После недельного отдыха, ранним утром войска колоннами отправились в Казань. Обозы с ранеными шли несколько поодаль – меньше пыли наглотаются. В карете ехали тем же составом. Семен все косился на орден, висевший у него на груди. Карчи, прыгавший на сиденье, тоже не был обделен, вот они и выеживались друг перед другом – чисто дети. Сеня, закончив любоваться своим орденом, задал дурацкий, по моему мнению, вопрос:

– Владимир, ты сам-то чего без орденов и медалей? Всех наградил, а у самого грудь пустая.

Я слегка опешил от подобной постановки вопроса.

– Ты с дуба рухнул, Семен? Я что, сам себя награждать должен?

Сеня почесал затылок:

– Точно, ешкин кот!.. Хотя погоди, а как же наши правители? Ты помнишь, как они увешивали себя высшими орденами и звездами героев СССР?

– Семен, это их проблемы.

Карчи меня поддержал:

– Нехорошо правителю иметь высшие награды своей страны, перед народом неудобно.

– Мотай на ус, Сеня, шаман правильно говорит.

Скуратов пробовал спорить дальше, приводя хлипкие доводы, но никто не стал поддерживать данную тему.

Устав трястись в карете, пересели на лошадей. Вечером, поужинав на свежем воздухе, отправился спать в шатер. В нем меня поджидал незваный гость – безопасник, мать его ети.

– Здравствуйте, Ваше Величество, извините за вторжение, – и поклонился.

– Ну здравствуй, Стас. Что за реверансы?

– Мы получили подтверждение – вы это вы.

– Ага, дождались, когда я Батыя на ноль перемножил.

Безопасник замялся, потом утвердительно кивнул.

– Присаживайся, в ногах правды нет.

Я сознательно обращался к нему на «ты». Звякнув в колокольчик, вызвал слугу и показал взглядом на низкий стол. Мигом появилась всякая снедь, засахаренные фрукты и кувшин вина.

– Поздравляю, Ваше Величество, с победой на поле брани, – поднял чарку Стас.

Чокнулись, выпили.

– Ты ешь, продукты экологически чистые, когда еще таких отведаешь.

Отдав должное всяким деликатесам, выпили ромейского вина.

– Теперь выкладывай, чего сюда приперся? И не ври мне, бесполезно.

Безопасник скорчил обиженную морду и начал вякать о беспокойстве потомков.

– Стоп, прошу обойтись без вранья. Вижу, гэбня неисправима. Хочешь, я скажу, зачем ты здесь? Решили проконтролировать, правильной ли дорогой иду и удостовериться по Батыю. Ты не пыхти и глазки в сторону не уводи. Смотри мне в глаза и отвечай.

Не знаю, что он услышал в моем голосе, но вскочил из-за стола и встал по стойке смирно.

– Так точно, Ваше Величество, все так и есть, как сказали.

– Сядь и перестань меня Величеством обзывать, мой титул – хан. Понял?

– Так точно, Ва… хан Владимир.

– Не тянись, не на плацу.

– Свое задание, ты считай выполнил, монгольская орда вместе с Бату-ханом приказала долго жить.

– Для осуществления дальнейшего плана мне нужен нервно-паралитический газ.

Безопасник обалдело уставился на меня.

– Зачем вам газ?

– Затем, чтобы число будущих жертв свести к минимуму.

– Второе – некоторые виды станков и технологий металлообработки, чертежи, научные материалы и справочники. Также геологические карты полезных ископаемых Европы и Азии. Фотоаппараты типа «Полароид». Да вот список, чего я талдычу.

Стас стал читать и пожимать плечами.

– Ты чего плечиком пожимаешь? Вы там все в шоколаде и комфорте, а здесь тринадцатый век со всеми вытекающими. Короче, нужна новая программа для синтезатора. Когда будешь готов?

– Ждите дней через десять, хан.

– Хорошо, жду тебя в Казани. И последнее, Стас: нужны «прививки атлантов», штук двадцать, не забудь.

Выпив чарку вина, безопасник откланялся и исчез в неяркой вспышке.

Сквозь дремоту, напавшую в дороге, услышал невнятную перебранку Карчи с Семеном.

– Чего не поделили, полководцы-генералы?

Карчи, отчаянно жестикулируя и подпрыгивая на кожаных подушках кареты, обратился ко мне.

– Рассуди нас, Владимир. Семен пытается мне доказать, что война паскудство большое и последнее дерьмо, а я ему наоборот.

Тут взвился Семен:

– Владимир, ты представляешь, он буровит, что война благородное дело и, вообще, войны должны быть экономически выгодными.

– Где-то я слышал подобную ахинею, – пробормотал я про себя.

– Что вам сказать за ваш спор, други мои. Вы правы и не правы одновременно. Спорщики негодующе уставились на меня. – Да-да, вы не ослышались, и не надо руками махать. Карчи, против монголов мы какую битву вели? – не дожидаясь ответа, сказал:

– Правильно, оборонительную и справедливую. Мы защищали свою землю, свой народ. А Батый?

Он вел захватнические войны, экономически выгодные, как ты выражаешься. Тебе, Карчи, пора отвыкать от образа жизни кочевника-разбойника. Грабеж соседей не тянет на благородное ремесло воина. Вот защита отечества – это другое дело.

Нашу дискуссию прервал Семен, завопивший на всю карету:

– Не может быть, глазам своим не верю! «Плейбой» в натуре! – и дернул сигнальный ремень.

Карета остановилась, и мы посыпались наружу. На обочине дороги с большой корзинкой в руках стояла ослепительная красавица, излучавшая сексапильность ударной волной. У меня от ее вида заныли не только зубы, а на Карчи напала икота. Давненько глаз не радовала такая лепота: густые пепельные волосы чуть ниже плеч и огромные вишневые глаза, фигура – слюной подавиться можно. Прав Сеня – ей на обложке журнала красоваться, а не в глуши на дороге стоять. Мы застыли перед ней и пялились во все глаза. У Семена пропал голос, попытавшись что-то сказать, он только пискнул и обреченно замолк. Как три идиота, мы молча открывали и закрывали рты. Девушка слегка улыбнулась.

Через некоторое время у меня появилось ощущение какого-то неудобства в зрительном восприятии. Резко выдохнув, я избавился на минуту от колдовских чар красавицы. Одежда и обувь девушки не соответствовала данной эпохе. Вельветовые джинсы, кроссовки, ветровка – да что же это такое!

– Не может быть, – пролепетал я.

– А я что говорил? – взвился Семен. Девушка с некоторым удивлением смотрела на нас.

– Милая девушка, кто вы и откуда? – спросил я.

– Меня зовут Людмила, шла с тетиной дачи на электричку и заблудилась. Два часа хожу – ни станции, ни шоссе. А вы здесь кино снимаете? Массовка такая большая, – уважительно отметила Людмила.

– Действительно, кино, – вздохнул Карчи.

– Людочка, прошу в нашу карету, довезем вас до города в целости и сохранности, – я подставил локоть.

Красавица с благодарностью взглянула на меня и оперлась на мою руку. Карета тронулась, мы с мужиками хмуро переглянулись. Ситуация…

– Людочка, а как вас по батюшке?

– Людмила Александровна Королева. Я поспешил взять инициативу в свои руки.

– Позвольте представиться и представить своих спутников. Меня зовут Владимир, рядом Семен, а слева от вас Карчи.

– Володя, как вас хорошо загримировали, вы так похожи на первого императора. Кино снимаете о его жизни?

Мы не выдержали – хохот стоял дикий. Карчи свалился на пол и икал сквозь смех. Людмила сидела донельзя растерянная.

– Отставить веселье, совсем девушку засмущали, – гаркнул я.

Постепенно все успокоились.

– Людочка, вы нас извините за дурацкий смех, больно ситуация неоднозначная. Вы только не волнуйтесь и не переживайте. Видите ли, мы кино не снимаем и я не в гриме. Я Владимир Романов, пока не император, а простой Булгарский хан.

– Светлый хан правду говорит, – встрял Сеня.

– Светлый хан справедлив и правдив во всем, дай Бог ему здоровья и удачи, – затараторил Карчи.

– Прекрати, как не стыдно, а еще канцлер, – цыкнул я на него. – Вам не повезло, провал во времени, но вы не волнуйтесь – дома будете через неделю.

Девица похлопала густыми черными ресницами и спросила:

– Какой здесь год?

– Тысяча двести тридцать шестой от Рождества Христова, – любезно пояснил Карчи.