Вот только я бы на месте такого человека уже давно пересек Черное море и скрылся на территории Османской империи. Тем более что сделать это морским путем легче легкого, как показывает практика.

— Работайте, Николай Дмитриевич, — ответил я. — Если потребуется помощь, можете обращаться ко мне напрямую.

— Благодарю, князь, — поклонился тот, и я вышел из покоев игумена.

Снаружи кипела простая работа — следователи ЦСБ допрашивали персонал гостиницы, восстанавливая картину случившегося. И хотя наличие камер многое проясняло, опричники не имели права манкировать обязанностями — дело касалось церковного человека, а значит, и спрос будет крайне серьезным.

Дойдя до лифта, я ткнул в кнопку. Охрана следовала за мной, не отходя дальше, чем на пару шагов. И сейчас Кирилл первым двинулся в кабину лифта, лишь после этого вошел я.

— Навестим его святейшество, — сказал я, и Олег, войдя последним, нажал на кнопку верхнего этажа.

Створки захлопнулись, и пока мы поднимались, я еще раз проверил видеозапись со смертью игумена. Нет, судя по лицу, он прекрасно знал, что собирается глотать. Слишком решительно нахмуренные брови и сжатые челюсти. Этот человек совершил свой поступок вполне осознанно.

Покинув лифт, я кивнул паре опричников, замерших у дверей в апартаменты, в которых я сам прожил не один день. Сотрудники ЦСБ расступились, открывая передо мной створки.

— Кирилл, Олег, останьтесь здесь, — велел я, прежде чем перешагнуть порог.

Охрана замерла на месте, а я нашел взглядом сидящего за столом патриарха Мефодия и двинулся к нему. Его святейшество, кажется, постарел с последней нашей встречи — настолько осунулось лицо, нос заострился, щеки впали.

— Ваше святейшество, — поклонился я, остановившись в трех шагах от стола патриарха.

— Здравствуй, князь, — блеклым голосом ответил он, после чего указал ладонью на свободное кресло. — Прошу, садись, поговорим.

Заняв предложенное место, я сложил руки на подлокотниках и с помощью «Оракула» воспользовался висящим на стене телевизором. Искусственный интеллект зациклил видеозапись последних минут игумена Павла, и мы дважды посмотрели, как он пьет свой яд, а потом валится замертво.

— Пожалуйста, выключи, — негромко попросил патриарх, поморщившись с омерзением.

— Хорошо, — отозвался я, и «Оракул» погасил дисплей. — Я сочувствую вам, ваше святейшество. Но как бы то ни было, игумен Павел мертв, и тем самым он разрешил нашу дилемму.

Патриарх приподнял бровь, глядя на меня с вопросом в глазах, и я пояснил, чуть наклонив голову:

— Если бы вы лишили его сана и сдали для суда государя, как я бы обязательно потребовал, был бы создан весьма серьезный прецедент, — сказал я. — Церковные люди не подвергались преследованию мирской судебной системы с тех пор, как царь сложил с себя полномочия главы Русской Православной Церкви.

— Это действительно так, — согласился патриарх Мефодий. — До того церковные сановники, бывало, отвечали перед государственным судом. Однако такого уже давно не случалось. Но ты ошибаешься, князь, все же игумен Павел не стал бы первым, кого лишили сана, чтобы отдать Царской Службе Безопасности.

Я улыбнулся в ответ.

— Пусть так, ваше святейшество. В любом случае, теперь это не имеет значения. Мой специалист пришел к выводу, что игумен Павел совершил грех самоубийства с помощью яда, который был разработан теми же людьми, кто придумал отравляющие вещества Измайлова, — проговорил я. — Таким образом, не осталось никого, кто бы мог ответить, как Татьяне Игоревне удалось скрыться из монастыря, инсценировав свою смерть. Наемник, причастный к подкупу игумена, наверняка мертв. Тот, кого послали убрать самого Павла — захвачен, но об истинной роли настоятеля не знает. И в итоге все, что у меня осталось — следы, указывающие на Британскую империю.

Патриарх Мефодий тяжело вздохнул, глядя на столешницу. Было заметно, что он серьезно переживает, однако держит себя в руках и волю эмоциям старается не давать.

— Чего ты хочешь, князь? — снова вздохнув, спросил он, разводя ладони.

Я потер подбородок, прежде чем заговорить.

К самому патриарху у меня не было никаких претензий. Как любой управляющий огромной системы, он попросту не может контролировать каждого своего подчиненного. И «Оракула» у него для этого нет, да и не помог бы искусственный интеллект там, где единственный способ связаться с цивилизацией — послать натурального гонца пешком в ближайший город в десятках километров от монастыря.

Отвечать за то, что выпустил великую княжну Красноярскую, должен был только игумен Павел. А его оберегал авторитет Патриарха Московского и Всея Руси. Так что с тем же успехом я мог бы сидеть под дверью его святейшества, ожидая, когда он передохнет после перелета. И настоятель за это время точно так же принял бы яд, а то и раньше.

— Я хочу получить благословение, ваше святейшество, — произнес я, с улыбкой глядя на главу Русской Православной Церкви. — Хочу, чтобы мои начинания были освещены светом истинной веры и не вызывали у православных людей отвращения и подозрений. А в таком деле без вашей поддержки будет сложно.

Патриарх Мефодий ответил не сразу. Несколько секунд он смотрел на меня с нескрываемым подозрением. Конечно, он не мог просто так согласиться на столь сомнительную сделку. От его слова слишком многое зависело, чтобы подписываться под любыми не до конца проясненными заявлениями.

— Тебе так важно получить одобрение Русской Православной Церкви, князь? — медленно проговорил он, не сводя с меня взгляда. — Чем же ты таким намерен заняться, что тебе понадобилась моя поддержка?

Я облизнул губы и повел рукой в сторону экрана. На этот раз «Оракул» вывел туда мои проекты. Естественно, никакой конкретики и спецификаций, только общее представление о том, что и для чего служит.

— Вот чем я буду заниматься на благо Русского царства, ваше святейшество, — произнес я. — Фактически мы с вами смотрим на детали, из которых будет собран настоящий сверхчеловек. Я обещал государю Михаилу II, что справлюсь с этой задачей. Однако, как вы видите, процесс этот выглядит не слишком презентабельно, нас могут не понять.

А потом этот сверхчеловек станет сингуляром. Но об этом говорить с представителем церкви пока что преждевременно. Мало какому священнику понравится благословлять практическое создание бога.

Утром я получил доступ к управлению лабораториями, как и обещал Михаил II. Так как документация у меня была уже готова, я разбил задачи на части в соответствии со спецификой лабораторий и раздал полностью готовые к реализации проекты руководителям.

Если Морозову и Волкова я планировал вырастить в своих специалистов и только подсказывал им, как правильно поступать, то с полученными в управление лабораториями церемониться уже не стал. Сотрудникам нужно было строго следовать моим указаниям, чтобы получить нужный мне результат, и не напрягать собственные извилины в поисках решения.

Эти лаборатории должны были решить главную проблему сегодняшнего дня: построить сеть спутников для тотального покрытия земного шара. Ситуации, подобные побегу Измайловой, перестанут возникать, если всевидящее око будет наблюдать за всей планетой в режиме реального времени.

Естественно, даже с пошаговой инструкцией построить это «Око» в один день не получится. Но финансирование имеется, практическая выгода для Русского царства имеется, так что работа будет продолжаться, пока лаборатории не достигнут результата.

Отдельно от «Ока» я также переслал столь же подробные инструкции по созданию нужного мне медицинского оборудования. Здесь ему еще аналогов не имелось, работать оно станет на искусственном интеллекте и позволит не только повысить эффективность хирургических операций на жизненно важных органах, но и впоследствии внедрять мои технологии в человеческое тело.

Закончив с раздачей поручений царским ученым, я подключился к Уральскому комплексу. Расчеты блокирующего дары оборудования, способного охватить всю территорию моего особняка, были закончены. Теперь предстояло их поправить, прежде чем пускать в производство.