И зачем бывший танкист оставил это здесь?

Уве быстро спрятал вещицу в карман — использование оберегов не запрещалось официально, но попавшись на таком можно было «вдруг» исчезнуть, а затем вернуться уже сервитором с одним лишь мозжечком.

Так зачем? Взгляд Уве скользнул по календарю, в котором красные крестики зачеркнутых дней решительно наступали на пустые белые квадратики оставшихся. Год 901.М41, все, как и должно быть…

Точно! Сегодня предпоследний день календарной осени. И ночь Самайна, запрещенного, но от этого не менее известного. Время, когда Хаос, якобы, обретает наибольшую власть в мире, демоны ураганят и вообще творятся всяческие непотребства…

Холанн пожал плечами, уж ему то было прекрасно известно, что в замкнутом, тщательно организованном мире Танбранда времена года были просто удобной мерой годового цикла. Тем более, что за прочными стенами, во внешнем мире погода как правило устойчиво держалась в районе среднестатистических для этой широты минус пятнадцати. А сколь‑нибудь значимых прорывов Хаоса на Тонтане, он же «Ахерон», он же планета LV-5916/ah не видали за все триста пятьдесят шесть лет со дня первой высадки и за без малого полтора столетия от основания Танбранда над гигантской нефтяной «линзой».

Но все же на душе стало как‑то теплее. Не столько от того, что оберег обещал некую защиту (Холанн взглянул на икону всевидящего Императора и осенил себя знаком аквилы), сколько от проявления обычного человеческого участия.

И в этот момент сервитор, скрипя старыми, плохо смазанными приводами, доставил Уве вызов к Координатору отчетности сектора. Красиво написанное на листе кремового цвета, со строгим геометрическим рисунком по краям, собственноручно подписанное, никаких факсимиле. Вот тут‑то Холанн сам схватился за оберег в кармане, а про себя помянул всех Имперских Святых, снедаемый привычным и естественным страхом мелкого чиновника перед Большим Начальством.

Кабинет Координатора располагался на самом верху архивной башни, открывая полукруглую панораму, намного шире и выше, чем из тоннеля. Солнце уже зависло в зените, красный цвет в его лучах поблек, посерел, не в силах рассеять смог и выхлопы северного блока теплоэлектростанций. Черно — серая панорама уходила вдаль, выбрасывая к небу сотни дымков разной степени интенсивности. Как‑то Уве довелось прочитать закрытый доклад Администратума, в котором сообщалось, что за год на Танбранд выпадает около миллиарда тонн пыли, сажи и прочих отходов, которые он сам же извергает. Что поделаешь, путь, указанный и освещенный Императором, требует жертв. От всех и каждого.

Координатор пожевал пухлыми вислыми губами и устремил на Холанна пронзительный взор крошечных поросячьих глазок. Подражание Губернатору Теркильсену давно стало своего рода мини — культом среди планетарной администрации, но у этого архивариуса оно доходило до патологии и гротеска.

Теркильсен был дороден и широк в плечах, координатор за несколько лет разожрался до состояния мегасвиньи с подземной фермы. Губернатор любил простоту и элементы декора, которые напоминали ему о днях армейского прошлого. Координатор обставил кабинет, как командный пункт дивизионного командира Гвардии, и вдобавок примостил у бронированного стекла пару мешков с песком, словно готовился оборонять Армагеддон, причем в одиночку. И в довершение всего повесил под потолком громадную люстру из полированных передаточных цепей, которая, наверное, должна была окончательно символизировать сближение с народом и готовность нести бремя воинской службы.

Жирного чинушу никто не любил, и никто не уважал, но поскольку тот мог одним движением низвергнуть в промышленную зону любого, кто был ниже рангом, желающих критиковать в открытую не находилось. А в губернаторской администрации Координатора ценили, как человека неприятного, но профессионального и по — своему незаменимого, так что за свое будущее тот мог не опасаться. несмотря на все чудачества.

Сесть Холанну ожидаемо не предложили, поэтому счетовод вытянулся по стойке смирно, прижав к бедру снятую фуражку.

— Считаю нужным сообщить, что ваш индекс гражданской лояльности достиг 82, — неожиданно тонким и писклявым для такой громадной туши голосом сообщил развалившийся в кресле чиновник. — Это весьма неплохо, но все же недостаточно для работника вашего уровня.

Уве мысленно вздохнул, сохраняя на лице выражение подобострастного внимания. Он надеялся хотя бы на 85, очередной шаг к заветным 90 и повышению… Впрочем, согласно правилам, ИГЛ вообще не должен быть известен гражданину. Однако, как все знали, это правило соблюдалось лишь время от времени.

— Я рекомендовал бы Вам как‑то продемонстрировать интерес к военной мощи Империума. Это сейчас довольно популярно. Собирать модели боевой техники… или, скажем, инсигнии орденов Космодесанта… Человеку с такими интересами можно доверить серьезную, ответственную задачу. Достойную истинного слуги Империума.

Координатор значительно поднял палец и склонил голову в сторону большой — в два раза больше обычной — иконы Императора, заключенной в специальную посеребренную ризу.

— Благодарю за совет, — Уве буквально поедал глазами начальство, стремясь выразить во взгляде предельную глубину патриотических чувств гражданина славного Танбранда. — Я всенепременно так и поступлю.

— Работой вашего отдела недовольны. Не вами лично, но — выводы будут делаться высокопоставленной инспекцией.

Понятно, будут бить по площадям. Четные номера оштрафовать, нечетные уволить.

— Есть мнение, что к стопятидесятилетию назначения нашего губернатора, — оба участника разговора почтительно склонили головы. — Желательно провести инвентаризацию «Базы 13». В нынешнем своем виде она не делает ничего полезного — фактически, дополнительная гауптвахта СПО. Ее нужно либо расширить и использовать для подготовки войск, либо свернуть и вывезти все ценное.

Пилюля‑то прегорькая. Инвентаризация и учет на самостоятельном и вынесенном объекте — это самое меньшее три месяца работы, а скорее всего полгода и больше. Полгода в заднице мира, но альтернатива — попасть под ураган комиссии, наводящей порядок в преддверии большого праздника.

— Вы позволите мне взяться за эту работу?

— Ваша кандидатура будет тщательнейшим образом рассмотрена. Через неделю я жду заявления с просьбой о переводе.

Уве сложил аквилой руки на груди, дождался кивка, позволяющего ему уйти, и, стремясь поддерживать бодрый вид даже со спины, пошел к лифту, на котором ранее поднялся в кабинет. Лифтов было три, для разных гостей, в зависимости от ранга. Первый вел только вверх, к крыше огромного здания, где размещались вертолетные площадки. А Уве полагался подъемник, похожий на мусорный бак и формой, и размерами, без двери.

Под тонким полом кабины гудели электромоторы, по бокам скользили, уходя вверх, металлические стены, обвитые трубопроводами, так, что приходилось тщательно следить за руками. Затянет рукав между кабиной и шахтой — останешься без руки. Моторы были старыми, благословленными неизвестно, когда, и тянули медленно, спуск длился долго, поэтому времени на безрадостные мысли вполне хватало.

Первым делом придется выяснить, что это за «База 13». Наименование уже попадалось на глаза Холлану. Кажется, «базами» или «волтами» назывались старые, заброшенные технические комплексы, оставшиеся со времен первой колонизации и последующего основания Черного Города. Когда вся хозяйственная жизнь стала смещаться к «Линзе», они один за другим стали приходить в упадок и запустение. Надо же, оказывается, какие‑то еще функционируют и там даже есть что‑то, что можно описать и вывезти.

Инсигны орденов Космодесанта… Недешевое удовольствие. Недорогие копии и самодельные поделки преследовались почти как проявление ереси, потому что лики избранных сынов Императора должны быть бесскверны и исполнены в самом лучшем виде. Но… придется. Заказать пять или шесть плакатиков для начала — деньги небольшие, и хоть какое украшение квартиры на оставшуюся неделю.