Океан занимал семьдесят процентов поверхности планеты, остальная площадь приходилась на сушу – пять крупных островных архипелагов и «четверть материка», часть суши, занимавшую по площади промежуточное положение между большим островом и небольшим материком.

Экспедиции на островке, носившем название Остров Невезения, не работали по многим причинам. Во-первых, он был густо заселен дайсами: орбитальные наблюдения показали, что на острове находится сорок поселений аборигенов, приспособленных к жизни в вудволловом лесу. Но это обстоятельство объяснялось легко – остров располагался в экваториальной области южной тропической зоны планеты, и его среднесуточная, она же среднегодовая температура достигала двадцати шести градусов. Во-вторых, на острове практически не было открытых пространств, полян и площадок – только лес и несколько невысоких каменных горбов. В-третьих, электрический потенциал Острова Невезения был настолько высок, что всякое появление инородных тел над его территорией вызывало сухую электрическую бурю, и работать там без скафандров было невозможно.

Совет исследовательского центра во главе с директором Даваа решил пока довольствоваться наблюдениями за жизнью островитян с помощью высотных зондов и дистанционных измерений, для чего над Островом Невезения был повешен ИКО «Аргус-2» – исследовательский орбитальный комплекс с компьютером первичной обработки данных.

Двадцать второго марта по земному календарю, в два часа ночи по относительному времени Д-комплекса, над ИКО «Аргус-2» появился модуль серии «Коракл». В его кабине находились двое, затянутые в компенсационные костюмы спасательной службы: пилот и бортинженер.

Пилот вывел модуль в позицию энерговыхлопа – корабль мог вызвать снежную лавину или уничтожить ледник – и, не предупреждая соседа, мысленно скомандовал: «Залп!»

Энерголуч вонзился в двадцатиметровый пучок труб – станцию «Аргус-2» – и в течение двух секунд раскалил их до желтого свечения. Большего с расстояния в десять километров луч сделать не мог, да этого и не требовалось.

Пилот выполнил маневр входа в атмосферу, а спустя двадцать минут модуль вышел над островом, живущим своей замедленной таинственной жизнью. Две минуты ушло на выбор точек удара и расчет траекторий сбрасываемых аппаратов, затем с интервалом в пять секунд модуль, как невиданная птица, обронил над островом три серебристых яйца.

Пилот и его спутник молча проследили за падением капсул.

Первая упала в центре деревни дайсов, вторая и третья – в массивах вудволлового леса. Через мгновение в местах их падения взметнулись поначалу небольшие, но стремительно растущие белые облака. За минуту деревня дайсов была скрыта парообразной пеленой, на глазах сгущающей цвет до ослепительно белого. Белые шапки странной кипящей пены выросли и над лесом, где скрывались аппараты, но здесь их продвижение было замедлено, хотя площадь леса под снежно-белой пеленой увеличивалась, пока не достигла сорока квадратных километров.

Издалека донеслись частые и звонкие, как удар хлыстом, звуки – лопались от жуткого холода замерзшие вудволлы. Капсулы, сброшенные неизвестными, были генераторами холода, способными в течение считаных секунд заморозить небольшое озеро; применялись они для построй-ки айсбергов нужной конфигурации и в спасательных операциях, когда нужно было перекрыть реку, брешь в плотине, пробоину в подводном куполе, укротить вулкан или цунами.

Три растущих пятна соединились в одно белое пятно и прекратили рост.

– Все, – буркнул пилот. – Прилетим позже, посмотрим, что осталось.

Модуль задрал нос и прыгнул в небо.

Лишь через час облако осело, и взору предстала картина обледеневшего под действием температуры жидкого водорода леса и деревни дайсов, вернее, того, что от них осталось. Но вскоре под воздействием колоссальной холодной массы над островом стала конденсироваться влага, и он весь скрылся в пелене тумана и дождя – явления небывалого в климатических условиях дайсоновских планет.

Приказ директора исследовательского центра о временном запрещении экспедиционных работ на Д-комплексе привел в уныние большую половину населения центра, состоящего из молодых ученых, экспертов и инженеров в возрасте до тридцати лет. Лишь немногим из них удалось добиться разрешения войти в состав планетарных отрядов, остальным же оставалось заниматься анализом уже добытых данных и обсуждением возникших проблем на «раутах» в каюте Уве Хоона.

Никита не участвовал в полемике о природе странных происшествий на дайсонианской станции и на планетах Сферы, он работал с экологами на спейсере Даль-разведки «Лидер», используемом в качестве информационно-вычислительного центра большой мощности, выполняя программу интегрального обзора характеристик планет. Дважды он встречался с Флоренс Дженнифер по служебным делам и дважды в компании у Хоона, но девушка вела себя, как прежде, с ироничной официальностью, что заставляло инспектора ощущать себя в известной мере объектом исследования.

Ревнивый Константин Мальцев, ни на минуту не оставляющий Флоренс одну, если ему предоставлялась такая возможность, чувствовал «конкурентоспособность» Никиты, но задевать его в шутливых пикировках побаивался.

В последней серии климатических прогнозов Сферы Никите пришлось работать вместе с кибернетиком, и они неожиданно для Константина, видевшего в инспекторе только соперника, подружились. Мальцев даже признался, что успеха у Флоренс не имеет, несмотря на множество попыток найти с ней что-то общее, а Никита был достаточно осторожен, чтобы не расспрашивать Костю в открытую.

Закончив расчеты по первому Дайсону, инспектор принялся за Дайсон-2, одновременно устанавливая круг лиц, допущенных к ключевым позициям исследовательского центра. Таких позиций было три: медицинское обслуживание с аппаратом карантин-контроля, обслуживание автоматических исследовательских комплексов типа ИКО «Аргус» и адаптивной робототехники «Осьминог» и прямой доступ к технике землян на топливно-ресурсных базах.

Количество лиц, занятых на каждом направлении, оказалось достаточно велико, и Никита понял, что необходима связь с Калашниковым: без помощи специалистов отдела он не сможет гарантированно проверить всех подозреваемых в помощи «фактору сатаны». Инспектора неприятно поразило то обстоятельство, что психоэтик Флоренс Дженнифер находится в дружеских отношениях с главврачом медцентра Джанарданом Шрестхой. Дружба эта казалась странной: семидесятилетний старик, вечно мерзший даже в костюмах с терморегуляцией, лысый и неприятно высокомерный, явно не годился в друзья эффектной во всех отношениях Флоренс, но какая-то связь между ними была, и Никите пришлось ввести Флоренс Дженнифер в круг особого внимания, что было, если честно признаться, весьма нежелательно.

После семичасового бдения над расчетами с подключением к вычислению Никита разрешил себе расслабиться, и они с Мальцевым потащились в кают-компанию спейсера, зависшего над плоским торцом Д-комплекса. Сели в уголке, заказав тоник со льдом, и принялись развлекаться, вспоминая общих знакомых на Земле. Потом перешли на открытия в Сфере, и Константин поведал инспектору немало интересного, чего тот еще не знал.

По натуре кибернетик относился к холерикам: был нетерпелив, смешлив, склонен к риску, обладал быстрой речью и выразительной мимикой. Однако это не мешало ему завязывать контакты со всеми, кто вызывал у него интерес.

– Я был в зоне орбитального запрета, – рассказывал Мальцев, потягивая тоник. – Это область пространства на расстоянии миллиона километров от Дайи. Там обнаружены сооружения дайсониан, по размерам близкие к Д-комплексу. Подходить к ним опасно, вокруг них часто возникают странные вихревые поля, или, как сказал мой друг Валаштаян, «колебания вакуума». Инженеры проникли внутрь одной из шести установок, и знаешь, что они там обнаружили?