственное тело выглядит так, будто его прокрутили через мясорубку, а потом сшили заново.

Наномашины, конечно, внесли свою лепту в исцеление молодого организма. И большинство тканей внутри уже прошли серьезный курс восстановления. Практически с нуля выращена печень, собрано левое легкое. Кости сложены на свои места и сращены. Кожные покровы, хоть и обработаны, но до них пока еще наноботы полноценно не дошли — слишком серьезные ресурсы организма требовались для внутренних травм. Красоту же нужно наводить в последний момент.

Поставив чемодан на кресло для дежурного медика, я повел взглядом по сторонам. «Оракул» считывал данные с приборов, на ходу создавая проекцию организма Ростислава Владимировича. Проблемных мест все еще хватало, но все поправимо. Мозг не поврежден, так что и с умственными способностями у моего биологического брата будет все в порядке.

Структуру самого ценного органа в человеческом теле восстановить тоже можно, а вот память, сознание, навыки, рассудок, в конце концов — все это может быть утеряно. Но Иващенко повезло — как раз голова пострадала лишь внешне. Но что уши, их отрастить можно.

— «Оракул», перешли показатели княгине Красноярской, — распорядился я.

— Будет исполнено, князь, — отозвался искусственный интеллект.

Долго ждать ответа не пришлось. Виктория хоть и осталась на хозяйстве в нашем княжестве, однако результаты Иващенко просмотрела быстро.

«Оракул» без предупреждения принял вызов от моей супруги.

— Похоже, мы были правы, — сразу же произнесла она чуть возбужденным голосом. — Ростислав Владимирович не одаренный, и потому восстановление идет четко по графику.

Я кивнул, понимая, что с помощью линзы княгиня меня прекрасно видит.

— Похоже, магия не уходит на самом деле и не возвращается, — продолжила Виктория. — Она присутствует по-прежнему, но одаренный не может ее ни почувствовать, ни воспользоваться. Хотя сам покров в каком-то очень усеченном виде продолжает поддерживать организм. Если следовать теории Стремнева, получается, что без повреждений органов, которые отвечают за управление даром, любая имплантация возможна. И не приведет к необратимой потере магии.

— Осталось только разобраться, как сделать так, чтобы имплантаты не воспринимались как блокирующие элементы, — дополнил я ее мысль. — Но со временем мы выясним и это.

— Думаешь, Авдеев справится? — спросила супруга.

— Может быть, но дело это не быстрое, — ответил я, раскрывая чемодан с наноботами. — В любом случае, чем больше статистики у нас в руках будет сосредоточено, тем проще станет работать с одаренными. Возможно, мы совершим какие-то побочные открытия в процессе.

Но стоит ли ими делиться с миром — пока непонятно. Одно дело работать с физическими законами, например, темной материи — когда это условно естественное, природное явление во Вселенной. И совсем другое — запускать в мир идею о том, что магия рукотворна. Потому как в первом случае ты серьезный ученый, а во втором пропагандируешь веру в зеленых человечков. Ведь если магия привнесена на Землю искусственно, ее явно не люди создали. Тогда и технологий-то таких не знали.

— Жаль, нельзя сравнить скорость работы наноботов между периодом без дара и с даром, — со вздохом произнесла Виктория.

— Может быть, у нас и будет такая возможность, — ответил я.

Говорить о том, что государь возведет Ростислава Владимировича в боярское достоинство, я не стал. Во-первых, это все равно не случится раньше, чем Иващенко придет в себя, так как он сейчас недееспособен и не может принять титул. Во-вторых, еще не понятно, согласится ли мой биологический брат продолжать лечение. Ни мы с Викторией, ни Емельян Сергеевич его не спрашивали.

Несмотря на то, что прогресс налицо, работы наномашинам еще предстояло немало.

Закончив разговор, я выставил упаковки с капсулами в ящик. После моего ухода в назначенный час медицинские работники рода великих князей Невских введут новую дозу наномашин. Сам чемодан я передам слугам, чтобы доставили в мою машину. Замок все равно настроен на мой отпечаток пальца, и внутрь никто из посторонних не заглянет.

Стоило мне выйти из палаты, а двери за моей спиной закрыться, ко мне подошел человек в медицинском халате и, вежливо поклонившись, прошел внутрь. Я же направился к выходу в господское крыло, где и будет проходить сегодняшний бал.

Гостей еще не было, передвигался по особняку я совершенно свободно, а встретив первого человека в цветах Емельяна Сергеевича, вручил ему свой груз с приказом доставить в мой личный внедорожник.

— Будет исполнено, Дмитрий Алексеевич, — ответил тот. — Великий князь велел передать, что ждет вас в своем кабинете. Сейчас вас проводят.